Пендергаст кивнул:
— Спасибо.
Они присоединились к бойцам, спрыгивавшим на берег с катеров.
— Сюда! — крикнул им Пендергаст. — За мной!
Несколько секунд спустя группа двинулась по тропе между деревьями, а с повисших над зданиями вертолетов уже спускались на тросах бойцы спецназа, обмениваясь выстрелами с одиночными солдатами внутри комплекса.
71
После шума и ярости предыдущей ночи на следующее утро в «эксплорере» Перельмана ехала на удивление тихая группа. Вел машину лейтенант Таун, а шеф полиции сидел, откинувшись на спинку пассажирского сиденья и вытянув ногу в лангете. Колдмун, Пендергаст и Констанс Грин сидели сзади. Гроза выдохлась, уступив место свежевымытому голубому небу.
— Очень любезно с вашей стороны доставить нас до дома, — сказал Пендергаст так спокойно, словно они возвращались домой, сделав покупки в местном молле.
— Не стоит благодарности, — донесся ответ с переднего сиденья.
Колдмун был слишком измотан для разговоров. Вертолетное путешествие на рассвете от Кривой реки до Форт-Майерса, обязательный медицинский осмотр, первичный опрос, бумажная работа — все это прошло как в тумане. Теперь Перельман вез их домой, и Колдмун мечтал только об одном — как бы побыстрее добраться до кровати. Когда «эксплорер» перевалил через мост Блайнд-пасс и оказался на Каптиве, Колдмун подумал, что красивее места не видел за всю свою жизнь, но усталость мешала ему оценить эту красоту в полной мере.
Рядом с ним сидел Пендергаст, по-прежнему бледный и спокойный, как мраморная статуя. Констанс расположилась по другую сторону от Пендергаста. Констанс… что ему теперь с ней делать? Она не сказала ему ни слова с того момента, как они покинули комплекс, и он чувствовал исходящее от нее напряжение, когда был рядом. Колдмун снова вспомнил, о чем она его предупреждала, когда он отказался взять ее с собой спасать Пендергаста. Он надеялся, что это была лишь короткая вспышка ярости, а не фактическая угроза. К сожалению, чувства подсказывали ему нечто иное. Может быть, ему удастся убедить Пендергаста поговорить с ней — вряд ли кто-то другой сможет на нее подействовать.
Когда «эксплорер» подъехал к Мортлах-хаусу, заверещала рация.
— Эксплорер-один, Эксплорер-один, Пи-би, слышите меня? Прием.
Перельман недовольно крякнул и снял микрофон с держателя:
— Присцилла, что случилось?
— Шеф Каспар хочет получить последние сведения. А еще звонил коммандер Бо и…
— Только когда я высплюсь, — оборвал он ее, положил микрофон и повернулся к Тауну. — Как я и предсказывал, все, кто ничего не сделал, и даже те, кто обгадился, выползают на свет, желая разделить славу. Подождут.
Таун сбросил скорость, сворачивая на подъездную дорожку к дому.
— Не удовлетворите мое любопытство? — спросил Пендергаст у Перельмана.
— Конечно, — ответил шеф полиции.
— Что означает «П. Б.»?
Наступила неловкая пауза. Потом Перельман сказал Тауну:
— Льюис, ты не мог бы подождать нас на крыльце?
Перельман подождал, пока Таун выйдет из машины, подождал еще немного. И лишь затем сказал Перельману.
— Перси Биши[81].
— Замечательно! Наверное, ваши родители были книгочеями.
— Ничего замечательного. Это просто ужасно. Особенно для тринадцатилетнего подростка.
— Кажется, в более поздней жизни вам это не принесло особого вреда.
— Потому что никто об этом не знает. И я очень надеюсь, что вы сохраните это в тайне.
Перельман открыл дверь, с трудом выбрался из машины. Пендергаст протянул ему костыли.
Колдмун последовал за остальными в Мортлах-хаус. Старые доски крыльца заскрипели под их ногами. И словно в ответ на это, откуда-то из глубины дома донесся приглушенный звук, похожий на протяжный вой.
Перельман остановился в удивлении:
— Что это за свежий ад?
— Это призрак Мортлаха, — сказала Констанс.
Колдмун в ужасе уставился на пол, когда из-под досок донесся новый звук, похожий на стон.
— Если спуститесь со мной в подвал, джентльмены, я с удовольствием вас представлю.
Она прошла по всему дому до двери в подвал, открыла ее, включила свет и стала спускаться по лестнице. Колдмун последовал за остальными. Он уже побывал однажды в этом подвале — там было все так же тесно и душно, как и в прошлый раз.
Правда, появилось одно существенное изменение. В дальней части наружной стены был пробит лаз, на полу валялись кирпичи и строительный мусор. При звуке их голосов из темного угла снова донесся протестующий вой, в котором слышалось такое отчаяние, что у Колдмуна мурашки побежали по коже.
Констанс прошла вперед, достала из кармана мастер-ключ и открыла деревянную дверь, за которой оказалась крохотная комнатка без окон. Из нее на свет вышел, спотыкаясь, человек в грязной одежде, с растрепанными волосами и пышной грязной бородой. Он оглядел пришедших испуганными, умоляющими глазами.
— Постойте… кажется, я знаю этого человека, — сказал Перельман. — Это старик, который постоянно ошивается на берегу Сильвер-Ки. — Он посмотрел на Констанс. — Кто он и что здесь делает?
— Его зовут Рэндалл Уилкинсон.
— Рэндалл Уилкинсон, — повторил Перельман, балансируя на костылях. — Но это… это невозможно! Уилкинсон был жертвой убийства, который… — Он замолчал на полуслове.
— Совершенно верно, — подхватила Констанс. — Он и есть та самая жертва, убитая в этом доме десять лет назад, тело которой так и не было обнаружено. Именно в это все и поверили. Но дело обстояло немного сложнее, правда, мистер Уилкинсон? Не хотите рассказать всем то, что рассказали мне вчера?
Человек ничего не ответил.
— Тогда, если вы позволите мне такую вольность, это сделаю я. — Она повернулась к остальным. — Мистер Уилкинсон когда-то работал инженером-химиком и неплохо зарабатывал — достаточно, чтобы купить этот дом. Но потом с ним произошел несчастный случай на производстве, и он не смог работать на полную ставку. Его наниматель сказал, что несчастный случай произошел по вине Уилкинсона, и отказался платить больше минимального пособия по нетрудоспособности, а позже и вовсе его уволил. За несколько следующих лет он наделал много долгов, и все шло к тому, что он потеряет дом. Наконец он в отчаянии обратился к своей вдовствующей сестре, бывшей медсестре, которая стала полицейским художником — рисовала портреты подозреваемых со слов свидетелей. Вместе они составили план. Мистер Уилкинсон застраховал свою жизнь на крупную сумму, сделав бенефициаром сестру. Он знал, что страховая премия будет выплачена только в том случае, если его смерть будет доказана, даже если тело не найдут. На протяжении многих месяцев он собирал собственную кровь, пока не собрал приблизительно шесть кварт — таково среднее количество крови в теле человека. Его сестра, жившая в Массачусетсе, приезжала время от времени помогать ему. Все это делалось в подвале и держалось в тайне. Между взятиями крови он прятал медицинские приборы в полой колонне.
Она обратилась к своему пленнику:
— Пока все верно?
Тот не ответил, и она продолжила:
— И вот однажды вечером, когда крови у них набралось достаточно, они приступили к работе. Его сестра знала о разлете брызг крови и криминалистическом исследовании места преступления, так что она смогла подготовить вполне достоверную картину убийства. Она искусно разбрызгала кровь по стенам и мебели, остальное вылила на пол — количество было таково, что не оставляло сомнений в случившемся. Мистер Уилкинсон вырезал небольшой кусочек своего скальпа, насадил его на топор и вонзил в спинку кресла. Потом поломал часть мебели, чтобы все выглядело так, будто здесь происходила борьба. Кровью, впитавшейся в их одежду, они оставили следы, ведущие к задней двери, вниз по ступенькам до стоявшего там пикапа. Они уехали, несколько дней спустя разделились, и мистер Уилкинсон явился миру в новом обличии. Несколько лет он провел в одном отдаленном районе Юты, хотя, я полагаю, «отдаленный район Юты» слишком сильно сказано. Так или иначе, страховая компания после некоторого первоначального сопротивления выплатила сестре мистера Уилкинсона страховую премию, а та разделила деньги с братом. И конечно, она унаследовала дом. Она в нем никогда не жила, по вполне понятным причинам, а позднее умерла от рака. Ее правопреемник продал дом, и на этом история могла бы закончиться. Но не закончилась.
Она снова посмотрела на человека:
— Вы уверены, что не хотите дорассказать сами?
Он опустил голову.
— Все прошло как нельзя лучше. Мистер Уилкинсон жил под новым именем и имел достаточно денег, чтобы не работать. Но постепенно все пошло наперекосяк. После смерти сестры и продажи дома мистер Уилкинсон начал переживать. Его не отпускали мысли о медицинском оборудовании, спрятанном в полой колонне в доме, — на медицинских инструментах были остатки его крови. Готовя в спешке инсценировку собственной смерти, он забыл удалить из колонны эти улики. Если бы их когда-нибудь нашли, то вся его махинация была бы разоблачена. Страховая компания не хотела выплачивать премию, а ее представитель-оценщик был настоящим хищником. Мистер Уилкинсон пытался выкинуть эти заботы из головы, но они все больше ему досаждали. Его страхи, как в новелле Эдгара По «Сердце-обличитель», переросли в полномасштабную манию. Мания еще больше усилилась, когда он узнал, что богач из Нью-Йорка, купивший дом, собирается сделать в нем ремонт. Теперь маниакальные страхи мистера Уилкинсона обрели реальную почву. Он решил, что единственное решение проблемы состоит в том, чтобы проникнуть в дом и изъять instrumenta sceleris[82] из полой колонны. И вот в один прекрасный день к вечеру он вернулся на Каптиву со всем необходимым для извлечения улики инструментом. Но возвращение на прежнее место привело к психическому расстройству. Хотя он состарился и изменил внешность, одевался, как бродяга, его преследовала мысль, что его узнают. Хуже того, когда он попытался проникнуть в дом, там оказалась пара сквоттеров. Он бежал с острова с психологической травмой, а сквоттеры сочинили историю про призраков, стуки и цепи.