Стоя перед зеркалом, женщина накладывала тушь на ресницы.
– А, это ты, Кен…
– Да. Я хотел узнать, ты уже готова?
– Еще минуточку…
Маршалл подошел к окну и посмотрел на море. Его лицо, как обычно, не показывало никаких чувств, оставаясь спокойным и приятным.
– Арлена… – обернувшись, начал он.
– Да?
– Насколько я понимаю, ты уже давно знакома с Редферном?
– Ну да, дорогой, – небрежно произнесла Арлена. – Мы познакомились на какой-то коктейль-вечеринке. Он показался мне совсем лапочкой.
– Я так и понял. Ты знала, что они с женой будут здесь?
– Нет, дорогой! – широко раскрыла глаза Арлена. – Это явилось таким сюрпризом!
– А мне показалось, – тихо произнес Кеннет, – что именно их присутствие тут навело тебя на мысль приехать сюда. Ты была очень настойчива.
Положив коробочку с тушью и обернувшись, Арлена улыбнулась – легкой соблазнительной улыбкой.
– Мне кто-то рассказал об этом месте… Кажется, супруги Райланды. Они сказали, что здесь все просто бесподобно – чистое и нетронутое! А разве тебе здесь не нравится?
– Не знаю, – пробормотал Маршалл.
– О, дорогой, но ведь ты обожаешь купаться и бродить по окрестностям. Не сомневаюсь, здесь ты будешь просто без ума от счастья.
– Вижу, ты настроена развлечься.
Широко раскрыв глаза, Арлена неуверенно посмотрела на мужа.
– Полагаю, – продолжал Кеннет, – на самом деле ты предупредила молодого Редферна о том, что приедешь сюда, ведь так?
– Дорогой, не становись таким ужасным! – возмутилась женщина.
– Послушай, Арлена, – сказал Маршалл. – Я знаю, что ты собой представляешь. – Редферны – приятная молодая пара. На самом деле этот мальчишка любит свою жену. Неужели нужно все испортить, черт возьми?
– Ты несправедлив, обвиняя меня, – возразила Арлена. – Я ничего не сделала – абсолютно ничего. Я ничего не могу поделать, если…
– Если что? – подтолкнул ее муж.
У нее задрожали ресницы.
– Ну конечно! Я знаю, что многие сходят по мне с ума. Но я тут ни при чем. Просто люди так устроены.
– То есть ты признаёшь, что молодой Редферн без ума от тебя?
– На самом деле с его стороны это большая глупость, – пробормотала Арлена и шагнула к мужу. – Но ты ведь знаешь, правда, Кен, что, кроме тебя, мне больше никто не нужен?
Она посмотрела на него сквозь опущенные ресницы. Это был великолепный взгляд – перед ним могли устоять лишь считаные мужчины.
Маршалл мрачно смотрел на жену. Его лицо оставалось сосредоточенным. Голос его прозвучал негромко:
– Думаю, Арлена, я достаточно хорошо тебя знаю…
Если выйти из пансионата на южную сторону, террасы и пляж окажутся прямо внизу. Также здесь начинается тропинка, ведущая вокруг скалы на юго-западный берег острова. Чуть дальше от нее отходят ступени, спускающиеся к площадке, высеченной в скале, которая на плане пансионата обозначена как «Солнечная терраса». Здесь, в скале, вырезаны ниши со скамьями.
В одну из таких ниш сразу же после ужина пришли Патрик Редферн и его жена. Ночь была чудесная, ярко светила луна. Редферны сели. Какое-то время они молчали.
– Восхитительный вечер, – наконец сказал Патрик. – Ты не находишь, Кристина?
– Да.
Что-то в голосе жены вызвало его беспокойство. Он сидел, не глядя в ее сторону.
– Ты знал, что эта женщина будет здесь? – тихо спросила миссис Редферн.
Патрик резко повернулся к ней:
– Не понимаю, о чем ты!
– А я думаю, ты меня прекрасно понимаешь.
– Послушай, Кристина, не знаю, что на тебя нашло…
Она не дала ему договорить. Ее голос дрогнул:
– На меня? Что на тебя нашло?!
– Ничто на меня не нашло.
– О, Патрик, нашло! Ты так настаивал на том, чтобы приехать сюда! Ты был просто непреклонен. Я хотела снова отправиться в Тинтаджел, где… где мы провели медовый месяц. Но ты был решительно настроен ехать только сюда.
– И что тут такого? Здесь очаровательное место.
– Возможно. Но ты хотел приехать именно сюда, потому что здесь должна была быть она.
– Она? Кто?
– Миссис Маршалл. Ты… ты потерял голову из-за нее.
– Ради бога, Кристина, будь разумной! Не в твоей натуре ревновать.
Однако его гнев получился неискренним. Патрик явно был смущен.
– Мы были так счастливы, – пробормотала миссис Редферн.
– Счастливы? Разумеется, мы были счастливы. Мы и сейчас счастливы. Но долго так не продлится, если ты станешь устраивать сцену всякий раз, когда я заговорю с какой-нибудь женщиной!
– Дело не в этом.
– Нет, в этом! В браке у человека должны быть… ну… друзья. Твоя подозрительность не имеет под собой никаких оснований. Я… я не могу поговорить с симпатичной женщиной без того, чтобы ты не возомнила, будто я в нее влюбился… – Умолкнув, Патрик пожал плечами.
– Ты действительно в нее влюбился… – печально произнесла миссис Редферн.
– О, Кристина, не говори глупостей! Я… да я с ней только парой слов обменялся!
– Неправда.
– Ради всего святого, не бери в привычку ревновать меня к каждой привлекательной женщине, которая нам встретилась!
– Миссис Маршалл не просто какая-то привлекательная женщина, – с жаром возразила Кристина. – Она… она другая! Она порочная. Да, порочная! Она сделает тебе больно. Патрик, пожалуйста, остановись! Давай уедем отсюда.
Редферн упрямо вскинул голову. Вид у него сразу же стал какой-то мальчишеский.
– Кристина, не говори вздор! – с вызовом произнес он. – И… и давай не будем из-за этого ссориться.
– У меня нет желания ссориться.
– В таком случае веди себя, как подобает рассудительному человеку. Возвращаемся обратно в пансионат.
Он встал. Кристина посидела немного, затем тоже встала.
– Ну хорошо… – сказала она.
Сидящий в соседней нише Эркюль Пуаро печально покачал головой. Некоторые люди, случайно став свидетелями разговора, не предназначенного для чужих ушей, тактично удаляются. Но только не Пуаро. У него не было никаких угрызений совести на этот счет.
– К тому же, – как он объяснил впоследствии своему другу Гастингсу, – речь шла об убийстве.
– Но ведь к тому моменту убийство еще не произошло, – удивленно посмотрел на него тот.
Эркюль Пуаро вздохнул:
– Однако, mon cher, все уже говорило о том, что оно произойдет.
– В таком случае почему вы его не предотвратили?
И Эркюль Пуаро со вздохом повторил то же самое, что уже однажды говорил в Египте: если какой-то человек решительно настроен совершить убийство, помешать ему нелегко. Он не винил себя в том, что произошло. По его мнению, это было неизбежно.
Chapter 3
Rosamund Darnley and Kenneth Marshall sat on the short springy tuff of the cliff overlooking Gull Cove. This was on the east side of the island. People came here in the morning sometimes to bathe when they wanted to be peaceful.
Rosamund said: “It’s nice to get away from people.”
Marshall murmured inaudibly: “Mm, yes.”
He rolled over sniffing at the short tuff.
“Smells good. Remember the downs at Shipley?”
“Rather.”
“Pretty good, those days.”
“Yes.”
“You’re not changed much, Rosamund.”
“Yes, I have. I’ve changed enormously.”
“You’ve been very successful and you’re rich and all that, but you’re the same old Rosamund.”
Rosamund murmured: “I wish I were.”
“What’s that?”
“Nothing. It’s a pity, isn’t it, Kenneth, that we can’t keep the nice natures and high ideals that we had when we were young?”
“I don’t know that your nature was ever particularly nice, my child. You used to get into the most frightful rages. You half choked me once when you flew at me in a temper.”
Rosamund laughed.
She said: “Do you remember the day that we took Toby down to get water rats?”
They spent some minutes in recalling old adventures. Then there came a pause. Rosamund’s fingers played with the clasp of her bag.
She said at last: “Kenneth?”
“Um.” His reply was indistinct. He was still lying on his face on the tuff.
“If I say something to you that is probably outrageously impertinent, will you never speak to me again?”
He rolled over and sat up.
“I don’t think,” he said seriously, “that I would ever regard anything you said as impertinent. You see, you belong.”
She nodded in acceptance of all that last phrase meant. She concealed only the pleasure it gave her.
“Kenneth, why don’t you get a divorce from your wife?”
His face altered. It hardened – the happy expression died out of it. He took a pipe from his pocket and began filling it. Rosamund said:
“I’m sorry if I’ve offended you.”
He said quietly: “You haven’t offended me.”
“Well, then, why don’t you?”
“You don’t understand, my dear girl.”
“Are you so frightfully fond of her?”
“It’s not just a question of that. You see, I married her.”
“I know. But she’s pretty notorious.”
He considered that for a moment, ramming in the tobacco carefully.
“Is she? I suppose she is.”
“You could divorce her, Ken.”
“My dear girl, you’ve got no business to say a thing like that. Just because men lose their heads about her a bit isn’t to say that she loses hers.”
Rosamund bit off a rejoinder.
Then she said: “You could fix it so that she divorced you – if you prefer it that way.”
“I daresay I could.”
“You ought to, Ken. Really, I mean it. There’s the child.”
“Linda?”
“Yes, Linda.”
“What’s Linda got to do with it?”
“Arlena’s not good for Linda. She isn’t really. Linda, I think, feels things a good deal.”
Kenneth Marshall applied a match to his pipe.
Between puffs he said: “Yes – there’s something in that. I suppose Arlena and Linda aren’t very good for each other. Not the right thing for a girl perhaps. It’s a bit worrying.”
Rosamund said: “I like Linda – very much. There’s something – fine about her.”
Kenneth said: “She’s like her mother. She takes things hard like Ruth did.”