Орест не показывался, он бросил ее, но Амала уже не могла держать себя в руках и начала выкрикивать его имя. На стене шевельнулась тень, силуэт обрисовался и тут же исчез. Амала огляделась. Коридор был пуст, и тень, казалось, отбрасывалась откуда-то слева. Потом из-за кирпичной стены послышался шепот.
– Прекрати, – произнес голос Ореста в миллиметре от ее уха.
– Я больше не могу. Мне нужно попить, и я сейчас описаюсь.
– Подойди к навесному замку и не оборачивайся. Не хочу, чтобы ты видела, откуда я вхожу.
– Но то, что написано в тех газетных вырезках под плакатами, – правда?
– Подойди к замку.
Амала повиновалась, насколько позволял трос. Через несколько секунд тени снова шевельнулись, и, обернувшись, она обнаружила, что в коридоре появились ведро и пластиковая бутылка воды.
– Где ты? – спросила она.
Ответа не последовало. Амала присела над ведром и сделала то, что должна была сделать, закрываясь от глаз Ореста рубашкой. От ее мочи пахло дезинфицирующим средством, как и в первый день.
Постепенно Амала приходила в себя. Воспоминания о вчерашнем вечере становились все ярче.
– Что мы здесь делаем?..
– Кое-кого ждем.
У Амалы замерло сердце.
– Кого?
– Я рассказывал тебе о людях, полных Зла. Мы ждем одного из них. Я хочу, чтобы в первую очередь он увидел тебя.
– Он знает это место?
– Нет, но все равно его найдет.
– А кто он такой?
– Убийца.
– Как и ты. Я видела фотографии девушек.
Голос Ореста стал резким.
– Я лучше его. Я разумный человек, а он одержимый убийца. Но я знаю, чего он хочет, что приносит ему наслаждение. – Его голос зазвучал отрешенно. – Ему нужна полная власть над жизнью и смертью. Его терзает неутолимая жажда, он может лишь ненадолго ее облегчить. Он вынужден убивать снова и снова. Но такие, как он, всегда сохраняют бдительность, и я помахал у него перед носом соблазнительной приманкой. Если ты еще не поняла, это ты.
– И ты хочешь посмотреть, как он убьет меня.
– Нет-нет. Я спасу тебя. На этот раз у меня получится. На этот раз умрет он.
Пару минут Франческа прокручивала в уме версию Джерри.
– Кое-что все-таки не сходится, – сказала она наконец. – Если подражатель не знает, что Окунь мертв, то не знает и того, что он погиб в «Квисисане». И не мог встретить там мою племянницу.
– Возможно, он выяснил, что там умерла Джада.
– Но каким образом? Этого не знал даже ты, хотя изучал всё два года. Даже если он был знаком с Джадой, то не мог находиться с ней, когда она погибла, если не был одним из охранников или санитаров.
– Это не они. Тот, кого мы ищем, начал убивать пять лет назад. Тогда он и узнал правду. Или то, что принимает за правду. А именно – что Джада умерла, а Окунь жив.
– Кто-то из подрядчиков?
– Возможно… Мы можем предпринять еще кое-что. Но нам понадобится помощь твоего друга-магистрата.
– Ты спятил.
– Ты знаешь кого-то еще, кто может быстро порыться в старых полицейских протоколах?
Никого другого Франческа не знала. Она на пару минут ушла в гостиную, чтобы побыть одна и воспользоваться стационарным телефоном. На звонки с неизвестных номеров прокурор никогда не отвечал.
– Наконец-то! – взорвался в ее ухе голос Металли, когда она представилась. – Я разыскиваю тебя со вчерашнего вечера. Что это за номер? Швейцарский?
Франческа морально подготовилась к звонку, но испытывала тревогу.
– Извини, я сломала мобильник. Что-то случилось?
– Я получил наводку о гражданине Израиля, с которым ты будто бы водишь знакомство. Некий Гершом Перетц. Я связался с израильским посольством, и мне сообщили, что он еще в Италии, но его нет по адресу, указанному в визе. Поскольку я за тебя волнуюсь, считай это звонком вежливости. Что ты затеяла? Наняла детектива?
– Консультанта. И при условии, что он не совершает ничего противозаконного, я в своем праве.
– Ты знаешь этого человека? Доверяешь ему?
– Клаудио, я волнуюсь за племянницу, но из ума пока не выжила. Я знаю, что делаю.
– Мне доложили, что твой детектив упоминал Окуня. Франческа, Окунь мертв, ты не должна…
– Я знаю, что он мертв и похоронен. И ни я, ни господин Перетц не мешаем тебе работать. Или ты злишься, потому что я, по-твоему, тебе не доверяю?
– Это не личная проблема. Я хочу встретиться с этим твоим консультантом. Позвони ему и скажи, чтобы приехал ко мне в офис.
– Сейчас это невозможно, но как только, так сразу.
Металли чертыхнулся по-неаполитански.
– Я приказал выяснить его подноготную. Клянусь, если всплывет хоть малейшее правонарушение, я объявлю его в розыск. И если ты не сообщишь мне, где его найти, обвиню тебя в сообщничестве.
– Ладно, Клаудио, но мне нужна услуга.
– Фра, ты что, издеваешься?
Франческа проверила, не находится ли брат в пределах слышимости, но тот объяснял Джерри, из какого материала сделан пол.
– Клаудио, ты один из немногих друзей, которые остались у меня в Италии. Но речь идет об Амале, и мне не до щепетильности. Мне это необходимо.
– Какая услуга тебе нужна?
– Протокол муниципалитета Конки пятилетней давности. Об извлечении нескольких автомобилей, уничтоженных наводнением.
– Зачем?
– Хочу узнать, кому они принадлежали.
– Зачем?
Франческа ограничилась полуправдой:
– Потому что пять лет назад мой брат там работал и приезжал туда с Амалой.
– Черт возьми, какое отношение это имеет к похищению?
– Не знаю, но пытаюсь понять. Для тебя это проблема? Если бы ты потрудился раздобыть тот же список, то, возможно, нашел бы в нем что-то полезное.
– Франческа, позволь нам делать нашу работу.
– Я отстану от тебя, когда Амала вернется домой.
– После этого ничего у меня не проси, – ледяным голосом процедил Металли. – Я переключу тебя на судебную полицию, поговори с ними сама, скажи, что я дал добро.
В трубке заиграла мелодия ожидания.
Джорджо Печиса, клерка из отдела регистрационного учета в местечке с тысячей жителей, знали все, кому приходилось регистрировать ребенка (немногим) или переделывать удостоверение личности (большинству). Обращаясь к проституткам, он всегда выбирал девушек из другой провинции, а когда воровал, избегал делать это в окрестностях.
Воровство… Джорджо считал это слово слишком громким для того, что он делал, – преступлений без жертв. Поскольку с терминала он видел все смерти в провинции, то отмечал загородные дома, которые могли остаться пустыми, и наведывался туда по ночам. Прелесть фермерских домов и коттеджей в том, что ближайший сосед, по крайней мере в долине, всегда находится в нескольких сотнях метров и можно без проблем взломать дверь или окно. В домах стариков, умерших в одиночестве, ценные вещи встречались редко, хотя иногда он находил за кафельной плиткой или в матрасе денежную заначку и почти всегда – модернариат[66] для продажи на eBay или качественный телевизор. А еще – многие предметы религиозного искусства, возможно переходившие из рук в руки между родственниками, которые не знали их ценности. А вот он, Джорджо, понимал в этом толк.
Он начал еще мальчишкой, когда после наводнения присоединился к команде добровольцев, которая разгребала грязь, смывшую пол-Конки. Выкапывая входную дверь засыпанного и непригодного для проживания дома, Джорджо решил, что никому не будет вреда, если он прогуляется по комнатам и набьет карманы.
«Квисисана» тоже была разрушена грязью, но находилась далеко от деревни и осталась заброшенной. По иронии судьбы пять лет назад все, что там было, практически доставили к нему на дом. Как один из четырех советников Конки, Джорджо имел полномочия управлять муниципальными складами – двумя помещениями, где до тех пор хранилось только имущество, выставленное на судебные торги (что происходило редко), и предметы, потерянные туристами. А когда «Квисисану» реконструировали и превратили в шикарный отель, все находки, имеющие минимальную ценность, были взяты на хранение, пока не выяснится, кому они принадлежат.
Он уже собирался арендовать склад за счет муниципалитета, когда один знакомый вдруг объявился с предложением купить все скопом. Джорджо согласился, выручил кругленькую сумму, и за пять лет никто ни о чем его не спросил.
Спокойная жизнь продолжалась вплоть до этого утра, когда важный кремонский архитектор позвонил, чтобы осведомиться о судьбе этой груды рухляди. Джорджо отговорился бюрократическими процедурами и, не зная, перезвонит ли архитектор еще раз, на всякий случай озаботился прикрытием для своего маленького бизнеса.
Джорджо давно не видел своего покупателя, потому что в последние годы тот появлялся все реже и реже. Он пробил его имя через регистрационный терминал: клиент был еще жив и проживал в том же месте неподалеку от Конки. По словам знакомого, он купил все эти находки, чтобы открыть заведение в стиле ар-деко, но, насколько было известно Джорджо, так и не привел свой замысел в исполнение. Когда Медвежью тропу закрыли, семья клиента осталась на мели. Тот всегда перебивался случайными заработками и уж точно не скопил деньжат на открытие собственного заведения. Стало быть, по меньшей мере часть барахла наверняка до сих пор остается у него. Убедившись в этом, он, Джорджо, сможет сказать кремонскому архитектору, что добро находится там, и выйдет сухим из воды.
Он попытался дозвониться покупателю домой, но никто не взял трубку. Джорджо провел бейджем на выходе из муниципалитета, чтобы отправиться на его поиски, но обнаружил, что к двери его машины прислонился мужчина лет шестидесяти в костюме и галстуке.
– Извините, мне нужно сесть, – сказал Джорджо.
Незнакомец показал официального вида удостоверение, и анус Джорджо сжался.
– Моя фамилия Бенедетти, – представился мужчина. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.