– Бесполезно, Кен! – сказала Розамунд. – Нужно перетерпеть. И я имею в виду не только саму смерть Арлены, но и все связанное с нею свинство. Пялящиеся взоры и сплетничающие языки, вздорные газетные статьи; и лучший способ справиться с этим – обратить все в смех. Скриви презрительно губы!
– Ты считаешь, надо вести себя так? – спросил он.
– Да, считаю. – Розамунд помолчала. – Понимаю, это не в твоем характере. Тебе больше по нраву защитная окраска. Застыть неподвижно и слиться с окружающим фоном! Но сейчас это не получится – здесь нет окружающего фона, с которым можно было бы слиться. Ты стоишь у всех на виду – словно полосатый тигр перед белым экраном. Муж убитой женщины!
– Ради всего святого, Розамунд…
– Дорогой, – мягко произнесла она, – я стараюсь сделать так, чтобы тебе стало лучше.
Какое-то время они шли молча. Затем Маршалл произнес уже другим тоном:
– Знаю. На самом деле я не такой уж неблагодарный, Розамунд.
Они покинули пределы деревни. Их провожали взгляды, но поблизости уже никого не было. Понизив голос, мисс Дарнли повторила с небольшими изменениями свою первую фразу:
– На самом деле все прошло не так уж плохо, правда?
Помолчав, Маршалл сказал:
– Не знаю.
– Что думает полиция?
– Ничего определенного мне не говорят.
Через минуту Розамунд сказала:
– Этот коротышка Пуаро действительно проявляет живой интерес!
– Ну да, – согласился Кеннет. – В день убийства он буквально ни на шаг не отходил от главного констебля.
– Знаю – но есть от него хоть какой-нибудь толк?
– Черт возьми, Розамунд, а я откуда могу знать?
– Он уже старик, – задумчиво промолвила мисс Дарнли. – Вероятно, уже не в своем уме.
– Возможно.
Они подошли к дамбе. Напротив раскинулся остров, умиротворенный в лучах солнца.
– Порой… все кажется каким-то нереальным, – вдруг произнесла Розамунд. – Вот сейчас я не могу поверить, что это действительно произошло…
– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно произнес Маршалл. – Природа такая безучастная! Одним муравьем меньше – вот что это такое для нее.
– Да, – согласилась мисс Дарнли, – и на самом деле это самая лучшая точка зрения на все произошедшее.
Кеннет быстро взглянул на нее, затем тихо промолвил:
– Не беспокойся, дорогая. Всё в порядке. Всё в полном порядке!
Линда шла по дамбе им навстречу. Она двигалась с неуклюжей резкостью возбужденного жеребца. Ее юное лицо было бледно, пересохшие губы плотно сжаты.
– Что произошло? – запыхавшись, спросила девушка. – Что… что там сказали?
– Предварительное расследование было отложено на две недели, – ответил ей отец.
– Это означает, что… что решение пока еще не принято?
– Да. Требуются дополнительные доказательства.
– Но… но что они думают?
Маршалл не сдержал улыбку.
– О, дитя мое, кто же знает? И кого ты имеешь в виду под этим «они»? Коронера, присяжных, полицию, журналистов, рыбаков из Лезеркомб-Бэй?
– Наверное, я имела в виду… полицию, – медленно произнесла Линда.
– Что бы ни думала полиция, в настоящий момент она ничего не говорит, – сухо сказал Кеннет.
Произнеся эти слова, он крепко сжал губы и направился в пансионат.
Мисс Дарнли собиралась последовать за ним, но Линда ее окликнула:
– Розамунд!
Та обернулась. Безмолвный призыв на лице девушки тронул ее. Она взяла Линду под руку, и они направились прочь от пансионата, по тропе, ведущей в противоположный конец острова.
– Линда, постарайся не думать об этом, – мягко произнесла Розамунд. – Понимаю, каким потрясением это явилось, но нужно оставить все в прошлом. И ведь тебя мучит только… только ужас случившегося. Ты же нисколько не любила Арлену.
По всему телу девушки пробежала дрожь.
– Да, я ее не любила…
– Горечь утраты – это совершенно другое, ее нельзя отодвинуть в сторону, – продолжала Розамунд. – Но можно уйти от потрясения и ужаса, просто не думая об этом постоянно.
– Вы ничего не понимаете! – резко произнесла Линда.
– А мне кажется, я знаю, о чем говорю, дорогая.
Линда покачала головой:
– Нет, вы ничего не знаете. Вы ничегошеньки не понимаете – и Кристина также не понимает! Вы обе были ко мне добры, но вы не можете понять мои чувства. Вы считаете, что мне просто не нужно забивать голову этим кошмаром… – Она помолчала. – Но это далеко не всё. Если б вам было известно то, что я знаю…
Розамунд застыла на месте. Она не дрожала – наоборот, ее тело словно окоченело. Постояв так минуту-другую, она высвободила свою руку.
– И что ты знаешь, Линда? – спросила она.
Выдержав ее взгляд, девушка покачала головой:
– Ничего.
Розамунд схватила ее за руку, больно стиснув пальцы. Девушка поморщилась.
– Линда, будь осторожна, – сказала мисс Дарнли. – Черт возьми, будь осторожна!
Лицо Линды стало мертвенно-бледным.
– Я и так очень осторожна, – сказала она. – Постоянно настороже.
– Послушай, Линда! – с жаром заговорила Розамунд. – То, о чем я говорила пару минут назад, по-прежнему верно, но только стократ сильнее. Выбрось все из головы! Не думай об этом. Забудь – забудь!.. Ты сможешь, если постараешься! Арлены нет в живых, и ничто ее не воскресит… Забудь все и живи будущим. И, самое главное, держи язык за зубами.
Линда отпрянула от нее.
– Вы… похоже, вы всё знаете?
– Я ничего не знаю! – выразительно произнесла Розамунд. – Мое мнение таково: на остров пробрался какой-то маньяк, который и убил Арлену. Это наиболее правдоподобное объяснение. Не сомневаюсь, что в конце концов к нему придет и полиция. Только так это и могло произойти! Только так это и произошло!
– Если папа… – начала было Линда.
– Не говори об этом! – перебила ее Розамунд.
– Я должна кое-что сказать. Моя мать…
– Ну при чем тут твоя мать?
– Ее… ее судили по обвинению в убийстве, ведь так?
– Да.
– После чего папа на ней женился, – медленно промолвила Линда. – То есть, похоже, на самом деле папа не считал убийство чем-то плохим – ну, по крайней мере, не всякое убийство.
– Не смей говорить такие вещи – даже мне! – резко произнесла Розамунд. – У полиции против твоего отца ничего нет. У него алиби – железное алиби. Он в полной безопасности.
– Значит, сначала полиция думала, что это папа?..
– Я понятия не имею, что думала полиция! – воскликнула Розамунд. – Но теперь твердо известно, что он не мог это сделать. Понятно? Он не мог это сделать!
Она говорила повелительным тоном, ее взгляд требовал от Линды уступить. Девушка прерывисто вздохнула.
– Скоро вы сможете уехать отсюда, – продолжала Розамунд. – И ты все забудешь – абсолютно все!
– Я никогда ничего не забуду! – с неожиданной злостью произнесла Линда.
Резко развернувшись, она побежала обратно к пансионату. Мисс Дарнли молча проводила ее взглядом.
– Мадам, есть что-то такое, что мне будет интересно знать?
Кристина Редферн рассеянно взглянула на Пуаро.
– Да?
Детектив не обратил внимания на ее рассеянность. От него не укрылось, как миссис Редферн следила взглядом за своим мужем, расхаживающим взад и вперед по террасе за баром, однако в настоящий момент чисто супружеские проблемы его не интересовали. Ему была нужна информация.
– Да, мадам, – сказал он. – Мое внимание привлекла одна фраза – одна случайная фраза, сказанная вами на днях.
Продолжая наблюдать за Патриком, Кристина спросила:
– Да? И что же я сказала?
– Это был ответ на один из вопросов главного констебля. Вы описали, как утром в день преступления вошли в комнату мисс Линды Маршалл и обнаружили, что ее там нет, и как затем она вернулась. Главный констебль спросил у вас, где она была.
– И я ответила, что она купалась? – нетерпеливо сказала Кристина. – Вас это заинтересовало?
– О, вы выразились не совсем так. Вы не сказали: «Она купалась». Ваши слова были другими: «Она сказала, что купалась».
– Но это ведь одно и то же, – сказала миссис Редферн.
– Нет, это не одно и то же! Ваш ответ позволяет предположить, что у вас имелись какие-то соображения на этот счет. Линда Маршалл вошла в комнату – на ней был купальник, – и тем не менее вы по какой-то причине не сразу решили, что она купалась. Это следует из ваших слов: «она сказала, что купалась». Что во внешнем виде Линды, в ее одежде, в ее поведении, в словах вызвало у вас удивление, когда она сказала, что купалась?
Оторвав взгляд от Патрика, Кристина полностью сосредоточила свое внимание на Пуаро. Ее интерес был разбужен.
– Вы тонко все подметили. Теперь я вспоминаю, что дело действительно было так… Да, я удивилась, когда Линда сказала, что купалась.
– Но почему, мадам, почему?
– Да, почему? Я как раз пытаюсь это вспомнить… Ах да, наверное, все дело было в том, что в руках у Линды был сверток.
– У нее в руках был сверток?
– Да.
– Вы не знаете, что в нем было?
– Так получилось, что знаю. Бечевка развязалась. Сверток был завязан небрежно, как это делают в деревенском магазине. В нем были свечи – они рассыпались по полу. Я помогла Линде их собрать.
– А, – сказал Пуаро, – свечи.
Кристина удивленно посмотрела на него.
– Похоже, вы чем-то возбуждены, месье Пуаро.
– Линда не объяснила, зачем купила свечи? – спросил детектив.
Кристина задумалась.
– Нет, кажется, не объяснила. Я решила, наверное, чтобы читать ночью, – возможно, электрическое освещение не работало.
– Напротив, мадам, лампочка у изголовья ее кровати в полном порядке.
– Тогда я не знаю, зачем ей понадобились свечи, – сказала Кристина.
– Как Линда себя вела, когда бечевка развязалась и свечи рассыпались? – спросил бельгиец.
– Она расстроилась… смутилась.
Пуаро кивнул.
– Вы не заметили у нее в комнате календарь?
– Календарь? Какой календарь?
– Возможно, зеленый календарь, – сказал Пуаро. – Отрывной.
Кристина наморщила лоб, вспоминая.