хать со мной, а без его желания вывезти его из Мексики я не могу.
— Если его убьют, для нас это будет серьезной потерей. Он важный свидетель.
— Я это понял. Я отдал ему почти все мои деньги — десять тысяч долларов — и велел купить другую машину, убираться подальше от Ла-Глории и где-нибудь залечь. Он был очень благодарен.
— Агент Колдмун, вы великолепно поработали, спасибо. Как скоро вы сумеете вернуться? Дело начинает приобретать некоторые неожиданные повороты. Я беспокоюсь.
— Я на пути в аэропорт в Тустле, к вечеру буду в Форт-Майерсе. — В наступившей тишине Колдмун снова услышал гудение и теперь понял, что это такое: звук автомобильного двигателя. — Эй, вы в машине?
— Да.
— Вы хотите сказать, что едете куда-то? Сами сидите за рулем? — Колдмун не удержался от смеха.
Вместо ответа линия просто отключилась.
43
Пендергаст внезапно и без предупреждения приехал рано утром в лабораторию. Гладстон была смущена тем, что кондиционер опять вышел из строя и в лаборатории было жарко и душно, но агента ФБР это, похоже, не беспокоило, он оставался холодным и сухим в своем льняном костюме. Он даже пиджака не снял. Как это у него получается? Может быть, он отчасти рептилия? Гладстон подумала, что моргает он довольно редко, так что подобная вероятность полностью не исключалась.
Он хотел, чтобы они еще раз во всех подробностях рассказали о моделях течения. Лэм пустился в новые невразумительные объяснения теории хаоса и воображаемого пространства, но все это сводилось к тому же: nada[66]. Данные, полученные после сброса буйков, были великолепны, все прошло без сучка без задоринки, но попытки создания какой-то модели по этим данным приводили к полной бессмыслице. Они уже заплатили за использование суперкомпьютера более десяти тысяч долларов, но показать так ничего и не могли.
— Вот к чему мы пришли, — закончил Лэм, разводя руками, поскольку последний анализ течений на этом заканчивался, паутина линий воображаемых плавучих ботинок приводила из ниоткуда в никуда. — Если только вы не хотите применить этот одиннадцатиразмерный матричный аттрактор Рамануджана, по которому вы большой специалист.
Наступило молчание. Пендергаст ничего не сказал, по его бледному лицу невозможно было что-либо прочесть. Казалось, он немного нервничал, даже был насторожен. Его глаза, всегда занятые даже во время расслабления, ни на мгновение не приостанавливали своего движения. Его внимание привлек шум проезжающих машин. Один или два раза он проверил свой телефон — прежде Гладстон никогда такого за ним не замечала. Наконец она откашлялась и сказала:
— Теперь вы понимаете, почему мы просили вас приехать.
— Я в любом случае собирался сюда. Есть одно дело, довольно серьезное дело, к которому мы должны приготовиться.
Гладстон словно не слышала его:
— Все, что вам нужно знать, здесь, на экране. Добавить к этому нечего. Мы испробовали все возможные варианты. Лэм работал без устали, использовал такие виды анализа, о которых я даже не подозревала, пытался заставить линии дрейфа подчиниться. Но они просто не слушались. — Она помолчала. — Мне жаль, что вы впустую потратили деньги.
Пендергаст на мгновение задумался. Наконец его серебристые глаза обратились к ней:
— Неудача всегда полезна.
— Хорошая мысль. Но лично я думаю, что неудача — отстой.
Гладстон села в свое кресло и постаралась устроиться поудобнее. После стольких часов работы сделать это было нелегко.
— Вопрос, который задает неудача, — продолжил Пендергаст, — звучит так: что мы не знаем о том, чего мы не знаем?
— Ничего себе, — сказал Лэм. — Глубоко.
Гладстон пришлось на мгновение задуматься над этим.
— Как мы можем узнать то, чего мы не знаем? Мы ввели все возможные факторы и все равно получаем чепуху.
— Разве что вы ввели не все факторы. Есть один фактор, который вы не ввели, — тот фактор, который объясняет это явление. Потому что объяснение непременно должно быть. И ключ в том, чтобы найти этот фактор.
Она не винила этого человека за то, что он недоволен бессмысленной тратой денег, но теперь он заговорил, как Дон Кихот.
— Мы ломали над этим голову, честно вам скажу. Мы составляли модели для всех имеющихся метеорологических данных. Учли все, что может влиять на течение в этой модели, даже погодные явления строго ограниченной локации — изолированные ветра и грозовые дожди, например.
— А метеорологи могли что-нибудь пропустить?
Гладстон покачала головой:
— Это исключено. У них спутники, погодные буйки, сообщения с судов — стоит капле воды упасть в океан, как они об этом узнают.
— Все, что может влиять на течение, вы сказали. — Пендергаст нахмурился и замолчал, что-то обдумывая. — А как насчет наземных явлений?
— Каких именно? — спросила Гладстон.
— Простите за наивность вопроса, но может ли гроза на земле влиять на океанские течения?
— Не могу представить, каким образом.
— Если она вызывает наводнение, например?
Так, теперь он начал доставать ее по-настоящему.
— Наводнение на реке добавляет некоторое количество воды в залив, вы правы, но ее влияние на течение будет незначительным. У флоридских рек медленное течение, они неглубокие. Их влияние ощущается только у берега. Ничего такого, что могло бы вынести мусор достаточно далеко в залив, чтобы он достиг Кольцевого течения.
Пендергаст задумчиво кивнул:
— А анализ мусора? Вы уверены, что в нем ничего нет?
Гладстон вздохнула:
— Как я уже упоминала по телефону, то, что нам удалось идентифицировать, происходит из разных частей залива. Никакой системы в этих образцах мы не обнаружили.
— Постой, — вмешался Лэм. — Мне тут пришла в голову одна мысль.
— Какая? — спросила Гладстон.
— Помнишь, несколько лет назад на севере оштрафовали застройщика за незаконную очистку устья какой-то реки?
Гладстон кивнула.
— Он прокопал длинный прямой канал, который неожиданно стал действовать как воронка, когда сильный шторм вызвал обильный приток воды из верховьев, выбросив в залив всякую сельскохозяйственную химию, — тогда погибла прорва рыбы и образовалась мертвая зона. Его оштрафовали и заставили перепрофилировать канал — придать ему зигзагообразную форму.
— К чему ты ведешь?
— Может быть, недавно кто-то еще сделал то же самое.
— Что «то же самое»?
— Христа на ослике. — Лэм нетерпеливо вздохнул. — Прорыл канал, который при грозовом напоре воды из верховьев создает опасные течения там, где должна быть защищенная гавань. И в ходе этого выкидывает мусор в Кольцевой поток.
Гладстон задумалась. Идея была слишком уж притянута за уши. В особенности предположение, что сила такого потока может повлиять на Кольцевое течение. Но похоже, ничего другого им не оставалось. К тому же это могло удовлетворить Пендергаста.
— Наблюдение за береговыми работами осуществляет инженерный корпус вооруженных сил. Уоллес, посмотри на их сайте, не был ли кто оштрафован в последнее время.
Лэм застучал по клавиатуре, и они подождали, пока загрузится сайт.
— Тут есть кое-что.
Гладстон наклонилась над его плечом. Похоже, не так давно некий застройщик в Каррабеле был оштрафован за незаконную прочистку Кривой реки до его яхтенного причала. В ходе этих работ к тому же была срублена немалая часть мангрового леса, а его вырубка строго запрещена.
Она почувствовала, что Пендергаст стоит у нее за спиной.
— Похоже на ту ситуацию с прокладкой прямого канала, о которой вы говорили, — сказал он.
— Да, но это чертовски далеко отсюда. Я хочу сказать, это очень маловероятно.
Пендергаст отошел назад:
— Будьте добры, покажите анализ по мусору, который вы приготовили.
Гладстон вывела данные на экран и послала на принтер.
— Вот, — сказал Пендергаст, вытаскивая страницы из принтера и показывая на вторую. — Две лицензионные бирки на крабовые ловушки из Каррабеля выбросило на берег вместе с обрубками.
Гладстон уставилась на распечатку. Она еще раньше отказалась рассматривать эти данные: Каррабель находился слишком далеко от любых мыслимых моделей течения. Кроме того, среди мусора были и другие лицензионные бирки из разных уголков залива, включая и такие далекие, как Техас и Луизиана.
— Не уверена, что это релевантно.
— Может быть, но вспомните про отсутствующий фактор. Давайте обратим внимание на экстремальные погодные события, произошедшие на земле. Конкретно, разливалась ли Кривая река в тот временной период, когда обрубки оказались в воде, а эта незаконная прочистка все еще не была ликвидирована?
Лэм хмыкнул:
— Это легко выяснить.
Он снова застучал по клавишам. По экрану поползли метеорологические данные и карты погоды.
— Ух ты, — сказал Лэм. — Смотрите. Сильная гроза в Апалачикольском национальном лесу девятнадцатого марта — это бассейн Кривой реки.
Снова стук по клавиатуре.
— И да, река разлилась. Затопило несколько пристаней, со стоянок сорвало несколько катеров. После этого застройщика заставили вернуть реку в прежнее русло.
Гладстон почувствовала, как ее сердце забилось чаще. Это было удивительно. Невероятно, неожиданно — и удивительно.
— Уоллес, введи в модель несколько воображаемых ботинок, выброшенных потоком такой силы из Кривой реки. А потом пусть имитация развивается произвольно, и посмотрим, куда они приплывут.
— Сделаем. — Лэм с бешеной скоростью застучал по клавиатуре и вскоре ввел все новые производные. — Запускаю? Это обойдется нам еще в кучу денег.
— Естественно, я все оплачу, — сказал Пендергаст.
Лэм нажал кнопку «выполнить», и они стали ждать. Моделирование течений пожирало время суперкомпьютера, как арахисовое масло, но на сей раз задача решалась особенно медленно. Гладстон слышала, как Лэм бурчит проклятия себе под нос.
Наконец экран ожил, на нем появилась карта побережья залива. Множество черных линий — сотни воображаемых обрубков — выходили из устья Кривой реки в пролив Сент-Джордж, огибали Дог-Айленд, потом их подхватывало что-то вроде водоворота и выносило в залив, где они попадали в Кольцевое течение, неслись вдоль берега и сходились на острове Каптива.