– Говорю тебе: чеченские боевики!.. – возмутился всё тот же «грубый голос». – …Я здесь с самого начала. Своими глазами видел: и штурм, и стрельбу!.. Они с крыши атаковали!..
– Разве ж узнаешь теперь правду!.. – вздохнула какая-то старушка. – …Как пить дать, всё засекретят, тумана всякого наведут… А нам, простым гражданам, через газеты пропишут какую-нибудь аргументированную чушь. Дескать, проводились внеплановые учения!..
– И что? Есть погибшие?.. – не дослушав бабку, осторожно поинтересовалась Ирина. Она уж вплотную пробралась к «свидетелю событий». Убеждать себя в чём-либо она уже считала бессмысленной затеей. В ожидании ответа дама сжимала кулаки и пыталась припомнить хоть какую-то молитву. Однако в голове её бесконечной вереницей крутилась лишь одна, всепоглощающая мольба: «Только бы не он!.. Только б не Валера!..»
– «Кавказцев» хорошо «покрошили»!.. – с неким удовольствием, во всеуслышание принялся говорить мужчина. – …Шесть или семь трупов, как дрова, вповалку закинули в открытый кузов грузовика! Уж минут десять прошло, как он отъехал. Каковы потери среди наших, сказать не берусь!..
– Есть-есть!.. – закивала головой женщина в халате и домашних тапочках. – …Не так много, но имеются!.. Кажется троих с закрытыми лицами, на носилках вынесли. Помните гулящую Лариску с пятого этажа?.. Ту самую, у которой муж военный!.. Говорят, именно она сильно пострадала!.. Кажись, жива!.. Её сразу в «скорую» погрузили!.. Скорее всего, именно она и привадила в дом тех бандитов!.. Сейчас, кажется, пленных будут выводить… Хоть разок вживую увижу чеченских боевиков!
– Пропустите меня! – взревела Ирина, заслышав о «жене военного». Нещадно расталкивая людей своими локтями, она вырвалась из плотной толпы.
– Куда прёшь? Нельзя сюда! – дорогу ей преградил милиционер из отцепления.
– Да, пошёл ты!.. Муж у меня там!.. – с силой оттолкнув стража порядка, Ирина преодолела границу отчуждения и кинулась к открытой двери подъезда. Лишь там были ответы на все её многочисленные вопросы и бесконечные переживания.
Однако на самом пороге она вдруг врезалась в грудь Семёна, выходившего из парадной.
– Тихо, девочка, тихо!.. – опер сгрёб Ирину, как грейдер, перекрыв ей дорогу к подъезду. – …Нет там Князева!.. И тебе там нечего делать!
– Где он? Что с ним? – в отчаянии выкрикнула девушка.
– Всех уже увезли!.. – с металлом в голосе сотрудник госбезопасности приступил к некоторым пояснениям. – …Во время штурма, Валера был тяжело ранен. Задеты оба лёгких, перебит позвоночник. В общем, состояние его, даже хуже критического. Жена!.. Ой, извини!.. Его бывшая, так же, тяжело ранена. Их сразу увезли в больницу. Сын, слава Богу, жив!.. Правда, пережил он сильное потрясение. Не знаю, поймёшь ли… Тут не каждый мужик выдержит, когда родителей на твоих же глазах… Короче, наворотили!.. Главная наша ошибка была в том, что недооценили мы численность банды. Никто и представить себе не мог, что их может быть в квартире так много!..
– В какую больницу его повезли? Я немедленно поеду к нему!..
– Ирина, обожди! Не нужно никуда ехать!.. – Семён тяжело вздохнул и, собравшись с духом, продолжил. – …Ты ещё совсем молодая!.. И жизнь твоя сегодняшним днём вовсе не закончится. Может, я подкину тебя до гостиницы?..
Дама сделала полшага назад и пристально вгляделась в лицо опера.
– Ну? Давай, договаривай!.. – она уже считала себя готовой к любому продолжению.
– Не знаю, как сказать!.. В общем, Валера безнадёжен!.. – с трудом выдавил из себя офицер. – …Я говорил с врачом. Прогноз самый неблагоприятный. Разве что, один шанс из миллиона! Да и то… Если он всё же выкарабкается, то на всю жизнь останется полностью обездвиженным инвалидом. Вот так, девочка!
– О, Боже!.. Как нелепо!.. Нет, я не верю. Этого не может быть!.. Ведь так не честно. Он сильный, он не умрёт!.. – для столь трагичной минуты Ирина так и не смогла подобрать нужных слов.
– Свой последний бой командир принял, как настоящий офицер!.. – добавил неизвестно откуда взявшийся Самолюк. Он стоял совсем рядом, опустив глаза в землю.
– Крепись, Ирина!.. – Семён дружески приобнял даму за плечи. – …Я уже говорил, что жизнь наша этим днём не заканчивается!..
– Да, что же вы заладили одно, и тоже? По какому праву вы его хороните раньше времени?.. – едва ли не выкрикнула в ответ Ирина. – …Только и знают, что каркать!.. «Последний бой»; «крепись»; «мужайся»; «он был»; «он сделал»… Видеть вас не хочу! Слюнтяи!.. Вы-то где были, когда Валеру убивали? Не знаете что ответить? Так и проваливайте на хер!.. Иди, Сеня, пиши свой отчёт об удачно проведённой операции, с самыми минимальными потерями. Готовь «дырочку» для новой звёздочки. Можешь считать, что и со второй своей миссией, ты так же управился. Утешил меня, подругу погибшего… Ну, а ты, герой-любовник, отставший от поезда, чего уставился? Вали в свой грёбаный Челябинск, радуйся жизни!.. Всё, что могли вы уже сделали. Точнее, не сделали того, чего могли бы сделать!..
– Обычная истерика!.. – когда Ирина со слезами на глазах смешалась с толпой зевак, Семён обернулся к Самолюку. – …Догони, проводи её до гостиницы. Не дай-то Бог, каких глупостей наделает. Я сейчас быстро смотаюсь в Центр. Там грузовик с взрывчаткой у бандитов отбили. Примерно через час заеду в гостиницу. Будь готов к возвращению домой. Если не посажу тебя на поезд сегодня, то уж и не знаю, когда в следующий раз у меня будет для этого время… Сам понимаешь: допросы; очные ставки… Опять же, похороны…
– Не уж-то командир действительно безнадёжен? – всё ещё не веря в услышанное, с последней надеждой поинтересовался Игорь.
– К сожалению, солдат!.. Так оно и есть!
– А как же «один шанс из миллиона»?
– Если честно, то этот «один единственный» выдумал именно я… Для неё. Врач же сказал вполне однозначно: «не жилец». Подобные ранения несовместимы с жизнью. Ну, догоняй!.. Сам смирись и попробуй убедить в этом Иру.
– А может, вопреки всему?.. – обернувшись, выкрикнул Самолюк.
– Забудь!.. – отрезал Семён. – …Имею в виду, надежду на какое-либо чудо. Тогда как о командире своём, всегда помни!
«Это был, действительно, последний бой майора Князева!» – чересчур ясная и весьма чёткая мысль вдруг пронзила сознание Игоря.
Хоза
Пермская область г. Березняки
ФГУ ИК – 38 2-й отряд
Двадцать седьмое декабря 15.55 (в.м.)
– Да и подумаешь1.. Что с того, если ты ни разу не был в Ичкерии, на родине своих предков? Коль ты чеченец, значит, один хрен мой земляк. Нас, нохчи, мало. Потому и держаться мы должны всегда вместе!.. – рецидивист по кличке Хоза, развалившись на стуле, учил «первохода» жизни. – …Вот я!.. И родился, и детство своё провёл в Казахстане. И что? По-твоему получается, что я казах? Нет, брат! В нас течёт кавказская кровь и это главное!
Пристрою-ка я тебя к себе, в «пожарку». Работа здесь не пыльная, место блатное. За мной, как за каменной стеной жить будешь. Ни одна падла не тронет. Я вор опытный, в авторитете… На старых воровских понятиях, отцом своим, сызмальства воспитан. Ещё при Брежневе довелось мне тянуть. И не бабкину кошёлку мы тогда слямзили, подломили хату одного партийного бугра. Добра там было видимо-невидимо: ковры; антикварные статуэтки и прочая дребедень. Одних шабашек «рыжих», с килограмм. На них то мы и погорели.
Эх, как не крути, а раньше!.. И воровской, и весь остальной мир, каждый жил по своим законам. Пересекались те миры совсем не часто. Это в конце восьмидесятых – начале девяностых вся страна превратилась в большой беспредел. В зоне всякая мразь начала верх брать. ВОХРа совсем опаскудилась, клейма ставить некуда. «Мужики» и те, по три пары «опорок» на барак имеют. Ни то, что на работы, в столовую по очереди, через три дня ходят. Туберных, вшивых и «счастливых» (имею в виду, помешанных) в зонах нынче стало столько, что впору весь контингент на больничку переводить. Да и на воле, сам знаешь, чего твориться. Не жизнь, а чистая уголовка! Сплошной бардак, охвативший все народные массы. Короче, кончилась романтика тюремной жизни.
Было у меня по молодости три кореша. Наши, чеченцы. Вместе гужевали, вместе и по зонам пошли чалиться. Один из них – кремень. Прошёл всё: и ШИЗО, и БУРы… «Весло» (ложку, значит) в зоне заглатывал, чтоб на больничку от «кума» смыться. А на воле и трёх месяцев не прожил. Говорили, как глянул на тот беспредел без понятий, так и запил, затосковал. Сердце не выдержало. Будто в другую реальность; иную незнакомую ему страну через шесть лет вернулся. Другой, после зоны подженился. Устроился вкалывать на частный заводик. Хоть и западло нам, чеченцам на кого-то батрачить, а всё же при деле. Есть время осмотреться, прикинуть чё там почём. Однако разговор мой сейчас не об этом. Случилось так, что корешу этому хозяйский бультерьер ноги в клочья порвал. После чего, его на улицу без копья в кармане, как шавку, и выкинули! Не любят нас, кавказцев, русские суки. Через годик и он загнулся. Я тогда «пятерик» мотал и с ужасом дожидался уже своего «звонка»… Третий мой дружбан, опять же из-за национальности своей пострадал. Какие-то фашисты-молокососы, так ему лицо заточкой расписали, что человека, ну просто не узнать…
В начале девяностых, принялось руководство России глушить «правильные» зоны. Такой молодняк беспредельный с воли попёр, что страшно мне стало, четыре срока отмотавшему. Благо «выписался» я, как нельзя кстати. В аккурат, нешуточная заварушка началась на нашей исторической родине. Недолго думая, я и рванул на землю предков. Ни о чём, скажу тебе, после не пожалел. Видел бы ты, какую лафу я там застал! Ты только представь… Целая республика, сотни населённых пунктов – и всё это, фактически, без ментов. Сказка! До полной анархии (когда бери, что хочешь) дело, конечно, не доходило. И по морде, и пулю в лоб запросто можно было схлопотать. Однако были в республике свои изгои. Что-то вроде наших «опущенных». Речь идёт, сам понимаешь, о русских и иных славянах. Подломить их квартирку или автомобиль там подрезать, особого труда не составляло. Ну, застанут тебя врасплох на краже или угоне, так терпилам и обратиться-то, по сути, не к кому. Кроме того, из соседей никто на помощь им не поспешит.