(Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1955. С. 422). Глубокий анализ возможностей политико-радикального прочтения кантовской автономии см.: Booth W.J. The Limits of Autonomy: Karl Marx’s Kant Critique // Kant and Political Philosophy / R. В einer et al. (eds). New Haven (CT): Yale University Press, 1993.
253
Гегель Г.В.Ф. Наука логики. § 81 // Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. М.: Мысль, 1974. С. 210.
254
Поэтому, к примеру, Франц Фанон, которого Ханна Арендт и некоторые другие критики считали беззастенчивым апологетом «безудержного насилия», со всей уверенностью писал: если на смену «примитивному манихейству» начальной фазы борьбы не приходит «социальное и экономическое сознание», если «беспримесная и тотальная жестокость не встречают немедленного сопротивления, то это непременно приведет к поражению [освободительного] движения в течение нескольких недель» (Fanon F. The Wretched of the Earth / transl. C. Farrington. N.Y.: Grove Press, 1963. P. 144, 147).
255
Гегель Г.В.Ф. Наука логики. § 24. С. 124.
256
См.: Lacan /. The Four Fundamental Concepts of Psychoanalysis / transl. A. Sheridan. N.Y.; L.: W.W. Norton, 1998. P. 207–208,218.
257
Кант И. Основы метафизики нравственности. С. 258–259.
258
Шопенгауэр А. Об основе морали // Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М.: Республика, 1992. С. 185.
Вернуться
259
См.: Слотердайк П. Критика цинического разума. Екатеринбург: У-Фактория, 2009.
260
Свою озадаченность кантовской концепцией свободы, граничащую с растерянностью, многие из них и не скрывают. Так, Генри Сиджвик еще в XIX в. откровенно писал о том, что не видит путей, оставаясь в рамках кантовской философии, примирить или свести к некоторому единству те два основных вида свободы, которые он обнаруживает у Канта и которые он именует «хорошей», или «рациональной», свободой, с одной стороны, и «нейтральной» (в отношении морального закона) свободой – с другой. Их примирения, как он считает, можно достичь только ценой фундаментальной реконструкции всей кантовской философии. См.: Sidgwick Н. The Kantian Conception of Free Will // Mind. 1888. Vol. 13. No. 51. Esp. p. 405–407, 412. (Возражение на это Кристины Корсгард, которое не кажется мне особенно убедительным, см.: Korsgaard Ch. Creating the Kingdom of Ends. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 162 ff.) Напомним, что подход Карла Леонгарда Рейнгольда к многообразию видов свободы у Канта отличается от трактовки этой проблемы Сиджвиком в основном тем, что первый считает возможным установить между кантовскими видами свободы некоторую логическую и концептуальную связь, т. е. вывести «нравственную свободу» из «изначальной свободы» (см. примеч. 28 на с. 85). Известно, что сам Кант резко возражал противтакой интерпретации его учения о свободе. В начале XX в. выдающийся французский кантовед Виктор Дельбо производит «инвентаризацию» видов свободы у Канта и со всей остротой ставит вопрос о возможности (или невозможности) их сведения в некоторую целостную систему. Естественно, этот вопрос одновременно оказывается и вопросом о целостности кантовской этической доктрины как таковой. См.: Delbos V. La philosophic pratique de Kant. Paris: Presses Universitaires de France, 1969. Дальнейшую разработку этого сюжета см.: Carnois В. The Coherence of Kants Doctrine of Freedom / transl. D. Booth. Chicago: University of Chicago Press, 1987. Свой весьма оригинальный подход к проблеме многообразия видов свободы у Канта и установления связей между ними (как и к оценке их философской состоятельности) предложил видный американский кантовед Льюис Бек. См.: Beck L.W. Five Concepts of Freedom in Kant // Stephan Körner – Philosophical Analysis and Reconstruction: Contributions to Philosophy / J.T.J. Srzednicki (ed.). Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1987. Разумеется, эта беглая обрисовка дискуссий о многообразии видов свободы у Канта и (предполагаемых или действительных) противоречиях между ними ни в коей мере не претендует на полноту.
261
См.: Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 106.
262
См.: Кант И. О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики» // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. М.: Мысль, 1965. С. 87.
263
Роберт Лоуден склонен объяснять отказ Канта серьезно обсуждать в «Религии» «дьявольское зло» тем, что его носитель (или исполнитель) не может мыслиться как «моральная личность» и, следовательно, быть ответственным за совершаемое зло. Это означает, что «дьявольское зло» не может быть «делом свободы» и результатом свободного выбора, будто бы являющихся уделом только «моральной личности», которая находится под властью морального закона. См.: Louden R. Evil Everywhere: The Ordinariness of Kantian Radical Evil // Kants Anatomy of Evil / Sh. Anderson-Gold, P. Much-nik (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 107. См. также: Anderson-Gold Sh. Kants Rejection of Devilishness: The Limits of Human Volition // Idealistic Studies. 1984. Vol. 14. No. 1. P. 36, 40 ff. Однако тот же мильтоновский Сатана не только тщательно объясняет свой выбор восстать против Бога, но и изъявляет готовность принять всю расплату за него, справедливость которой, правда, есть справедливость подавляющей мощи, а не непогрешимого разума.
264
Вспомним хотя бы тот незабываемый фрагмент из эссе «О мнимом праве лгать из человеколюбия», в котором Кант подкрепляет долг правдиво открывать злодею местоположение невинной жертвы, к тому же – личного друга кантовского резонера, следующим благоразумным аргументом: «…если ты своей ложью помешал замышляющему убийство исполнить его намерения, то ты несешь юридическую ответственность за все могущие произойти последствия. Но если ты остался в пределах строгой истины, публичное правосудие ни к чему не может придраться, каковы бы ни были непредвиденные последствия твоего поступка», а заодно, добавим от себя, и предвиденные последствия в виде убийства невинной жертвы. См.: Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия // Кант И. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 8. М.: Чоро, 1994. С. 258.
265
О педагогике как миссии Канта и стороне всей его «критической философии», а не только как об особом ее ответвлении или элементе (освещение которого обычно пытаются найти в посмертно опубликованных конспектах кантовских специальных лекций о педагогике) см.: Munzel G.F. Kant on Moral Education, or “Enlightenment” and the Liberal Arts // The Review of Metaphysics. 2003. Vol. 57. No. 1. R 43–73; Moran K.A. Can Kant Have an Account of Moral Education? // Journal of Philosophy of Education. 2009. Vol. 43. No. 4. P. 471–484; Louden R.B. Kants Impure Ethics. From Rational Beings to Human Beings. N.Y.: Oxford University Press, 2000. Ch. 2.
266
См.: Кант И. Критика практического разума // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. С. 314 (примеч.).
267
Но точно так же от их «применения» действующим субъектом зависит и нравственное качество наших «патологических» склонностей. «Поддаваться им» или «предпочитать их закону» – само по себе ничего не говорит в нравственном плане ни о нас, «поддающихся им» или «предпочитающих их закону», ни о результатах таких уступок склонностям или их предпочтения. Очень поучительно в этом плане тонкое наблюдение, которое Арендт делает в своей книге о процессе над Эйхманом: «Зло в Третьем рейхе утратило то свойство, по которому большинство людей опознаёт его, – свойство соблазна. Многие немцы и нацисты, возможно, подавляющее большинство их… должны были испытывать соблазн не убивать, не грабить, не позволять своим соседям идти навстречу роковому концу… Но, Бог свидетель, они научились противостоять соблазнам»