Та же печать, только нарисованная кровью.
Калла разжимает кулак. Ее ладонь влажная от воды, она крепко прикладывает ее к печати и трет, чтобы смыть.
– Калла!
Голос Галипэя долетает до нее за мгновение до того, как появляется он сам. Калла поднимается, чтобы поприветствовать его.
– Что это ты делаешь? – требовательно спрашивает он. И переводит взгляд с нее на тело Лэйды и обратно.
– Всегда пожалуйста, – отзывается Калла и проходит мимо. – Изоляцию дворца можно отменять.
Глава 15
По всему Талиню, по территории всех его двадцати восьми провинций разнеслись вести о самопроизвольных возгораниях в храмах и святилищах, причем все они случились без явной причины.
Королевство за пределами городской стены все еще верит в стародавних богов. Сань-Эр утратил былое почтение к мистическому, но в деревнях все еще передают из поколения в поколение предания о своих домах, земле, о встречах своих предков с малыми богами, которые когда-то жили среди смертных. Там полки еще пестрят маленькими табличками – «тарелка, возвращенная с помощью бога потерянных вещей», «указатель, составленный при содействии бога желтых цветов», «лук, подаренный богом симпатичных мальчишек».
Если стародавним богам и суждено сойти с небес, первым делом они явятся в провинциях. Они разыщут тех, кто верует в них, и пустят в ход свое влияние. В Даоле ярко вспыхивает алтарь в лавке, посвященный богу зимнего урожая. В Юуля загорается семейное святилище бога горшечников и успевает спалить чуть ли не полдеревни, прежде чем его удается потушить. Наполовину рассыпавшиеся руины храма взрываются пламенем однажды в скучный и вялый день, и, хотя находятся они на окраине Паше, дым виден даже в столичном ямыне провинции. Никто из служителей десятилетиями не появлялся в том храме. Член Совета от провинции Паше получает донесения и заверяет жителей подчиненной ему территории, что все дело наверняка в старом фонаре, в котором вспыхнуло масло, нагретое солнцем.
Но жители ближайших деревень строят догадки насчет бога летнего солнца. Всякий раз, когда им твердят, что подобные происшествия должны иметь логичное объяснение, очередной случай оказывается еще более удивительным. Проверенные путешественники из столицы начинают разносить вести о других чудесах природы, творящихся за стеной, слухи быстро распространяются. Одна знатная женщина из-за болезни яису провела семь лет в коме, а потом очнулась. Начальника королевской стражи арестовали за попытку распространения веры в богов. Принцесса сама договорилась с богами, потому что как еще она могла так долго прятаться в городах-близнецах, если не находилась под защитой свыше?
«А я вам так скажу, – говорит кое-кто из деревенских, когда поблизости нет королевских солдат, – может, в тот раз сами боги и заставили Каллу Толэйми убить короля и королеву Эра».
«Может, они с самого начала нашептывали это ей».
«А имена их помнишь?»
«Толэйми? Давным-давно их не слышал».
«Похоже, все это дело рук богов. Будто они решают, кому остаться, а кому сгинуть».
А потом заявление Отты Авиа врывается в каждую деревню сияющей золотой стрелой, и объяснение, почему боги раз за разом наносят удары, внезапно находится. Небеса не выбирали их короля. Возможно, им пора подыскать кого-нибудь другого. Все сводится к короне и к тому, можно ли ее найти. Впервые у провинций появляется шанс приложить руку к делам королевства – может, теперь все наконец изменится.
И люди начинают молиться.
А в городах под защитой стены уцелевшие приверженцы Сообществ Полумесяца приступают к слиянию храмов.
Им необходимо объединиться, чтобы их силы действовали наилучшим образом. Предстоит кое-что построить, ввести некоторые правила и порядки. «Полумесяцы» возражают на всем протяжении заседания, опасаясь, что их убьют или арестуют следующими.
«А Отта Авиа точно не одна из наших? – спрашивает один. – Слишком уж точен расчет времени».
Над столом проносится согласный гул, однако подтверждается, что Сообщества Полумесяца тут ни при чем. Этого следовало ожидать: в процессе агонии королевства знать обратится против себя самой.
«Мы должны объединить усилия, чтобы перехватить корону, – заявляет другой. – Простой люд пойдет за тем, чье право подтвердят небеса. Это самый легкий путь к освобождению».
На этот счет мнения расходятся.
«Нам не выбраться из столицы, если только вы не знаете какой-нибудь способ прицепиться к дну дворцовых карет и завтра уехать вместе с ними».
Однако Сообщества Полумесяца всегда ограничивали свои действия территорией внутри стены. Это понимают все. Единодушное решение принимается быстрее обычного. Возникшее течение несет их к цели, и они не собираются упускать такой случай.
«Будем надеяться, что “Голубиный хвост” справится с задачей. Мы ставим перед собой четкие цели. Наше дело здесь, в городах, – нанести удар точно в центр».
Тело уже убрали, а Калла продолжает тупо стоять возле пятна на ковре.
Пока она будет в отъезде, здесь наведут порядок, говорят ей. А пока ей надо поспать. Особенно если она согласна сопровождать делегацию.
Медленно присев на корточки, она касается пальцем пятна. Оно еще не высохло. Крови так много, что, когда она нажимает на ворс ковра, капли проступают на поверхности.
Точка слева. Длинная изогнутая черта. Точка вверху. Еще одна точка справа.
Калла поправляет воротник рубашки. Кровь запекается у нее на груди, засыхая там, где нарисована печать.
Заползая под одеяло, чтобы вздремнуть, она вовсе не считает, что прохладное дуновение вдоль спины ей почудилось.
С наступлением рассвета у стены уже ждет целая толпа.
После беспорядков, когда все видели, как многих «полумесяцев» уволакивают в темные городские переулки, простые горожане явились сюда, только чтобы поглазеть. Ими движет любопытство. С разинутыми ртами они разглядывают лошадей, впряженных в кареты, указывают пальцами на дворцовых аристократов, ждущих с каменными лицами.
Дворцовая стража сдерживает толпу зевак, оружие у стражников наготове – на случай, если понадобится применить силу. Вперед никто не рвется. Толпа постепенно затихает, с трудом веря, что дворец так быстро перешел к действиям. Должно быть, встревожился из-за короны. Значит, король Август и правда может лишиться ее.
Стражники открывают ворота.
Делегация направляется в провинции.
Глава 16
Давным-давно Антону Макуса часто приходилось бывать в точно таких же поездках с семьей. Сань-Эр задыхался, как и дворец, и при каждом удобном случае, а он обычно представлялся раз в несколько месяцев, его родители увозили детей на свежий воздух в Кэлиту. Карету заимствовали во дворце, Антон сидел рядом с сестрой Буирой, хихикающей в тесноте. Возница спрашивал, готовы ли они, влезал на козлы, брался за поводья, и мать, наскоро велев детям сидеть тихо, захлопывала дверцу и подавала знак, что можно отправляться. Лишь членам Совета позволялось покидать столицу, когда им заблагорассудится, ведь они должны были управлять подчиненными им провинциями, а значит, временами бывать там, и все же каждый раз согласие требовалось получать заранее, и всех, кто выезжал за стену, тщательно регистрировали. Ресурсы для поездок были скудными. По приезде в Кэлиту возница сразу спешил вернуться в Сань-Эр на случай, если карета понадобится другому члену Совета, и возвращался лишь в тот день, на который семья Макуса назначила переезд обратно в города-близнецы.
Вот почему понадобилось столько времени, чтобы спасти Антона после нападения. Целые сутки, за которые он успел выплакаться и после этого просто сидел в оцепенении среди следов кровавой бойни. Ему оставалось лишь ждать, когда вернется возница. Когда он подаст сигнал бедствия, на который явится дворцовая стража.
Антон вытягивает шею, выглядывая в окно кареты. Она выглядит на диво ухоженной: все детали механизма смазаны, обивка сиденья мягкая. Он не припоминает, чтобы раньше ездил в такой роскоши, но, может, кто-то из членов Совета за прошедшие годы сумел добиться улучшений транспорта, а может, для короля выбрали лучшую из карет. Несколько миль назад возница чуть не свернула на бездорожье, прежде чем сумела справиться с лошадьми, а Антон почти ничего не заметил, потому что для колес кареты разливы мелких рек Эйги не помеха. Климат в Эйги сырой, на каждом шагу под ногами хлюпает грязь. Пролегая через всю провинцию, большая дорога у границы разделяется на две – к Паше и к Лэйса: эти Аппиевы дороги тянутся, как два зубца какого-то инструмента, пока река Цзиньцзы не отсекает их. К приграничью им предстоит ехать через Лэйса.
Когда-то они сворачивали в Паше, чтобы добраться до Кэлиту, так что Антон делает вывод, что на этом сходство этой поездки с давними закончится. Может, никого не удивит, если он попросит сделать крюк через Паше и на этот раз, чтобы он смог увидеть снова знакомые с детства места.
Стук в окно застает Антона врасплох, он вздрагивает. Вглядывается через запотевшее стекло и различает Каллу, которая едет верхом рядом с каретой.
Антон невольно сжимает лежащие на коленях кулаки.
– Мы сбавляем скорость, – сообщает Калла голосом, который через стекло слышится глухо. – Жэханьу жалуется.
Члену Совета Жэханьу вообще не следовало присоединяться к делегации. Но проще было уступить всем желающим, чем препираться с ними и в итоге задерживать выезд. Следом за каретой Антона с грохотом катятся еще четыре, больше пяти во дворце не нашлось, и хвала небесам за такое ограничение, иначе нашлось бы гораздо больше членов Совета, утверждающих, что делегация никак не сможет обойтись без их помощи во всех провинциях, через которые будет пролегать их путь. Поездка могла оказаться опасной, почти наверняка им встретятся другие отряды, пытающиеся отнять корону. Войска в каждой провинции понадобится привести в боевую готовность. Нужна бесперебойная связь с казармами и солдаты, готовые явиться на подмогу.