Года три прожил я там в своё удовольствие. Уж думал, что нормальная и обеспеченная старость мне, наверняка, гарантирована. Однако недолго музыка играла, недолго фраер танцевал… Как-то постепенно, федералы вдруг принялись оккупировать Ичкерию. Потому и пришлось мне по скорому, делать оттуда ноги. Вернулся к разбитому корыту, в свой долбаный Казахстан… Нет-нет, без дела я вовсе не остался. Очень скоро вышел на меня один богатый араб. С его братаном я пересекался пару лет назад в Чечне. Предложил он мне за русским лохом присмотреть. Я и согласился. А чё?.. Платили исправно, при этом, и на свои заморочки время оставалось. Не думал я тогда, что вся эта затея впоследствии мне боком выйдет. Тот русский оказался «кровником» самого Даудова. Получилось так, что нанимал меня один, а спрашивал за выполнение уже другой. Полевой командир прямиком из Чечни в гости к нам пожаловал. Не один, со всей своей кодлой прибыл. И в такую хрень втянул нас этот Даудов… Мама, не горюй! Ты наверняка о той истории сам слышал. До сих пор удивляюсь, как жив, в той перестрелки остался.
Впрочем, тому же Салману мне следует отдать должное. Всю «мокруху» (а это, по меньшей мере, семь трупаков) он на себя взял. Очевидно, сам понимал, что ему и без того, за его былые подвиги, пожизненное корячиться. В общем, получил я свой «червонец» за подготовку к теракту и вновь оказался на киче. Первое время жалел о том, что не по уголовке загремел. Терроризм – это, брат, не фунт изюма! Однако после, убедился в обратном!..
– С чего вдруг? – удивился первоход, внимательно слушавший прожжённого зечару.
– Ты сам посуди!.. – закурив сигарету, продолжил Хоза. – …Вот, к примеру, ты!.. На что ты можешь рассчитывать со своим «непредумышленным убийством»? На год-другой УДО (условно-досрочного освобождения). Да и то, вряд ли… С моей же статьёй можно смело надеяться на гораздо большее… Сейчас я попробую тебе это разжевать.
Нынче обстановка в Ичкерии стабилизируется. К власти пришли «правильные» люди. Ну, а я в тех местах очень хорошо, в своё время засветился. Да, и в подельниках у самого Даудова числюсь. Недавно маляву с воли получил. Пишут, дескать, потерпи малость – год, может полтора. Обещают собрать нас со всех тюрем и зон России. Кого по обмену; кого этапом в чеченские тюряги. По сути, это будет тем же самым УДО, но значительно раньшим. Я думаю, что и смертную казнь в России, по той же самой причине, перед самым началом войной отменили. Чтоб «пожизненных», рано или поздно, домой можно было вернуть… Впрочем, я и здесь успел неплохо устроиться. Учитывая мой воровской стаж, бригадиром пожарных числюсь. Год-другой и возможно коронуюсь.
– Как-то легко, всё у тебя получается!.. – первоход с сомнением почесал свой затылок.
– Чеченцы своего давно добились! Их смертельно боятся, потому и уважают. Они заработали на войне хорошие деньги, да ещё и имеют приличные финансовые вливания из Центра. Во главе Ичкерии сын бывшего полевого командира. С его батяней я лично воевал против федералов. В обмен на стабильность в кавказском регионе, наши соплеменники наверняка сумеют выторговать у Москвы: и нефть; и налоговые послабления; и полную свободу действий. Потому я и надеюсь на своё очень раннее освобождение. Заруби себе на носу, фраерок, мы свободные волки! Тогда как русские – ручные дворняги. На нашей стороне преимущество и мы никогда с ними, в мире не уживёмся. Кстати!.. – вдруг спохватился Хоза. – …В нашем отряде более всего опасайся сидельца по кличке Саня-Кувалда. Избегай с ним любых контактов. Воевал он, как раз, на стороне федералов. На нас, на чеченцев, у него дикая ненависть. Совсем он безбашенный. Повязали его, когда он боевую гранату в общественном месте вытащил. Обещался всех взорвать!..
Да, кореш. И такое в наше время бывает. Когда в одном бараке два злейших фронтовых врага чалятся.
– А ты говоришь: дескать, волки с собаками не уживутся! – усмехнулся в ответ первоход.
– Ошибаешься! Наш Кувалда, уж давно не ручной пёс. Он вкус свежей крови, успел на войне почуять. Теперь его на цепь не вернёшь. По сути, он стал таким же, как и мы!.. Способным убивать себе подобных…
Лютый
Чеченская республика. Ведено.
Штаб 502-го мотострелкового полка.
Двадцать восьмое декабря 14.00 (в.м.)
Отряхивая налипший на бушлат мокрый снег, в кабинет Лютого ввалился полковник Качур. Вслед за ним, скрючившись под тяжестью гремящих стеклом сумок, семенил его адъютант.
– Ты чего это, старый чёрт, погоду портишь?.. – громогласно заявил Качур. – …Извини, но я, как всегда, без предупреждения. Уже наслышан о том, что ты получил-таки полковника. Потому и поспешил со своими поздравлениями. Накрывай стол. А впрочем, обожди!.. Вначале рассказывай, как могло такое случиться, чтоб «вечный подполковник» вдруг получил «полкана»? За какие-такие заслуги?
– Я и сам, честно сказать, не понял!.. – пожал плечами Лютый. – …Подал рапорт на увольнение. Как-никак, а у нас новый командующий. Вот я и решил уйти по-тихому, дабы не пнули меня по «несоответствию». Прошлый-то генерал, хоть как-то меня терпел, где-то прикрывал, на что-то и вовсе закрывал глаза. А от нового, хрен знает, чего ожидать. К тому же, слухи до меня дошли, будто бы, новый генерал чрезвычайно крут. Короче посчитал я, что туго мне с ним придётся, потому и поспешил со своей отставкой, дабы не вымела меня «новая метла» к едрени-фени!
Ну, а сегодня вызывают меня к главкому и вместо того, чтоб удовлетворить рапорт… Я и сам не поверил… Вдруг зачитывают приказ о повышении в звании. Да, ещё и просят служить, как можно дольше! А ты-то как узнал? Ведь я лишь час, как вернулся.
– Обо всём происходящем, я должен знать первым!.. – как-то криво усмехнулся Качур. – …А если откровенно, то взыскание мне, в аккурат перед твоим повышением влепили. Первое за последние пять лет безупречной службы. Объяснили тем, что, дескать, путаю я служебные обязанности с личными барскими претензиями и замашками. Ну, или что-то в этом роде… При этом, ещё и прозрачно намекнули: мол, готовы проводить меня с почётом на пенсию. Эх, до чего ж мне стало обидно!.. – артиллерист успел наполнить гранёные стаканы водкой. – …Да, и хрен с ними!.. Бросай в стакан свои звёзды. Иначе, недолго носить их будешь!
Молча выпили. После чего, Качур продолжил.
– Давай-ка мы, дружище, погуляем сегодня! А вечером, как и положено, будет праздничный салют в твою честь!..
Аслан
Южный район Чечено-Дагестанской административной границы.
Где-то между Нохчи-Келоем и Ботлихом.
Двадцать восьмое декабря 17.00 (в.м.)
Меж горных массивов вовсю бушевала промозглая метель. В глубине полупрозрачного леса горел костёр. Вокруг него кутались в старые шкуры и одеяла, худые и голодные люди.
Аслан Хайдулаев, в прошлом правая рука полевого командира Салмана Даудова, кое-как переваливаясь через высокие сугробы, выбрался на свет того самого костерка. Он вернулся к своему далеко немногочисленному отряду чрезвычайно злым и до предела раздражённым. Да, собственно, и отрядом-то именовать то жалкое сборище в шесть человек можно было, разве что чисто символически.
А был Хайдулаев на взводе из-за того, что последний «схрон» с оружием и боеприпасами, заложенный пару лет назад ещё при бывшем командире Даудове (на самый чёрный день) оказался вскрыт и разграблен. Наверняка, кем-то из своих. Потому и ничего, кроме трёх ржавых довоенных берданок, Аслан в нём не обнаружил.
– Командир, чё жрать нынче будем? – тихо обратился к Хайдулаеву один из боевиков.
– Суп черепаховый! – буркнул Аслан.
– Выходит, вместо автоматов с патронами, ты нашёл там лишь одну обмороженную черепаху!.. – пошутил ещё кто-то.
– Нет!.. – рявкнул в ответ командир. – …Сегодняшний суп будет вовсе не из черепахи, а из твоего долбаного черепа и твоего же поганого паха. Череп-паховый, коль ты немедленно не заткнёшься.
– Аслан, ведь мы тебе вовсе не враги! Зачем же на нас зло срывать, когда сам виноват?.. – дошла очередь и до третьего боевика. – …У Салмана мы жили, как люди. Он и сам зарабатывал, и нам позволял кое-что накопить. Ну, а ты!.. Какой ты к шайтану командир? Если из прежних, более сорока бойцов, с тобой нынче остались… Все кто остались. Без куска хлеба, крыши над головой и хоть какого-то минимального боезапаса. Мы теперь вовсе не угроза. Нам бы самим, хотя бы эту зиму пережить, да весны дождаться!..
– Командир!.. – продолжил боевик, из которого Хайдулаев минутой ранее грозился приготовить «черепаховый суп». – …Мы тут меж собой посовещались и кое-чего порешили. В общем, мы уходим к Исмаилу. Если хочешь, то пошли с нами. А нет, так не держи на нас зла. Считай, были мы с тобой до последнего часа. Не разбежались вместе с остальными. Опять же, с собой зовём…
– Знаю я, почему вы до сих пор не разбежались!.. – усмехнулся Аслан. – …Вовсе не из-за того, что были мне или Салману чересчур преданы. И не из-за того, что собирались сражаться за родную Ичкерию. А лишь потому, что федеральная амнистия на вас… Впрочем, как и на меня самого, не распространяется. Что ж… Если вы уже всё «порешили», то проваливайте предатели. Разбегайтесь хоть в Грузию; хоть в Ингушетию; хоть в Дагестан!.. Бегите вслед за шуршанием зелёных купюр. Никто вас здесь не держит. Потому как никому вы здесь, и на хрен, не нужны!
Лично я, остаюсь на земле своих предков. Пусть и в одиночку, но буду защищать её до последнего патрона… Ну? Чего сидим, сучье отродье? Пошли на хер, шакальё продажное!
Хайдулаев ещё успел отвесить пару крепких пинков, вслед убегавшим изменникам, после чего тяжёлой поступью вернулся к догоравшему костру.
Литвиненко
Пермская область г. Березняки
ФГУ ИК – 38 2-й отряд
Двадцать девятое декабря 08.00 (в.м.)
ЧП произошло накануне.
Вечером прошлого дня конвойные построили зеков для проверки. Заключённые бодро отзывались, пока очередь не дошла до бригадира пожарных Умара Зургаева. Вертухай ещё раз выкрикнул его фамилию: «Зургаев! Ты чё, оглох?»