Снисходительно усмехнувшись, Уолдо указал на ее левую руку. Алиса подняла правую ладонь – под ней оказался цветок.
«Ага! – догадался Уолдо. – Ты сорвала два цветка срезу! Подними-ка другую руку».
Алиса подняла левую ладонь. На столе блеснула золотая подвеска, раньше болтавшаяся под ухом Уолдо. Уолдо моргнул и нащупал мочку уха, после чего изумленно уставился на девушку: «Как ты умудрилась стащить мою серьгу?»
«Я ее взяла, когда ты смотрел на лампочки карусели. Но куда делся розовый цветок? – она ухмылялась, как проказливый бесенок. – Ты его не видел?»
«Нет».
«Прикоснись к кончику носа».
Уолдо снова моргнул и прикоснулся к носу: «Нет у меня на носу никакого цветка!»
Алиса весело расхохоталась: «Конечно, нет! А чего ты ожидал?» Она поднесла бокал к губам и выпила глоток пунша. Слегка раздраженный, Уолдо откинулся на спинку стула с бокалом в руке – и заметил в бокале розовый цветок.
«Ловкий трюк! – смущенно пробормотал он и поднялся на ноги. – Что ж, возобновим экскурсию?»
«Подожди, я сфотографирую парочку за столиком напротив. Кажется, они тебя знают. Они часто на нас поглядывают».
«Никогда раньше их не видел, – ответил Уолдо. – Так ты готова? Пойдем!»
Они продолжили прогулку по Параду.
«Смотри, какой большой джик! – Алиса указала на шагающую перед ними фигуру. – А что он несет, интересно?»
«Наверное, мусор, чтобы суп варить. Не подходи к нему близко… Мы уже у него за спиной, в любом случае – по крайней мере постарайся его не толкнуть…»
Откуда-то сбоку протянулась рука, энергично ударившая кулаком по хвостовому рогу джика. Алиса успела увернуться – струя телесной смолы в нее не попала. Но смола забрызгала шею и грудь Уолдо.
III
После работы Бо Хислдайн доехал на ползущем тротуаре до станции подземки, стремительно доставившей его в Фулчок, где он снимал небольшую квартиру в древнем бетонном комплексе. Там его ждала Эрнанда Дегасто-Конфуриас – в последнее время он за ней волочился, и она отвечала ему взаимностью. Открыв дверь, Бо остановился, глядя на идеальную с его точки зрения подругу – никто лучше нее не улавливал последние поветрия моды, никто не умел лучше приспосабливаться к этим поветриям так, чтобы выглядеть образчиком стиля, самого популярного в самое последнее время, причем каждое обновление ее нарядов сопровождалось соответствующим изменением темперамента. Ее голову увенчивала прозрачная цилиндрическая шляпа без полей, содержавшая сумятицу черных кудрей, искусно перемешанных с пузырьками бледно-зеленого стекла. Ее уши представляли собой вогнутые, закругленные сверху раковины высотой почти восемь сантиметров, с изумрудными затычками. У нее была мраморно-белая кожа, ее губы были покрыты черной эмалью, черные глаза и черные брови не нуждались в улучшениях и оставались в естественном состоянии. Высокая девушка, Эрнанда хирургически уменьшила объем грудей, превратив их в небольшие пологие выпуклости, а ее довольно-таки сухопарый цилиндрический торс был обтянут, как труба, жесткой белой тканью, сжимавшей ягодицы. На плечах она носила маленькие бронзовые украшения, формой напоминавшие вазочки-флероны, каждую из которых она сдабривала несколькими каплями излюбленных духов. На руках она носила налокотники из черного металла, узорчато инкрустированные зелеными самоцветами. Ее адаптер находился под мышкой с правой стороны, причем его нижний контакт украшало розовое сердечко с инициалами «Б Х».
Эрнанда, сознававшая безукоризненность своей наружности, стояла в гордом молчании, подвергаясь инспекции со стороны придирчивого приятеля. Бо никак ее не приветствовал, и она не сказала ему ни слова. Бо прошел во внутреннюю комнату, принял душ и надел черную блузу с белыми ромбовидными узорами, свободные светло-зеленые панталоны, спускавшиеся складками до пяток, и сандалии, из которых торчали его длинные белые пальцы. Он повязал голову набекрень лиловым платком с синим орнаментом и подвесил к мочке правого уха нитку черных жемчужин. Когда он вернулся в гостиную, Эрнанда продолжала стоять в прежней позе – по-видимому, она даже не пошевелилась. Молчаливая, как обелиск, она ждала у противоположной стены. Бо тоже стоял, угрюмо задумавшись. Эрнанда подходила ему во всех отношениях. Ему повезло – не каждому удалось бы получить персональный разъем, подходящий к гнезду ее адаптера. И тем не менее… Тем не менее – что? Бо раздраженно подавил сомнения.
«Хочу пойти в „Старое логово“!» – заявила Эрнанда.
«У тебя есть деньги?»
«Недостаточно».
«У меня тоже негусто с деньгами. Сегодня лучше зайти к Фротци».
Выходя из квартиры, они тщательно запрограммировали сигнализацию – всего лишь на прошлой неделе смакоманы взломали дверь и украли принадлежавший Бо дорогостоящий тэрм.
В ресторане Фотци они выбрали блюда, набирая кнопочные коды: комки горячего пюре под острым соусом и салат из питательных хрустящих корочек на листьях натуральной капусты, выращенной в гидропонных оранжереях Старого Города. Немного помолчав, Бо сказал: «Космические доки мне не подходят. Нужно как-то оттуда улизнуть».
«О? Почему?»
«За мной непрерывно наблюдает бригадир. Если я не работаю, как невольник на галере, он устраивает мне разнос. Я чувствую себя не в своей тарелке».
«Бедняга Бо!»
«Если бы не треклятый надзор, я завязал бы его в узел и вышвырнул на помойку! Я родился ценителем красоты, а не быдлом».
«Помнишь Сьюанну? Ее брат улетел в космос».
«Это все равно, что зажмуриться и прыгнуть в бездонную пустоту. Впрочем, пусть делает, что хочет – мне-то что?»
«Если бы у меня были деньги, я отправилась бы в межпланетный тур. Дай мне тысячу долларов, Бо».
«Ха! Если бы ты дала мне тысячу долларов, я сам отправился бы в межпланетный тур».
«Но ты же только что сказал, что не хочешь в космос!»
«Я сам не знаю, чего хочу».
На это возражение Эрнанда не смогла ничего ответить. Покинув ресторан, они прошлись по бульвару Шермонда. К югу от Старого Города в закатных облаках, как счастливое сказочное видение, парила Поднебесная Гавань; она могла бы показаться высшим славным достижением человеческой цивилизации – возможно, так оно и должно было быть – но каждый знал, что это не так.
«Я предпочел бы жить в орлином гнезде», – пробормотал Бо.
Один из немногих недостатков Эрнанды заключался в том, что она любила объявлять о самых очевидных вещах так, словно сообщала потрясающие откровения новых истин: «У тебя нет права на гнездо. Их предоставляют только кавалерам О. З. И.».
«Все это чепуха. Тот, кому это по карману, всегда может получить все, что угодно».
«Но тебе это не по карману».
«Деньги я достану, не беспокойся».
«Не забывай – тебя выпустили на поруки».
«Им никогда не удастся снова меня поймать».
Эрнанда погрузилась в мечты. Она хотела, чтобы Бо арендовал коттедж в Галберге и работал на фабрике, производящей искусственные ароматные эссенции. Сегодня такая перспектива представлялась несбыточной фантазией.
«Куда ты идешь?»
«Хотел заглянуть к Хонго, узнать последние новости».
«Мне не нравится у Хонго».
Бо ничего не ответил. Если Эрнанде не нравилось у Хонго, пусть идет куда хочет. А ведь только вчера победа над ней казалась ему такой завидной!
Они проехали на ползущем тротуаре к Панорамному эскалатору и поднялись на холм Дипшоу. С веранды трактира Хонго – «Голубого фонаря» – открывался прекрасный вид на реку Луф, космические доки и бóльшую часть Западного Хэнта. Трактир этот находился на холме с незапамятных времен. Деревянные части его конструкции почернели, кирпичные полы стерлись до того, что там, где чаще всего ходили, образовались своего рода колеи; потолочные балки словно терялись в смутном сумраке древности. Высокие окна позволяли любоваться далекими перспективами Хэнта, и в дождливые дни трактир Хонго становился тихой гаванью, где можно было без помех поразмышлять, глядя на город.
Репутацию трактира Хонго подмочили кое-какие странные события, происходившие как в самом заведении, так и вскоре после того, как посетители из него выходили. «Голубой фонарь» считался местом, где ни в коем случае нельзя было терять бдительность – но это нисколько не мешало популярности старого трактира; напротив, атмосфера порока и опасности привлекала к нему завсегдатаев со всех концов Хэнта, не говоря уже о провинциальных туристах и космонавтах.
Бо отвел Эрнанду к привычному столу и нашел там пару закадычных приятелей – Раульфа Дидо и Пола Амхерста. Бо и Эрнанда молча присели за стол – в Хэнте не было принято приветствовать давних знакомых.
Через некоторое время Бо сказал: «Работа в доках позволяет мне избежать исправительной колонии, но во всех других отношениях я терпеть ее не могу».
«Зато теперь ты честно зарабатываешь на жизнь», – издевательски заметил Раульф Дидо.
«Ха! Бо Хислдайн, помощник слесаря, вкалывает за шестнадцать долларов в день! Смех и грех!»
«Поговори с Полом. У него есть удачная идея».
«В Аквитании стали выпускать новый шикарный смак, – сказал Пол Амхерст. – Не уступает лучшим образцам». Он выложил на стол несколько голографических снимков, ярких и соблазнительных.
«Ого! – отреагировал Бо. – Профессионально сделано! Я сам не прочь такое попробовать».
Эрнанда раздраженно поежилась и надула губы: говорить о смаке в присутствии подруги считалось неприличным – постольку, поскольку употребление смака было неизбежно связано с переживанием эротических и гиперэротических эпизодов.
«Кто-то будет заниматься распределением нового смака в Хэнте, – продолжал Пол. – Надеюсь, что это поручат мне. В таком случае потребуется помощь – твоя и Раульфа. Если удастся прорваться на территорию Джулио, может быть, нужно будет нанять еще кого-нибудь».
«Хмм! – Бо задумался. – А что говорит Старик?»
«Я подал заявку на прошлой неделе. Старик еще не отозвался. Но вчера я встретил Джантри – он дал мне понять, что дела пойдут неплохо».
«Дженайн не сможет договориться с Джулио».