Пресловутую "коммерциализацию" литературы ругать так же глупо, как обвинять зиму в том, что она зима, а не лето. Старки, хотя и тяготеют к трэшу, не обязательно удачливые коммерсанты; точно так же и бомонтам по плечу привлекать читателям текстами и умными, и ликвидными одновременно (лучшие вещи самого Стивена Кинга - тому подтверждение). Сегодня победа бомонтов по всем фронтам - задача почти нереальная. Но обозначить фронты этой борьбы и по возможности сопротивляться легчайшему из путей - это вполне возможно. "Величайшая хитрость Дьявола состоит в том, что он убедил мир, будто его не существует", - это фразой завершается знаменитый фильм "Обычные подозреваемые" (The Usual Susрects) Брайана Сингера (кстати, режиссера, дебютной лентой которого стал "Способный ученик" по Кингу). Нашим фантастам следует научиться у Стивена Кинга хотя бы самому простому: признать, что старки реальны. Ибо пока зло скрыто, оно сильней.
НЕРАЗМЕННАЯ ДВАДЦАТКА
Чудны дела Твои, Господи! На днях мне пришло письмо от девушки Ирины из одного московского глянцевого журнала. По тональности письмо сильно смахивало на то самое, которое получили жители Земли от страдающих инопланетян в самом начале старого детского фильма "Москва - Кассиопея": смысл послания воспринимался с трудом, зато тревожная интонация была очень отчетливой.
"Нам очень нужна ваша помощь, - писала глянцевая инопланетянка. - Мы готовим материал про книги в жанре фантастики. Для составления списка книг, которые мы хотим осветить в этом материале, мы решили опросить нескольких людей, которые непосредственно относятся к литературе и, в частности, к этому ее жанру. Очень бы хотелось видеть вас участником опроса. А вопрос вот в чем: какие 20 русских фантастических книг, вышедших за последние 20 лет (1987 по 2008 годы), по вашему мнению, можно выделить среди других, то есть 20 ГЛАВНЫХ книг в жанре фантастики? Нас интересуют те, кого условно можно отнести к "фантастическому гетто"..."
Хм! Я задумался. С одной стороны до сих пор этот инопланетный журнал, по-моему, относился к фантастическому жанру в целом, словно к какой-то забавной провинциальной глупости, а лучшими фантастами (и одновременно реалистами, да и вообще нашим всем) полагал В. Сорокина, Д. Быкова и А. Проханова. С другой же стороны, инопланетяне, похоже, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нуждались в моей помощи, и я не имел права отказаться. Так что, по зрелом размышлении, я решил этот список составить. Но что включать? Вопрос.
Указанный период, половина которого пришлась на гласность и перестройку, а вторая - на суверенную демократию, был для отечественной фантастики не слишком ярким. Почитать, конечно, было что, порой в избытке, но немногое из выходившего тянуло на нечто ГЛАВНОЕ, ЭПОХАЛЬНОЕ и пр. Зарубежные имена, которые просыпались в те годы на наши головы, были en masse значительно ярче - будь то Дэн Симмонс или Лоис Макмастер Буджолд, Терри Пратчетт или Нил Гейман. Однако если у нас хорошенько поскрести по сусекам...
Начинаю с азов - с братьев Стругацких. По правде сказать, мои любимые их вещи вышли гораздо раньше 1987 года, однако в указанное двадцатилетие формально попадал "Град обреченный" (журнальная публикация 1988 - 1989 годов). Главы из этого романа мне посчастливилось прочесть еще раньше, когда удалось заглянуть в рукопись "Хромой судьбы" - произведения, герой которого Феликс Сорокин сочинял Самый Важный роман в своей жизни, и этим романом был именно "Град обреченный". Читатели так и узнавали, чем там у Феликса Сорокина заканчивался Эксперимент, для которого выдергивали разных людей из разных эпох и селили в одном Городе. Но сама возможность свести в одну компанию сталиниста, фашиста, еврея-скептика, проститутку, недораскулаченного крестьянина и пр., и пр. - и постоянно тасовать их социальные роли - была необычайно привлекательной и эффектной. "Эксперимент есть эксперимент, а не экспонент, а не перманент..." Как, мол, хотите, так и разбирайтесь с прошлым и будущим... Позже я узнал, что вариант с "Градом..." как наполнителем "Хромой судьбы" появился не от хорошей жизни: Стругацкие потеряли надежду опубликовать роман полностью и решили воспользоваться написанным хоть частично. Когда же пришла гласность, и выход романа перестал быть проблемой, внутрь "Хромой судьбы" авторы поместили уже не главы, но абсолютно самостоятельных "Гадких лебедей". Чем, по-моему, подпортили жизнь обеим повестям. Но это уже другая история...
Под номером два в моем списке идет роман С. Витицкого (то есть Бориса Стругацкого без Аркадия, уже ушедшего из жизни) "Бессильные мира сего". Ученый Стэн Аркадьевич Агрэ обладает умением увидеть в любом подростке его ГЛАВНЫЙ талант и суметь развить этот талант до невероятной степени. Чем-то подобным, если кто помнит, занимались еще загадочные "мокрецы" из "Гадких лебедей". Однако три лишним десятилетия, отделяющие ту давнюю повесть от сегодняшней, избавили Стругацкого-Витицкого от прежнего романтического оптимизма образца 60-х. В новом романе лучшие птенцы гнезда Агрэ, способные осчастливить человечество, увести его в алмазно-сапфировую даль, сами губят свой гений, разменивают его на мелочь, каждый по-своему. И учителен может только наблюдать за процессом, бессильный что-то исправить... Может, и нельзя ставить знак тождества между питомцами Агрэ и "драбантами" из семинара Бэ-Эн-Эс, но... В общем, печаль Учителя можно понять: сколько потенциальных гудков ушло в пар, или во что-то похуже...
Еще о мэтрах. У меня нет никаких сомнений, что в двадцатке должен быть Кир Булычев. Но не с new-Алисой (тенью прежней), и не с космополицейской Корой Орват, и не с русским Фоксом Малдером Гариком Гагариным... Словом, в список у меня попадает незаконченный, однако не перестающий от этого быть величественным роман "Река Хронос" - масштабная попытка пустить "клячу истории" по иному маршруту и посмотреть, что будет и чего не будет. Доведи Булычев свой замысел до финальной точки, кто знает, как бы изменилась картина отечественной фантастики... Сослагательное наклонение у нас в литературе и теперь живее всех живых, но ТАК замахнуться на большое никто, кроме Булычева, так и не сумел.
Впрочем, в моем списке - еще два "альтернативных" романа, назову уж их прямо сейчас: "Гравилет "Цесаревич" Вячеслава Рыбакова и "Коридоры смерти" Валентина Ерашова. Роман Рыбакова, на мой взгляд, - последняя вменяемая вещь некогда очень хорошего фантаста. Здесь уже много дурной публицистики, и выплески какой-то площадной ненависти (один Беня Цын чего стоит!), но есть пока еще и стройный сюжет, и привлекательный (страдающий) герой, и внятная любовная линия, и эффектный финальный поворот, и замечательное ощущение счастья, которое было так возможно, так близко... Книга Ерашова - "альтернативка" предельно мрачная. Сталин не умер 5 марта 1953 года и осуществил свой параноидальный план по "окончательному решению еврейского вопроса" в СССР. Повествование стилизовано под документальные хроники и от этого еще страшнее. Этого НЕ БЫЛО, но это, безусловно, МОГЛО БЫ БЫТЬ - такая мысль приходит в голову по мере чтения. У В. Ерашова до этой книги были только реалистические вещи, без примеси фантастики, и никто не ожидал его выхода в "альтернативный" жанр...
И еще одну книгу из той же области включаю в список - хоть и понимаю, что навлекаю на себя обвинения в нескромности. Впрочем, Рустам Святославович Кац с его "Историей советской фантастики" - все-таки не вполне Арбитман. Кацу-исследователю дозволено ставить на уши историю литературы (по сути - страны), а Арбитману чаще всего приходится смиренно анализировать вещи реально написанные. До Каца "альтернативного литературоведения" у нас не существовала, да и после Каца... В голову приходит только альтернативное жизнеописание выжившего Чехова пера С. Моэма (то бишь Бориса Штерна). А жаль! Стилизация под скучноватый литературоведческий труд - это власть над полувымышленным миром, не стесненная ни литературными красотами, ни опасениями превратиться в нового Уинстона Смита из "1984". Камуфляж все-таки не тотален. Любой мало-мальски грамотный человек сообразит, что Александр Твардовский не писал поэмы "Теркин на Луне", а первый в СССР неподцензурный альманах назывался все-таки "Метрополь", а не "Лунариум"... Впрочем, вполне неглупые люди, бывало, покупались на Каца и даже к середине повествования верили, что так все и было.
Дальше в нашем списке будет "славянская фэнтези" в исполнении... Нет, упаси Боже, не Юрия Никитина и, извините, все-таки не Марии Семеновой ("Волко-Дав", "Волко-Два", "Волко-Три"). Включаем под тремя позициями три романа Михаила Успенского о Жихаре ("Там, где нас нет", "Время Оно" и "Кого за смертью посылать"). И рядом - роман о шести частях Валентина Маслюкова "Рождение волшебницы". Выстраивая свой фантастический мир, Успенский использует достижения историков и филологов, однако напрочь отказывался создавать унылое околоэтнографическое чтиво. Главным оружием в арсенале писателя станровится языковая игра, дающая толчок перекрестным аллюзиям, вольным ассоциациям, отчего повествование превращается в цепочку невероятно смешных перипетий. У Маслюкова также представлен мир славянской fantasy. Здесь все серьезно и мрачновато, однако этнография лишена нарочитой "исконно-посконной" густопсовости. Автор романа берет на вооружение всю необходимую жанру атрибутику, от братьев Гримм до Толкиена (есть тут и волшебные кольца, и колдовские книги, и роковые заклинанья), однако обращается с этой атрибутикой крайне дерзко, домысливая - а зачастую и переосмысливая - присущие ей родовые черты.
Отдельная позиция в списке - "Посмотри в глаза чудовищ" Андрея Лазарчука и Михаила Успенского. Николай Степанович Гумилев в своей посмертной жизни очень колоритен, а авторам, наворотившим четыре сотни страниц очаровательных небылиц (многие из которых сюжетно самодостаточны - спасибо М. Успенскому) удалось в финале закруглить повествование и связать концы с концами. Дальше у тандема (затем превратившегося в трио) начинаются провалы, которые невольно бросают тень и на самый первый их общий роман. Но затенить это веселое чудо природы соавторам все ж не удается.