– Мне так неудобно рассказывать, – мялась она. – У меня муж буйствовал, когда об этом случае узнал. Верите, я бы никуда не обращалась, если бы не этот парень, которого около лифта ударили.
– Альфия Закировна, давайте вспомним, как дело было, – настойчиво попросил я. – Если мы не остановим этого человека, то он рано или поздно пустит в ход нож. Давайте отбросим в сторону ложную стыдливость и начнем детально восстанавливать ход нападения на вас.
– В этот день я работала в первую смену, домой возвращалась около пяти часов вечера. Зашла в магазин, купила продукты. Подхожу к подъезду, около него стоит незнакомый парень, курит. Этого же парня с полчаса назад я видела в магазине. Он в винно-водочном отделе сигареты покупал, а я в очереди в кассу стояла. Пока я расплачивалась за покупки, он зашел в гастроном, быстро взял пачку сигарет с фильтром и вышел.
– Почему именно с фильтром? – тут же уточнил я.
– У меня муж сигареты с фильтром курит, так что я «на автомате» замечаю, кто что смолит. Столько денег на табак уходит! Вы вот тоже сигареты с фильтром курите. У вас жена не ругается? Могли бы дешевые сигареты курить. Не все ли равно, чем дымить?
– У подъезда он сигарету с фильтром курил?
– Конечно. Он же не будет в магазине «Космос» покупать, а на улице «Приму» курить. Я когда увидела, какие он сигареты берет, еще подумала: «Холостой, наверное, вот и бросается деньгами. Семьдесят копеек пачка – на три с половиной батона белого хлеба хватит».
– Давайте дальше. С сигаретами мне все понятно.
– Дальше, – неохотно продолжила потерпевшая, – я подошла к лифту, нажала кнопку. Парень в это время зашел в подъезд и встал рядом со мной. Лифт подъехал, двери открылись. Я стою, не вхожу. Он засмеялся и говорит: «Вы что, боитесь со мной в одном лифте ехать? Неужели я похож на бандита?» Мне стыдно стало. Я зашла в лифт, он – следом, и тут же нож к горлу. «Стой, – говорит, – сука, не дергайся! Я тебя сейчас накажу, чтобы о людях плохо не думала».
– Альфия Закировна, а почему вы сразу с ним в лифт не зашли? Он показался вам подозрительным?
– Я все «на автомате» сделала. Мне с детства родители внушили: с незнакомыми мужчинами одна в лифт не садись. Я бы и тут с ним не поехала, но он устыдил меня. Как не поехать, зачем человека зря обижать? Тем более что в нем не было ничего отталкивающего. Чистенький парень, хорошо одетый. Вежливый. На «вы» обращается. Сигареты дорогие курит… Теперь про лифт рассказывать? Я нажала на кнопку пятого этажа, и тут же все началось! Левой рукой он меня обхватил за горло, вжал в стену, перенаправил лифт, и мы поехали на девятый этаж. Я стою ни жива ни мертва. Возле глаз лезвие ножа блестит, в руке авоська с продуктами, сзади мужик об меня трется. Запах от него – ужасный, как будто он зубы никогда не чистил. На девятом этаже мы остановились. Он не успел на «стоп» нажать, и этот парень в дверях появился. Потом все в один миг произошло: он парня ударил и меня тут же из лифта выбросил. Я об парня споткнулась, полетела на пол, все продукты по площадке разлетелись, пакет с молоком лопнул, баночка со сметаной разбилась, а через месяц на эту сметану талоны ввели. Помните?
– Примечательное было событие, – согласился я. – Давайте поговорим о насильнике. Вашего мужа здесь нет, о ваших ответах никто, кроме меня, не узнает. Вспомните тот момент, когда он «терся» о вас. На что это было похоже, на имитацию полового акта?
Потерпевшая покраснела, потупила взгляд.
– Альфия Закировна, – приободрил я ее, – по роду работы мне приходится задавать людям неприятные вопросы. Опишите действия насильника. Что они напоминали?
– Танец «Ламбада». Видели по телевизору клип? Они там цепочкой идут и одним местом друг о друга трутся. Так же и он, не вверх-вниз двигал тазом, а влево-вправо.
– Прошу прощения за натуралистичный вопрос: вы чувствовали у него эрекцию?
Она еще больше покраснела и тихо ответила:
– Ничего такого я не почувствовала. Все было похоже на хулиганскую выходку – прижал меня мужик к стене и изображает не понять что. Я вначале даже не подумала, что это он так себя удовлетворяет. Извращенец какой-то, неполноценный. Мог бы остановиться на любом этаже, завести меня к мусоропроводу да насиловать, сколько душа пожелает.
– Вы видели его в магазине, стояли рядом с ним у лифта. Как он выглядел?
– Ничего не помню!
Потерпевшая выпрямилась на стуле, глаза ее неприязненно сверкнули. Как видно, этот вопрос ей уже задавали, и задавали не раз и не два, и она просто не понимала, зачем вновь возвращаться к сказанному.
Я с сожалением покачал головой. Гульметовой стало неловко, что она обидела меня.
– У него лицо неприметное, глазу не за что зацепиться, – сказала потерпевшая. – Нос обычный, стрижка – как у всех мужчин – короткая, аккуратная. Волосы русые, шрамов на лице нет. Меня уже водили фоторобот составлять, и ничего не получилось! Вы всех людей запоминаете, с кем рядом стоите? Мне был он даром не нужен. Кто же знал, что у него на уме?
Дальнейшие мои расспросы к успеху не привели. Все приметы насильника свелись к высокому росту и «обычной» внешности. Гульметова даже одежду его не запомнила.
– Вроде бы куртка на нем была, – неуверенно припомнила она, – а вот какая, с капюшоном или без, на пуговицах или на молнии, этого я не помню. У меня муж в полупальто ходит. Было бы на нем такое же полупальто, я бы запомнила, а куртку – нет.
Закончив работать с потерпевшей, я стал собираться домой. Перед уходом вызвал к себе Ключникова и Айдара.
– Если бы наши коллеги в прошлом году собрали все окурки у подъезда Гульметовой, сегодня мы бы имели группу крови насильника.
– Андрей Николаевич, – возразил Далайханов, – в прошлом году наш «имитатор» был не насильником, а хулиганом, который дерется в лифте и ножом женщинам угрожает. Кто бы его группу крови устанавливал, на кой бы черт она сдалась?
– Проценты! – веско дополнил Ключников. – Нераскрытое покушение на изнасилование – это не фунт изюма. Тут сразу же на контроль в областном управлении встанешь. Если бы не паренек, родители которого настояли на заявлении в милицию, все у насильника было бы шито-крыто.
Я не стал дослушивать прописные истины.
– Коллеги, мы все нераскрытые материалы подняли? – спросил я.
Айдар и Ключников переглянулись.
– Вроде бы все, – неуверенно ответил Далайханов.
– Если «вроде бы», то ройте дальше. Не у всех родители на милицию надеются.
13
В четверг утром меня на ковер вызвал начальник областного уголовного розыска Шмыголь.
– Что это? – вместо приветствия сказал он.
Я склонился над приставным столиком, сделал вид, что рассматриваю надписи на папке с бумагами. Шмыголь поерзал в кресле, громко чиркнул спичкой, закурил. Всем своим видом он давал мне понять, что я совершил из ряда вон выходящий поступок, прощения за который нет и быть не может.
– Что это? – еще раз строго спросил Шмыголь.
– Это мое оперативное дело под условным наименованием «Мерзкий имитатор». Если говорить точнее, то это дело оперативной проверки, или ДОП.
– Я вижу, что это ДОП! Ты название у него читал? Что значит слово «мерзкий»? Что за самодеятельность? Ты так до матерной брани опустишься и начнешь выдумывать всякие производные от слова «долбаный».
– Иван Иванович, вы вызвали меня поговорить об этимологии слова «мерзкий», или мне стоит перевернуть страницу, и мы перейдем к обсуждению содержимого ДОПа?
Шмыголь недовольно посмотрел на меня. Я был невозмутим.
– Слово «мерзкий», – как ни в чем не бывало продолжил я, – в русском языке означает «вызывающий отвращение». По-моему, для человека, который нападает с ножом на беззащитных женщин, это самое подходящее определение.
– Переверни страницу и прочитай преамбулу постановления.
– Зачем? – оставаясь спокойным, спросил я. – Под этим постановлением стоит моя подпись. Я его автор и прекрасно знаю его содержание. Вы, как я понял, тоже прочитали постановление. Для кого мне его читать? Мы здесь, в вашем кабинете, вдвоем, и оба знаем, о чем идет речь. Но если вы настаиваете, то я готов.
Чтобы подчеркнуть свое недовольство, Шмыголь не предложил мне сесть, и я вынужден был стоять перед ним, как провинившийся школьник перед директором школы.
– Читай, – приказал он.
Я демонстративно откашлялся, склонился над оперативным делом, перевернул страницу и начал вслух читать:
– 28 сентября 1990 года. Совершенно секретно. Экземпляр единственный…
– Достаточно! – рявкнул Шмыголь. – Что ты мне здесь балаган устраиваешь? Ты мне объясни, кто тебе позволил во всеуслышание объявить, что у нас в городе маньяк завелся?
– Совершенно секретное оперативное дело – это не газета «Правда», – возразил я, – с ним ознакомиться может только очень ограниченный круг лиц.
– Скажи спасибо, что этот круг только мной и ограничился. Ты сам-то понимаешь, что ты написал?
– Конечно, понимаю и могу любому заявить, что человек, совершающий на сексуальной почве пять преступлений подряд, – это маньяк или серийный преступник. Слово «маньяк», на мой взгляд, более соответствует окраске совершаемых им преступлений.
– Какие сексуальные преступления? – сквозь зубы процедил Шмыголь. – Где ты в своей писанине хоть намек на секс нашел? Ты знаешь, чем отличается половой акт от хулиганства, или тебя на первый курс университета послать, лекции по уголовному праву послушать?
– Послать меня можно куда угодно, но перед тем, как пойти, я бы хотел высказаться. Мне сесть можно или я наказан? Я могу и в угол встать. Мне без разницы, откуда свое мнение отстаивать.
– Садись, – разрешил Шмыголь.
– Начнем! – Я перевернул несколько страниц и остановился на служебном документе, никакого отношения к теме разговора не имевшем. Я пролистал оперативное дело просто так, чтобы подчеркнуть, что мне содержание его известно от первой и до последней буковки. – Кратко пройдемся по динамике преступлений, – предложил я. – Первое нападение происходит в квартире, на голове у имитатора чулок, в руке нож. По его приказу потерпевшая Тельнова ложится на пол, и он совершает с ней имитацию полового акта. Момент первый – свое лицо преступник скрывает под маской. Момент второй – никакого физического насилия к потерпевшей он не предпринимает. Второе нападение – в лифте. Лица своего имитатор не прячет, потерпевшую обхватывает рукой за горло. Второе преступление им до логического конца не доведено, случайный свидетель помешал. Третий эпизод пропустим. Несостоявшаяся потерпевшая находилась в наркотическом опьянении и интереса для имитатора не представляла. Четвертый эпизод. Нападение происходит на улице, потерпевшую он колет в ногу ножом. Последнее преступление – имитатор колет потерпевшую ножом в ноги и слегка душит ее руками. Иван Иванович, я вам понятно динамику объясняю? От квартиры и чулка он перешел к улице и удушению жертвы. Протяните логическую цепочку от первой потерпевшей к последней и далее, к шестой и седьмой жертвам, которые, я уверен, еще будут. Что у нас получится? Труп! Я не совсем понимаю физиологическую сущность его «по