— Допились! — осуждающе провозгласила сзади Марина.
— В конце перестройки музыкальные группы плодились грибами после дождей, — сказала Ольга. — Кто во что горазд — тотчас группу создавал. Общее место… Потом стало много официальной попсы, куча певцов выделилась в одиночки, и групповой бум спал. Но тогда… Как только не извращались, придумывая названия группам! «Ногу свело», «Тяжелый день»… А группы «Критический день», случаем, не было?…
Марина покосилась на мать:
— Нет, зато была группа «Женская болезнь»! Ольга хмыкнула:
— Это что-то!
Подумала о Ксении. Да, порой она звонила Ксении весь вечер напролет — никто не брал трубку. Звонила с утра — то же самое. Потом подруга признавалась:
— Прости, я вчера пришла поддатая и все проспала… Забыла, о чем мы с тобой договаривались…
То есть приехала домой в полном забытьи и даже телефона не слышала… Вернулся Максим и доложил:
— Ветровку отдал. Заодно обсудили строку суперхита «Queen»: «We will, we will rock you!» Тетя Ксения говорит: «Переводится: «Мы будем, мы будем тебя качать!» Ну, «rock», если это глагол, значит — «качать, укачивать». Но это лишь по первому значению. А сейчас слово «рок» так устоялось в определении жанра, что, наверное, у «Раммштайна» появилось некое второе-третье значение. Как бы перевести… Не «мы будем тебя качать», а «мы будем тебя… мм… роковать» или «рокать»… Ну, дословно не скажешь, но смысл — мы будем подвергать тебя воздействию рока, вводить тебя в его стихию, вот так, наверное!.. Я спросил ее, любит ли она рок-музыку. Нет, говорит, я не рокальный человек.
— Зато ты специалист! — хмуро отозвалась Ольга.
Утром она поймала Ксению на мобильнике.
— Ты забыла визитную карточку, она тебя дожидается.
— Разлюби твою мать! — возопила Ксения. — Вот я чуть у тебя очки не забыла, ты мне не дала, потом чуть куртку не оставила, но все-таки потеряла визитку! В общем, несмотря на все твои старания, я добилась своего: что-то у тебя да забыла. Вот какая в этом плане оказалась настырная!.. Та самая, которая…
Леднев задумал тогда провернуть хитрое дельце. Как-то ему по-крупному повезло, он случайно вышел на шестерых немцев, офицеров, отбившихся от своей части, ослабевших и не способных, на первый взгляд, к сопротивлению. А что, если взять всех сразу? — мелькнула в голове Жорки шальная мысль. Выйдет или нет? Надо попытаться…
В последнее время он стал дерзким. В нем проснулась ненормальная отвага, полубезумная, безрассудная, бросавшая его вперед, не давая даже обдумать тот или иной поступок и порыв.
Но тут требовалось хотя бы немного помозговать. Правда, времени на размышления оставалось мало.
Немцы брели по дороге, жалкие, худющие, ссутулившиеся. Живые мешки с костями… В них уже ничего не осталось от прежних лощеных гордых тренированных фрицев и ничто не напоминало тех отлично обученных арийцев, совсем недавно завоевавших всю Европу и победно промаршировавших по дорогам России. Форменные брюки уныло свисали с отощавших задов, мундиры продрались, сверху на плечи немцы накинули ту одежонку, которую сумели найти или подобрать на зимних дорогах. Куда подевались их роскошные теплые полушубки? Ведь фрицы носили их когда-то…
Леднев еле-еле сдержал смех. Зрелище действительно уморительное. Хотя и грустное одновременно. Один офицер шел в женской драной шубе, мех которой потешно торчал клочьями, второй плелся в черном куцем пальто с облезлым воротником. Третий нарядился в плюшевую деревенскую телогрейку, которая была ему явно мала, зато теплая. Жорка подумал, что при малейшем неосторожном движении телогрейка может лопнуть сразу по всем швам, и тогда фрицу придется срочно искать себе новую одежку.
Ну хорошо, допустим, он их возьмет, этих бедолаг, задача несложная, они полностью деморализованы, а что дальше? Куда их девать потом?
Леднев стремительно прикинул свои возможности. Вспомнил, что поблизости есть полуразрушенная деревенька. Хотя он туда никогда не заходил, но, судя по всему, там жителей не было давно. Сколько таких разоренных войной и брошенных деревень пришлось ему перевидать за последнее время!.. Сколько их стояло вокруг, безмолвных свидетелей человеческого горя, молчаливых очевидцев страданий и слез, страха и отчаяния…
Ладно, дальше ему придется действовать наугад и по обстоятельствам, прямо на ходу. Иначе не получится.
Жорка еще раз прикинул свои возможности и выскочил на дорогу.
— Стоп! — гаркнул он. — Руки вверх! Сдавайтесь! И пошустрее! Да и выхода у вас другого нет!
Немцы растерялись от неожиданности. Сбились в кучу и робко начали поднимать руки. Но праздновать победу было рано. Во-первых, фрицы обязательно заметят, что Георгий один, а это далеко не плюс в его пользу. Во-вторых, неизвестно, чем вооружены эти с виду такие дохлые арийцы. И каков у них характер.
Жорка не ошибся.
Внезапно один из немцев выхватил пистолет, и только проворство и быстрота реакции спасли Леднева. Он упал, стремительно перевернулся на бок, потом моментально перекатился на спину, снова на бок — как детский юркий волчок — и метко срезал стрелявшего. Тот вскрикнул и схватился левой рукой за правую.
Убивать офицера Георгий не собирался — какой в этом смысл? Требовалось взять всех шестерых живыми.
Остальные пятеро испугались. И кажется, даже не сознавали, что русский пытается взять их именно на испуг в полном одиночестве.
Раненый немец стонал и пытался стянуть с себя изодранную грязную шинель, чтобы понять, что у него с рукой. Леднев в секунду подскочил и, пока раненый занимался своим предплечьем, ловко и быстро связал руки другим пятерым. Затем сорвал шинельку со стонущего от боли немца.
— Давай перевяжу, завоеватель! Ничего там страшного нет! Слегка задело.
Он перетянул раненому руку, чтобы остановить кровь, связал немцев всех вместе и повел шеренгу за собой. Офицеры шли понуро. Довольный и гордый собой Жорка поглядывал на них и усмехался.
В пустой деревне он быстро отыскал вполне приличный дом. Такие сохранялись везде и всюду по неписаному закону войны — какой-то паре избушек везло. Везло и Георгию. Судьба так баловала его, что он даже стал опасаться за свое будущее. Ведь, как правило, следом за удачами на человека начинают сыпаться все шишки и многочисленные беды.
В облюбованной им избе нашелся отличный большой подпол, довольно сухой и со съестными припасами. Леднев разглядел ряды банок с грибами, огурцами и бочку, очевидно, с квашеной капустой.
Отлично, подумал он, этим кощеям будет чем отъесться да полакомиться. Он столкнул пленных вниз и закрыл на замок. Вроде вполне надежный. Потом отыскал в избе ведро и принес воды из колодца, который, как ни странно, оказался в полном порядке. Глубоко внизу тонко хрупнуло под сильным ударом ведра — разлетелся плотный ледок, затянувший воду. Видимо, колодцем не пользовались давно.
— Пейте на здоровье! — приветливо сказал Жорка, спрыгивая в подпол вместе с ведром. — Все вылакаете, еще принесу.
Он внимательно осмотрел пленных, глядящих на него робко и затравленно, облюбовал себе раненого — а то он еще не дождется следующего прихода Леднева! — отвязал его от общей цепочки и потащил за собой наверх. Остальные тоскливо уставились ему вслед.
— Не дрейфьте, парни, и не печальтесь, всех заберу! — весело пообещал Георгий. — Только по очереди! И в другой раз!
Но эти немцы, в отличие от спасенного им танкиста, по-русски не понимали ни слова, даже не ориентировались в интонации, поэтому смотрели тупо и обреченно.
Жорка аккуратно закрыл за собой подпол и проделал неподалеку в полу несколько небольших дырок для воздуха. Не задохнулись бы его «языки»! А выбраться они вряд ли сумеют. Связаны прочно, как по одному, так и все вместе. Да и ослабели очень.
— Шагай, вояка! — скомандовал раненому немцу Леднев. — Там тебя уже ждут не дождутся!
Раненый офицер оказался важным чином из штаба армии Паулюса.
Выслушивая слова благодарности, Георгий смекнул, что и те, остальные пятеро, тоже небось птицы высокого полета.
Тогда ему действительно крупно прифартило. На редкость…
В следующую свою вылазку он сразу наведался к своим подопечным. Они его явно ждали и, едва он распахнул люк подпола и посветил фонариком, радостно залопотали, перебивая друг друга.
— Соскучились, видать? — хмыкнул Жорка, спрыгивая вниз. — А чего же лопали так мало? Эх, криворукие! Даже банку толком разбить не умеете! Это не отрава, а очень вкусно. Воду всю вылакали? — Он звякнул пустым ведром. — Сейчас принесу…
Еще больше отощавшие немцы, заросшие жесткой щетиной, уставились на него, как на своего единственного спасителя и надежду. В подполе отвратительно разило давно немытыми, чудовищно грязными телами, мочой и испражнениями. А что тут будет еще через неделю, представил Георгий и передернулся.
— Вернусь, не дрейфьте! — успокоил пленных и, посвистывая, отправился за водой.
Вернувшись, он подумал и принес второе ведро с водой, затем открыл две банки и бочку и показал немцам, что делать с их содержимым. За то время, пока Леднев у себя в части готовился к новой вылазке за врагами, немцы сумели с большой осторожностью разбить всего лишь две банки с грибами. И то хорошо. А то совсем полный голод. Кроме того, они, видимо, грызли мороженую картошку.
Мимо прошмыгнула большая остромордая крыса. Наглая, как опытная рыночная торговка.
— Кыш, дрянь! — крикнул Жорка и швырнул в крысу куском деревяшки, валявшимся рядом. — Вы этих тварей гоните прочь, а то как начнут здесь орудовать! Правда, им жрать тут тоже нечего, но все равно… Парни, да будьте вы посмелее и поактивнее! Неужели совсем умирать собрались? Только настоящий идиот мог послать в Россию таких не приспособленных к жизни горемык! Имя этого кретина на букву «Г» давно всем известно!
Леднев вылез из подпола и пошарил в избе. Может, найдется еще какая-нибудь еда для его многострадальных пленников. Пока он заберет отсюда их всех до одного…
Но в доме было шаром покати. Да и откуда тут взяться жратве, если хозяева покинули его как минимум месяца три назад… И вдруг взгляд Георгия нашарил в углу что-то бережно прикрытое полотенцем. Он приподнял тряпицу: так и есть! Под полотенцем стояли горкой аккуратно, бережно сложенные кем-то банки немецких консервов.