Ренато последовал за ней в кабинет.
– Нашли что-то интересное?
– Нитти погиб сразу после того, как Джерри прилетел из Израиля.
– Бытовой несчастный случай.
– Черта с два. Джерри убил его, и вы об этом знали.
– Я имел в виду такую возможность. Сегодня я впервые встретил его лично, но я понимал, на что он способен.
– Если я начну искать, найду ли я и других людей, связанных с Окунем, которые умерли странной смертью в последние дни?
– Джерри никогда мне ничего не говорил. Но я думаю, что их еще двое: бывший сослуживец Италы и человек, служивший в тюремной полиции, когда Контини сгорел заживо. Полагаю, все они были замешаны.
Франческу охватило ощущение нереальности происходящего. Не может быть, чтобы она позволила такому человеку, убийце, вовлечь ее в свою игру. Однако она знала, что Джерри опасен, с первого дня их знакомства. И оставалась с ним только из чувства вины, которое ему удалось пробудить. Но почему Джерри позволил ей встретиться с Ренато, если существовал риск, что она все узнает? «Возможно, для него это уже не имеет значения; возможно, я следующая». Вдруг ее осенило: «Или же он хотел, чтобы я приехала сюда».
– Вы даже не взглянули на списки, которые я принесла.
Ренато пожал плечами:
– Те же списки лежат в ящике стола, за которым вы сидите. Джерри попросил меня раздобыть их месяцев шесть-семь назад, когда мы занялись Джадой.
– Он вел себя так, будто не хотел, чтобы я их прочла… – Франческа осеклась, начиная понимать, как Джерри ею манипулировал. – Он хотел, чтобы я впустую потратила на них время… И чтобы я пришла к вам. Он делал вид, что не хочет, чтобы мы с вами познакомились, однако все было с точностью до наоборот. Но почему?
– Сегодня что-то случилось?
– Сегодня я хотела сдать его в полицию.
– И он не хотел, чтобы это произошло.
– Вы его покрываете! Вы должны были заявить на него.
– На каких основаниях? Для всех это несчастные случаи или самоубийства.
– Вы не сделали этого, потому что согласны с ним! Потому что считаете, что то, что он делает, справедливо!
– Fiat iustitia et pereat mundus[58]. Эта шайка ублюдков годами безнаказанно покрывала серийного убийцу. Более того, покойники, за исключением тюремщика, сделали блестящую карьеру. Если бы существовал другой способ покарать их за содеянное, я бы согласился с вами. Не то чтобы Джерри спрашивал мое мнение.
– Вы несете такую же ответственность, как и он. Если не юридически, то морально.
– Попаду ли я в ад? Вероятно. Но я всегда считал, что рай – скучное место.
Франческа вскочила:
– Я не могу этого принять, даже ради моей племянницы.
– А ведь я советовал вам бежать…
В этот момент послышался звук открываемой двери и радостный лай.
– Теперь уже слишком поздно, – добавил Ренато.
Джерри вошел в кабинет с сэндвичем в руке:
– Ну как, подружились?
Он благоухал гелем для душа и выглядел таким спокойным, будто отлучался только на прогулку. Но Франческа в это не верила.
– Джерри… – начала она. – Мне нужно в контору. Давайте встретимся позже, чтобы…
– Чтобы меня арестовали. Вы узнали о Нитти и остальных. – Он сел на пуфик; собаки прыгали вокруг него.
– Значит, их действительно убили вы?
– Да. Получение информации имеет свою цену.
– А теперь убьете и меня?
– Зачем? Ваше дело – правое.
– Но я знаю, что вы совершили.
– Знать и доказать – не одно и то же; вы ведь юрист, не мне вам об этом говорить. И, по совести, вы все равно не смогли бы меня остановить. Если бы я допросил их и оставил в живых, это создало бы проблемы.
Его тон был таким, словно он рассказывал об обычном дне в офисе. И возможно, именно это заставило Франческу уступить.
– Ладно. Меня это не касается. Я не собираюсь заявлять на вас в полицию. Отпустите меня.
– Вы вызвали бы полицию, едва повернув за угол. Я позволю вам это сделать, но сначала мы должны закончить начатое.
– Я не могу. Я злюсь, меня тошнит от всего этого, и я боюсь вас.
Джерри разорвал сэндвич пополам, прежде чем откусить.
– Я дал вам слово, что ничего вам не сделаю. Не то чтобы я никогда не причинял вреда другим людям. Но я никогда вам не лгал, потому что не лгу тем, кого уважаю.
– Но вы обманом заставили меня приехать сюда. И вы прекрасно притворялись.
– Я думал, что легко смогу отделаться от вас, чтобы поехать на похороны Нитти, но после того, как «Цапля» раскрыла мое прикрытие, мне пришлось импровизировать.
Франческу охватило тревожное ощущение, затмившее даже страх.
– Джерри, вы способны испытывать раскаяние?
– Не совсем.
– Любовь, сопереживание…
– Я не лишен чувств, но они устроены иначе, чем ваши. Мне потребовалось много лет, чтобы осознать, что кто-то чувствует нечто еще, помимо гнева и скуки. Но даже сегодня для меня это все равно что слушать кого-то по радио сквозь сильные помехи. Иногда передача не проходит, иногда проходит с большим опозданием, а иногда я выключаю радио. Однако я научился притворяться, это помогает другим людям чувствовать себя спокойнее.
– Вы психопат.
– Это всего лишь ярлык. К психопатам относят самых разных людей, большинство из которых никогда не причиняли никому вреда и не желают этого делать.
– В отличие от вас.
– Я не получаю удовольствия от насилия. Это всего лишь средство. Я не навешиваю на себя ярлыки. Я – это я.
– Я не хочу иметь с вами ничего общего.
– Мы заключили договор: если вы хотите, чтобы я выполнил свою часть, вы должны выполнить свою – открыть двери, которые я не могу вышибить.
– Вы убиваете людей! Возможно, пока вас тут не было, вы убили кого-то еще! Это так, верно? Кого?
– С сенатором Маццей произошел несчастный случай в душе.
Франческа сжала кулаки, чтобы не закричать.
– Я не знаю, кто это!
– Бывший шеф Италы. Сенатор, – пояснил Ренато. До этого момента он молча наблюдал за их разговором. – Тебе нравится убивать стариков, – обратился он к Джерри. – Когда ты сбросишь с балкона меня, Ганнибал?
– Не хочу пачкать тротуар.
– Вы оба – чудовища, – потрясенно сказала Франческа. – Я ухожу.
Джерри проглотил последний кусочек сэндвича.
– Не принимайте поспешных решений. Я знаю, кто Окунь.
Франческа оцепенела:
– Я вам не верю…
– Я уже сказал, что не лгу людям, которых уважаю. Умалчиваю и увиливаю – да, но не лгу.
Франческа боролась с побуждением поверить ему. Она уже знала, что Джерри необычайно хорошо умеет притворяться.
– Это парадокс: если вы меня не уважаете, а у меня нет оснований в это верить, то можете солгать мне и сказать обратное.
– Будь это так, я бы сейчас с вами не разговаривал.
– Вы убиваете всех, кого не уважаете?
– Только тех, кто встает у меня на пути.
– Кто Окунь?
– Я расскажу вам все подробности, но взамен вы должны выполнить маленькую задачу.
– Какую задачу?
– Это легкая задача, и она будет последней. Потом вы сможете сообщить обо мне в полицию и облегчить совесть, а я вернусь туда, откуда приехал.
– Какую задачу?
– Вы должны добиться приема у одного из богатейших людей Италии.
Орест не ошибся насчет огня: вентиляционные отверстия оказались хорошей заменой дымоходу, и дым выходил наружу, хотя запах, как и музыка, заполнял весь подвал. Сам же Орест расхаживал туда-сюда, принося обломки старой мебели в качестве растопки и мясо для барбекю. На закате он объявился с гигантским старым кассетным магнитофоном со множеством кнопок и лампочек, который на низкой громкости играл столь же старую итальянскую музыку. Амала узнала лишь песню «El Diablo» группы Litfiba, да и то лишь потому, что слышала ее на «Ютюбе». Для Амалы Орест установил столик рядом с направляющими на главной стене, чтобы ей было удобнее передвигаться. Затем поставил перед ней миску, накрытую салфеткой.
– Хочешь приготовить шашлык?
Амала подняла салфетку: миска была полна окровавленных кусочков мяса и ломтиков бекона. Она представила, как бросает их в дыру под унитазом, и существо по ту сторону ест их сырыми.
– Что мне нужно делать?
– Нанизывай мясо поочередно с беконом. Соль, перец и розмарин лежат в другой миске. Я принесу тебе шпажки.
Он вручил ей полдюжины палочек полуметровой длины, слишком тонких, чтобы использовать их в качестве оружия. Они не годились бы даже на то, чтобы проткнуть кусочки мяса, если бы Орест предварительно их не продырявил.
Амала начала насаживать на шпажки мясо, вытирая пальцы о рубашку, когда они становились слишком скользкими.
– Почему ты решил устроить барбекю? – спросила она.
– Мне всегда нравилось беседовать у огня. Разве ты никогда не делала так с друзьями на пляже?
– Там, где стоит наш дом, запрещено жечь костры. Мы светим себе мобильниками.
– Кто это «мы»?
– Другие, у кого там есть дома. Мы знаем друг друга с детства, но видимся только летом. – Амала подняла пару неровных шпажек. – Так сойдет?
– Идеально. – Орест поставил на раскаленные угли металлическую решетку. – Скоро можно начинать жарить. Тебе кто-нибудь нравился в этой компании?
– Почему ты спрашиваешь?
«Грязный маньяк», – мысленно добавила она.
– Уж точно не для того, чтобы возбудиться. У тебя очень извращенное воображение для девочки твоего возраста.
Амала заволновалась. Ее тюремщик открылся, а она рисковала в очередной раз его рассердить.
– Был один…
– И ты ему призналась?
– Нет. У него была другая.
– Красавчики всегда выбирают стерв, верно?
– Да.
Орест рассмеялся. Смех его звучал вполне нормально. Если бы не ситуация, Орест мог бы показаться просто сварливым и злобным дядькой, а не буйным сумасшедшим.
– Верно и обратное. Пить хочешь? Я схожу за напитками.
– Я предпочитаю колу. Если есть без сахара…