– Тем более с такими позициями.
Венера морщится:
– Вы идете на второе совещание?
Второе?
Калла вскидывает брови и поворачивается от окна к члену Совета.
– Понятия не имела, что приглашена. Что я пропустила на первом совещании?
– Отта Авиа утверждает, будто ей известно местонахождение короны. Первое неофициальное совещание проголосовало за отправку делегации. – Должно быть, Совет успел провернуть все это, пока Калла спорила с Антоном. – Второе совещание назначено через час, на нем должны подтвердить, кто войдет в делегацию. Госпожа Авиа лично потребовала вашего участия.
Калла с трудом подавляет желание ринуться в окно вниз головой, пробив стекло. Может, ей удастся выжить чудом в сыром переулке под окном. Или же ее расплющит о бетон, зато больше никогда не придется смотреть на Отту с ее дурацким крошечным личиком.
– Можно узнать почему?
– Неясно. Все мы приняли как данность, что вы сами хотите поехать. – Венера колеблется. – Откровенно говоря, по-моему, мысль неудачная. В Сань-Эре волнения, а ведь у нас здесь столица, где полно дворцовой стражи. К тому времени, как вести дойдут до Жиньцуня, протесты местных жителей будут далеко не единственной причиной для беспокойства ямыней.
– Вы боитесь нашествия масс в вашу провинцию, – заключает Калла. Где-то за ушами в голове у нее созревает боль.
Венера понижает голос.
– Мои солдаты просто не справятся. Им и так едва удается поддерживать порядок в провинции. Каждый, кто направляется в приграничные земли, неизбежно должен пересечь Жиньцунь, а в поисках короны туда наверняка хлынут толпы народу. Начнется хаос.
Калла удерживается от вздоха. Кому есть дело до того, как поведут себя толпы искателей, если ищут они не что-нибудь, а божественную корону? Пусть хоть переубивают всех, кто стоит у них на пути, ради даже самого ничтожного шанса на успех, словно ежегодные игры Сань-Эра выплеснулись через стену и захватили провинции.
– Слушай, Венера… можно называть тебя Венерой? – Если делегацию в самом деле отправят, то, скорее всего, она отбудет на рассвете. Времени не остается ни для чего, кроме наскоро составленных планов. – Вот как ты поступишь. Немедленно отправляйся в Жиньцунь во главе собственной делегации. Обнародуй приказ не покидать дома без острой необходимости. Залезь в карманы и кошельки рода Хайлижа и закупи весь рис и другую провизию, которые понадобятся твоим деревням. Надвигающиеся события это не остановит, но поможет справиться с ними твоим солдатам. И соблазнит жителей Жиньцуня возможностью побыть дома, вместо того чтобы ринуться в приграничье за короной в отчаянной попытке выжить.
Видимо, реальных вариантов действий от Каллы Венера не ожидала. Ей требуется минута, чтобы осмыслить сказанное. И еще минута, прежде чем она кивает – сначала медленно, потом усердно.
– Хорошо, – говорит она. – И как… как долго мне действовать таким образом?
Калла качает головой. Ей уже пора. Ей надо заняться собственными делами.
– Не заставляй меня продумывать за тебя все сразу.
– Но ваше высочество… – И едва Калла пытается обойти ее, Венера выбрасывает вперед руку, торопливо продолжая: – Точно так же должен действовать и весь Талинь, если членам Совета это под силу. Вам следует выступить на совещании.
Голос Венеры Хайлижа исполнен надежды. Калла пытается представить себе, как будет выглядеть такое предложение. С полностью прекращенной работой на полях. С деревенскими колодцами, оставшимися без присмотра.
– Рассуди здраво, Венера. Что будет есть Сань-Эр, если придерживать ресурсы начнет и Эйги? Ты можешь это предпринять только потому, что управляешь Жиньцунем, вот и все. Собери делегацию и отправляйся. Времени у тебя в обрез.
Возразить Венера не успевает: Калла отталкивает ее руку и удаляется, сразу переходя на быстрый шаг. Она делает лишь один крюк: в сокровищницу, за своим мечом. Ей посчастливилось еще ничем не возбудить подозрения дворца, поэтому стража беспрекословно впускает и выпускает ее. В какой-то момент ей придется вернуть похищенные ранее ценности, потому что, судя по всему, пока она никуда отсюда не уходит.
Не уходит, но едет в приграничные земли вместе с делегацией.
Сама эта мысль гвоздем вколачивается ей в череп. С таким же успехом Калла могла бы вновь и вновь биться головой об стену. Для этого нет никаких причин, твердит ее разумная сторона, та самая, которая помогала ей прятаться все пять лет подготовки к успешному убийству и оставаться целеустремленной в своей миссии. Потом слепая досада пересиливает все прочие чувства, уши заполняет фоновый шум, сквозь который не слышно ничего, кроме повторов: Антон, Антон, Антон. Пошел ты. Я тебе покажу. Вот увидишь.
Она оглядывается через плечо. Коридоры пусты. Меч свисает с ее бедра, от его тяжести она уже успела отвыкнуть. После окончания игр прошло немало времени. Оружие моментально переносит ее назад в прошлое, в былые времена, и она снова пытается привыкнуть к его шороху по коже брюк.
Калла поворачивает ручку двери в свои комнаты и проскальзывает в щель, не мешая двери закрыться самой. Несмотря на всю сдержанность ее движений, стук получается гулким, зловещим, как удар похоронного колокола.
Лэйда, по-прежнему привязанная к трубе в другом конце комнаты, вскидывает голову.
– Ты наверняка будешь рада услышать, что в городах неразбериха, – небрежно сообщает Калла. – Повсюду вокруг дворца беспорядки. Наша божественная корона – фальшивка, неспособная определить, кто достоин исполнять повеление небес. Отта Авиа объявила, что настоящая потеряна где-то в приграничье.
На ее слова Лэйда реагирует вяло. Не выглядит удивленной, и Калла мысленно соглашается: само собой. Если она следила за Оттой так долго, что успела узнать о ее умении управлять своей ци, значит, выяснила и насчет божественной короны. Может, даже узнала о ней гораздо раньше, собирая у Августа по крупицам всю возможную информацию, чтобы в конце концов обратить ее против него.
– Странно, что королевству понадобилось так много времени на выяснение.
– Да, но… – Калла делает выдох и старательно массирует уголки глаз, пока туман перед ними не рассеивается, – …хоть Сань-Эр и оставил в прошлом веру в стародавних богов, он по-прежнему убежден, что решения космических масштабов принимают небеса. Или же местные жители ждали только повода взбунтоваться после многолетнего правления Каса.
Лэйда не отвечает. Выбрав точку над плечом Каллы, она упорно смотрит в нее.
– По пути из сокровищницы я прошла мимо нескольких стражников, – продолжает Калла. Ей известно, как спровоцировать реакцию. – Дворец отдал приказ казнить каждого, кого застанут в такое время совершающим перескок.
Лэйда сразу же встречается с ней взглядом. И лишь теперь у нее на лбу от потрясения возникает морщинка.
– Это уже чересчур.
Калла пожимает плечами:
– Дворцу необходимо хоть как-нибудь сделать их примером в назидание остальным. После недавних событий он и без того опасается способностей, которые обнаружились у «полумесяцев». И все их вызвала ты.
– Ничего я не вызывала. – В голосе Лэйды сквозит обида. Обвинение явно уязвило ее. – Только вернула им знания, принадлежавшие им по праву.
Чем больше Калла старается применить логику к тому, что разворачивается у них на глазах, тем сильнее у нее болит голова. Она не удивилась бы, узнав, что Каса и его предшественники лгали целому королевству. Если бы враг подступил к границам Сань-Эра и разрушил стену, король Каса, глядя прямо в камеру, утверждал бы, что кирпичное сооружение цело и невредимо. И все же успешное и абсолютное стирание десятилетий коллективной памяти – не просто абсурд, но и совершенно не то же самое, что повторять ложь, в которую люди предпочитают верить. На протяжении всей жизни Каллы в Талине воспринимали как данность то, что перескок вызывает видимую вспышку и возможен лишь на близком расстоянии. Но если так было не всегда, насколько долго скрывали правду?
– Лэйда, – говорит Калла, – в играх я уже участвовала. И на новые у меня нет времени.
– Понятия не имею, что именно в происходящем тебе кажется игрой. – Лэйда ерзает, подчеркнуто напоминая о том, что она привязана. – Или отпусти меня, или верни в камеру. Я не виновата в том, что король, которого ты возвела на трон, показывает свою истинную сущность.
Она говорит с Каллой, как Антон. Все, что продолжает слышать Калла, – это обвинения, однако решений, похоже, нет ни у кого. Чего же они хотят? Сжечь королевство дотла и начать все заново посреди руин? Калла уже вдоволь наголодалась в свое время в Жиньцуне. И по своей воле возвращаться к нищей жизни не намерена.
– И что с того, если он убьет нескольких «полумесяцев», зато провинции больше никогда не будут голодать? – Калла сама не понимает, с какой стати пытается выгородить Августа. – Изменить королевство к лучшему он вряд ли сможет, если ему не дадут спокойно приступить к строительству.
Некоторое время Лэйда молчит. Удивительно, но сюда шум протестов не долетает. Стены покоев Каллы надежно отсекают его.
– Знаешь, – говорит Лэйда медленно и почти апатично, – рыба в отравленной воде вряд ли будет благодарна, даже если кормить ее каждый час. Она захочет новый аквариум, где будет плавать на свободе и искать корм самостоятельно.
– Мне не до загадок.
– А это и не загадка. Все ясно как день.
Калла подходит к плотным шторам. Отводит край в сторону, выглядывает наружу, но видит лишь тени.
– Какой у нас сегодня прекрасный дневной свет, – бормочет она.
Эти слова нечасто услышишь в Сань-Эре с его переулками, настоящим кошмаром клаустрофоба, и мрачно нависающими зданиями. Вот почему они были выбраны паролем во время игр – чтобы Калла могла узнать Антона, в каком бы теле он ни очутился.
– Слушай, – решительно начинает Калла, задергивая штору до того, как Лэйда успевает заметить, что она отвлеклась, – Отта потребовала, чтобы меня включили в делегацию. Тебе известно, на что она способна. Объясни мне, и я тебя отпущу.