– Оттуда нет выхода, – произнес голос Ореста.
Он снова появился, прижимая к себе ружье. Маски на нем уже не было, и Амала увидела ошеломленное лицо мужчины возраста ее отца.
– Тебе туда. – Он указал ей за спину и, повозившись с замком, снял его. – Иди. – Торжество в его голосе сменилось растерянностью.
– Ты уверен? Можно?
Орест прислонил ружье к стене и посторонился:
– Иди.
Амала медленно двинулась к нему:
– Ты… и его тоже убил?
– Да.
– Значит, их было двое?
Орест покачал головой:
– Это невозможно. Что-то пошло не так, Амала. Что-то случилось.
Амала сделала еще пару шагов. Кольцо сошло с направляющих, и трос упал на пол, дернув ее за лопатку, но она этого почти не почувствовала. Сделав еще один пробный шаг, она оказалась там, где начинался гладкий пол. Снизу снова послышалось глухое жужжание.
– Давай, беги, – снова сказал Орест.
Возможно, если бы Орест не употребил это слово, Амала так бы и поступила. Но ей вспомнилось первое послание, полученное через канализацию. Сейчас оно обрело новый смысл.
«Не беги».
Амала опустилась на колени, чтобы поближе рассмотреть гладкую поверхность. Она увидела дырочки, пронизанные чем-то вроде блестящих ворсинок, затем руку убитого мужчины, лежащую на пластике. Рука распухла и была покрыта маленькими волдырями. Там, где его кровь испачкала пластик, образовывались пузырьки, и жужжание стало неровным.
«Почему не побег?» – спросила она девушку по другую сторону. И та послала ей…
Осу.
– В последний раз повторяю: иди. – Голос Ореста слегка задрожал.
– Сначала отдай мне мои ботинки, – сказала Амала.
– Я их выбросил.
– Там что-то есть, да? Внизу, под полом? – Она заглянула ему в глаза и не увидела ничего, кроме смятения.
– Не говори ерунды.
– Это ловушка для Окуня или для меня? А может, для нас обоих?
Орест нагнулся, чтобы ее поднять. Амала, не думая о том, что делает, вскочила и оттолкнула его. Орест упал навзничь и взвыл от боли, проломив задом гладкую поверхность.
Амала увидела внизу десятки черных тел, вибрирующих и жалящих. Она побежала в другую сторону, держа трос в руке, чтобы он ни за что не зацепился. Пол склада был завален камнями и досками, и подошвы ее ног начали кровоточить. Добравшись до какой-то запертой двери, она принялась колотить в нее, зовя на помощь, но с другой стороны никто не отозвался.
В дверях появился Орест: руки его опухли от осиных укусов, ружье болталось.
– Стой, проклятая стерва! Стой, или убью!
Амала кинулась к груде мебели, но наступила на доску, и ее ступню пронзил гвоздь. Ей удалось освободить ногу, но Орест догнал ее и схватил.
– Кто тебе сказал? Как ты узнала? Тебе сказал Окунь, верно? Ты дурачила меня с самого начала. Ты с ним сговорилась!
– Я не знаю, кто он!
– Теперь я понимаю, что ты – не конец пути, а всего лишь очередной этап, очередное испытание. Каким же я был простаком!
– Прошу тебя!
– Знаешь, почему мне нравятся осы? Раньше я ненавидел их, но потом понял, что они – часть игры. Хищники убивают, а они уносят души. Но иногда они делают все сами.
Орест потащил ее за собой, словно куклу, через пыльный склад к стертой каменной лестнице, спускающейся во тьму.
– Пожалуйста, отпусти меня!
– Молчи, шпионка! Сейчас я покажу тебе, какая участь постигла других сучек вроде тебя.
Он толкнул ее за разрушенную стену, и Амала оказалась перед огромной холодильной камерой. Здесь стояла ужасающая вонь: смесь экскрементов и дохлых крыс, тот же запах, что доносился из-под унитаза, но в сотню раз сильнее. Включенная камера гудела.
Удерживая Амалу за привязь, Орест открыл большую толстую дверь, и от вони, усилившейся еще в тысячу раз, у нее перехватило горло.
Внутри Амала увидела нагромождение сот, ползающих ос и что-то вроде манекенов, истощенных и покрытых осиными выделениями, застывшими, как янтарь. Это были трупы, обглоданные до скелетов.
– Вот куда попадают девушки, которые мне больше не нужны.
Орест втолкнул Амалу в камеру. Она ударилась спиной об одно из гнезд, и гнездо сломалось, извергая червей. Она попыталась вырваться, но Орест сжал ее горло, перекрывая кислород.
– Я помещу тебя туда же, куда и остальных. Если не скажешь, где Окунь, осы съедят тебя заживо.
– Я не знаю! Не знаю, кто он!
Он снова толкнул ее, и треснуло еще одно гнездо, на этот раз исторгнув ос, которые поползли по ее шее.
– Говори!
– Хорошо. Хорошо. Он здесь, снаружи! Поджидает тебя!
Амала сказала это наобум, руководствуясь неожиданным инстинктом самосохранения, но Орест на мгновение засомневался, прежде чем швырнуть ее на очередное нагромождение сот и насекомых. На этот раз он отпустил ее, и Амала упала на пол. Что-то хрустнуло, и на нее скатился череп, покрытый чем-то вроде картона. Она отпихнула его и попыталась подняться, но Орест прижал ее ногой к полу. Она почувствовала под спиной ползание, затем начались укусы – один, два, десять. Спина запылала.
– Скажи мне, где он, черт возьми! – крикнул Орест.
Среди гнезд произошло еще одно маленькое землетрясение, а затем из темноты между ними высунулась костлявая, покрытая нечистотами рука и схватила Ореста за лицо.
Франческа и Джерри прибыли на бывший мебельный рынок в сумерках. Издалека они заметили старую мигающую неоновую вывеску гостиницы, прислоненную к забору: «Квисисана». Приблизившись, они услышали гудение электрогенератора, к которому она была подключена.
– Он позаботился, чтобы Окунь не заблудился, – сказал Джерри, почесав в затылке.
– Боже, мы и в самом деле в нужном месте, – отозвалась Франческа.
Джерри затормозил, увидев перед воротами припаркованную машину. Выйдя из автомобиля, они приблизились к ней. Лобовое стекло чужой машины было разбито, на водительском сиденье, продолжая сжимать в руке ключ, сидел мужчина с изрешеченным дробью лицом. Франческа отвела глаза:
– Надо вызвать полицию.
– Позже, – ответил Джерри и повернул труп, чтобы увидеть его лицо. – Это Джорджо. Не судьба ему дать интервью швейцарскому телевидению.
– Что он тут забыл?
– Это уже не имеет значения. Оставайся здесь. Я не вооружен и, возможно, не смогу выйти и защитить тебя.
Франческе хотелось бы это сделать, но она покачала головой:
– Нет.
– Как хочешь. Но держись у меня за спиной.
Они вошли в ворота, и Франческа последовала за Джерри по тропинке между деревьев. Это место выглядело абсурдно: свалка под открытым небом в захолустье перед призрачным зданием. На ржавых металлических рекламных щитах все еще красовались старые выцветшие плакаты с домохозяйками и молодыми людьми. «Медвежья тропа – это удобно» – гласил один из них. Вокруг громоздилась пыльная мебель, импортированная с Востока.
– Вот так и появились шершни-мандарины, – сказал Джерри. Затем отошел от главного входа. – Кто-то недавно здесь проходил. Видно следы, – прошептал он, указывая на торец здания, за которым начиналась роща.
Франческа ничего не увидела, но последовала за Джерри к боковому входу, ведущему в длинный коридор со странной стеной посередине. Поперек коридора лежал еще один изувеченный труп. И оторванная нога. Франческа отвела взгляд:
– Боже…
Джерри посмотрел на мертвеца:
– Это Бенедетти.
– Что он здесь делал?
Джерри присел рядом с ним, держась подальше от разлома в полу, где копошились умирающие насекомые.
– Осторожно, чтобы не ужалили.
– Я не сойду с места.
Джерри нашел рядом с трупом пистолет Бенедетти и протянул Франческе.
– Но я не умею… – произнесла она.
– Целься, затем стреляй. Учти, что на нем нет предохранителя.
Франческа взяла пистолет.
– Где Амала? – спросила она, дрожа как лист.
– Не здесь. – Джерри показал туда, где стена изгибалась под углом девяносто градусов. Вернее, это была даже не стена, а крашеная деревянная перегородка, закрывающая вход в большое помещение. – Там.
После мгновения ужаса Орест вырвался из хватки когтистой руки, затем схватил ее и потянул. Среди гнезд снова произошло маленькое землетрясение, и он вытащил на свет скелетообразное существо, покрытое нечистотами. Это была девушка, – впрочем, сейчас от нее остались кожа да кости. Она издала гортанный крик – Амала узнала его, потому что уже слышала из канализации. Девушка попыталась укусить Ореста, но ей не хватало сил, и ему без труда удалось высвободиться. Вероятно, он убил бы ее на месте, если бы Амала, воспользовавшись моментом, не бросилась к выходу.
Когда Орест обернулся, Амала уже закрывала дверь, привалившись к ней спиной, но, прежде чем она успела ее закрыть, Орест уцепился за конец троса, оставшийся внутри. Он дернул за привязь, и Амалу ослепила боль, еще мучительнее, чем та, что причиняли укусы по всему телу. Она уперлась пяткой в дверь и намотала трос на ручку. Чем сильнее Орест тянул, тем сильнее она налегала на дверь, не давая ему выйти. Амала превратилась в комок нервов, перестала даже чувствовать свое тело, и страшная боль, которую она испытывала, могла быть чьей-то еще. Орест тянул, дверь оставалась закрытой, но трос скользил по ручке, раздирая рану. По спине Амалы лилась кровь, кости трещали, и в конце концов что-то внутри ее сломалось.
Еще один рывок, и титановые винты выскользнули из кости, которая не успела срастись за несколько дней плена, вместе с кусками плоти. Амала в изнеможении упала на пол. Она была свободна, но не могла пошевелиться, под ней растекалась лужа крови, а со свисающего троса, обвитого вокруг дверной ручки, срывались алые капли.
Орест перезарядил ружье и произвел первый выстрел. Картечь пробила листовой металл на высоте ручки, образовав большое коническое отверстие в центре двери. Орест просунул в него ружье и направил на Амалу.
Когда прозвучал выстрел, Амала почувствовала, что ее тащат прочь. «Вот так ты и умрешь», – подумала она. Но это оказалось не иллюзией: кто-то действительно оттащил ее с линии огня и прикрыл своим телом. Из плеча и шеи ее спасителя текла кровь.