На щеке Антона вздрагивает мускул.
– Если теперь ты пытаешься изобразить набожность…
– Ничего подобного. – Калла отталкивается от стола. – Хочешь получить ответы – расспроси Отту. Во всяком случае, с нее все началось. – Пройдя впритирку мимо него, она откидывает засов на двери кабинета. Из коридора в щель проникает шум.
Антон усмехается:
– Да чем тебе не угодила Отта?
Отвечать незачем. Он должен понимать сам. Мало того, ему следовало допросить Отту в тот же момент, как она пришла в себя, потому что все их нынешние сложности начались с Отты Авиа, и Калла намерена докопаться до самой сути.
Если не ради королевства, тогда ради Антона. Чтобы он увидел то, что видит Калла.
– Как я уже говорила снаружи… – она удаляется, ее голос уплывает обратно к двери кабинета, – собери членов Совета. Меня беспокоит наша поездка.
Глава 17
Как и в остальных здешних помещениях, в импровизированном зале заседаний темно, шторы задернуты, наклонный потолок теряется в темноте, а не в ярком свете. Так построено большинство заводов Сань-Эра, особенно цокольные этажи, где хранится готовая продукция, и Калла размышляет, неужели строительные проекты Сань-Эра копировали просто из лени, вместо того чтобы предусмотреть отсутствие нависающего потолка на нижних этажах.
Она выглядывает в окно. Уже спустилась ночь, разлила тушь по мокрой земле. Честно говоря, Эйги производит на Каллу жутковатое впечатление. Здесь слишком пусто. Слишком тихо. И по мере того как они будут углубляться в провинции, станет только хуже, ведь Эйги, по крайней мере, соседствует с Сань-Эром и местный рельеф отчасти напоминает городские улицы. А Центральный Талинь наверняка покажется совершенно незнакомым.
Член Совета Муго откашливается.
– Скоро начинаем? – интересуется он.
Помимо их высокочтимого короля, Калла допустила в эту комнату лишь членов Совета. Никаких стражников. Ни еще кого-нибудь. Ни единого исключения. В том числе и для Отты Авиа.
Калла медленно отворачивается от окна и отпускает отведенную в сторону штору. Последний член Совета, которого они ждали, – Савин, управляющая центром королевства, провинцией Лахо, не имеющей морских границ, входит в двери.
– Да, – говорит Калла. Приглушенный гул голосов постепенно затихает, по крайней мере, почти повсюду за столом. Только прямо напротив Каллы члены Совета Жэханьу и Дисё все еще спорят об одной из статей морского экспорта провинции Цзяньтон.
Калла обходит вокруг стола и демонстративно останавливается между ними. Оба моргают. Член Совета Дисё издает возглас, оскорбленно откидывается на спинку стула, но отчитать ее за вмешательство не решается, ведь в комнате уже полная тишина, и все ждут, что скажет Калла дальше.
– Премного вам благодарна, – начинает Калла. – Надеюсь, мое совещание не помешало вашей увлекательной беседе.
Антон во главе стола складывает ладони вместе и поджимает губы. Он не вмешивается. На его месте она давным-давно сместила бы Жэханьу с поста члена Совета от Кэлиту из чистой мелочности. С другой стороны, Калла понятия не имеет, как поступила бы на месте Антона, ведь ей при этом не пришлось бы выдавать себя за Августа. Или ушла бы, или правила бы как полагается.
Калла отмахивается от этих мыслей. Член Совета Жэханьу пробурчал что-то, а она даже не обратила внимания. У нее дергается плечо. Она пытается усмирить его, но тут возникает дрожь в мышцах бедра, нога сама собой ударяется о край стола. Стук негромкий, но его слышно, и, хотя никто из присутствующих, кажется, не придает ему значения, Антон прищуривается.
– Начнем вот с чего, – решает Калла, приносит копии документов, оставленных на подоконнике, и вручает их Жэханьу, чтобы раздал остальным. Он берет один комплект, презрительно кривит губы и передает остальную пачку дальше. – Лэйда Милю утверждала, что сверхъестественная сила ее ци проистекает из печатей. Мне надо, чтобы все присутствующие, которым это уже известно, признались во всем сейчас же.
Молчание. Калла не знает, верит ли полностью в то, что говорит, но, как она и предполагала, членам Совета требуется больше времени, чтобы признаться в своей осведомленности. Во дворце даже сомневаются в том, что перескоки следует разрешать.
– Прекрасно. Я поручила своей фрейлине Джосли провести для меня кое-какие исследования. Перед отъездом делегации мы взяли несколько книг из сокровищницы. Надеюсь, у вас нет возражений.
– Вы привезли королевские книги в провинции? – не веря своим ушам, спрашивает Муго.
– Да, я же полная идиотка. – Муго, похоже, не улавливает ее сарказм. – Нет. Я сделала их копии.
Калла ждет, когда стопка бумаг обойдет вокруг стола. Ей хватило времени, чтобы разложить и скрепить их вместе. Копии десяти страниц. Нелегко было справиться с этой задачей в потемках. Когда один из комплектов достается Антону, он берет его за скрепленный угол, словно опасаясь, что Калла пропитала текст ядом.
Последние страницы возвращаются к Калле. Она открывает их на середине и расправляет.
– Мы просмотрели несколько довоенных книг учета и скопировали все, что подпадало под определение незнакомых знаков. Предлагаю каждому из вас перелистать первые пять страниц и сообщить мне, узнае́те ли вы на них что-нибудь.
Комнату наполняет шорох бумаги. Проходит несколько секунд. Калла как раз переводит взгляд на члена Совета Савин, когда та восклицает:
– О, вот этот. – Савин показывает свои бумаги с открытой третьей страницей. На нее Калла скопировала маленькое выгравированное изображение, найденное на обложке реестра одной деревни. Треугольник с вертикальной чертой посередине.
– Я очень рада, что вы заявили об этом, – отзывается Калла, – потому что в противном случае мне стало бы любопытно, почему вы лжете. Откройте восьмую страницу, будьте добры.
После поисков печатей в книгах учета Калла отправила Джосли разыскать в центре наблюдения Матиюя Нюва, работающего в предрассветную смену. Им требовался сравнительный поиск и сопоставление результатов. По ее мнению, в дворцовых журналах учета вряд ли нашлось бы слишком много примеров употребления слова «печать». Времени не хватило бы, чтобы изучить все подозрительные явления, зафиксированные в королевстве, и узнать, с какого момента печати фигурируют в его истории. Но если Лэйда сказала правду и до войны любой знак мог оказаться печатью, тогда можно было поступить довольно просто: вбить несколько слов в дворцовую систему поиска и посмотреть, что появится в связи с их подозрениями. Треугольник. Вертикальная линия посередине. Перескок.
– Эйден Цзюньмэнь, тридцать лет, – зачитывает Калла вслух по документу. – Прибыл в Сань-Эр законным образом в качестве выигравшего в лотерею два года назад, участвовал в розыгрышах в четвертый раз. Эмигрировал из Лахо осенью, к зиме вступил в Сообщества Полумесяца. Три недели спустя был казнен.
Половина сидящих за столом разом склоняются над бумагами.
– Не припомню, чтобы это дело было при нас, – говорит Жэханьу, судя по голосу, почти разочарованный тем, что не поставил в нем свою подпись.
– Его могли разбирать в частном порядке, – вмешивается Антон. Это его первые слова с начала совещания.
Все верно, ведь этот отчет взят из папок Вэйсаньна. Решения о публичной казни выносит Совет, когда речь идет о серьезных преступлениях, относящихся к королевству в целом, таких, как государственная измена или массовые убийства. Публичных казней не проводили уже много лет. Для того чтобы вынести вердикт по большинству заурядных преступлений, в Сань-Эре достаточно равнодушной подписи одного короля, решение которого затем приводят в исполнение Вэйсаньна. Калла помнит, как ее родители пролистывали стопку бумаг на подпись за считаные минуты перед завтраком в те времена, когда еще существовал Дворец Неба.
– Ему предъявили обвинение в неумеренных и незаконных перескоках и взяли под стражу при попытке выдать себя за Дайнэ Тумоу, хозяина отеля «Эверсент» в Эре. Кое-кто из вас знает господина Тумоу как участника недавних игр под номером Семьдесят Девять.
На лице Антона отражается явная вспышка воспоминаний, но он сразу спохватывается и надевает маску равнодушия. Они с Каллой чуть не погибли, сражаясь во время игр с наемниками Семьдесят Девятого. В итоге, вместо того чтобы закончить бой, они сбежали.
– Эйден Цзюньмэнь занимал его тело несколько дней, прежде чем был разоблачен, когда один из людей господина Тумоу наконец присмотрелся к его глазам. И вот что самое интересное: из всех свидетелей, давших показания, ни один не видел вспышки, хотя господин Тумоу не оставался на публике без сопровождения ни на миг. Эйден Цзюньмэнь был изгнан из его тела под пытками, перемещен обратно в родное тело и казнен во дворце. Никого из сообщников он не выдал. Он утверждал, что действовал в одиночку. При осмотре его тела обнаружен нанесенный кровью на грудь знак, напоминающий «треугольник с вертикальной линией в середине».
– Похоже на эксперименты Сообществ Полумесяца, – сразу же выпаливает Муго. – Работа Лэйды Милю.
– Может быть. – Калла переворачивает страницу и продолжает читать выдержки: – Личное дело Эйдена Цзюньмэня было чистым, когда ему разрешили въезд в Сань-Эр, но при дальнейшем расследовании, инициированном членом Совета Савин, чтобы выяснить, как могло произойти нечто подобное, в ямыне Лахо узнали, что двое его родственников были связаны с «Голубиным хвостом».
Член Совета Савин откладывает бумаги. Сдвигает на макушку очки с тонкими стеклами, массирует переносицу.
– Да, – устало подтверждает она, – это правда.
– Просто в целях предельной ясности… – вмешивается член Совета, сидящий рядом с Антоном. Темно-зеленые глаза. Видимо, из рода Фажуа, но Калла не помнит, какой провинцией они управляют. – Это тот самый «Голубиный хвост», который теперь совершает нападения повсюду в провинциях?
– Верно, – говорит Калла. – Так что же выглядит более вероятным – что Лэйда раздавала произвольные поручения через Сообщества Полумесяца за два года до того, как устроила заговор против престола, или что «Голубиный хвост» уже некоторое время знал, как управлять ци, и научил этому два года назад вышеупомянутого человека?