Триада Мага — 8
Триада Вождя — 16
Очки развития: 2
Таланты: Ясный взор, Чувство агрессии
Особенности: Эксперт пересеченной местности, Плотоядный, Поглощение
Способности: Боевой режим
Недостатки: Врожденная Худоба
Зоркий упырь, иначе и не назовешь. Как еще не сожрал никого разумного…
— Если бы пацан сказал, что ты его похитил, то твои мозги уже были бы на шерсти кота, — заявила мне подошедшая и упершая руки в боки бабка, тут же «утешив», — но я б ее потом отмыла. Знаешь, не первый год живу, встречала уже таких одноногих…
— Да и репутация кидов штука несладкая… — понимающе протянул я.
— Дерьмо она у вас! — воинственно кивнула Хелена, — Полное!
— Вот это и странно, — поделился я мнением со старушкой, — нас-то ограничивает Бог-Машина, из-за чего Должники и ведут себя как сволочи… но что-то в его сторону никто худого слова не говорит.
— Откуда ты такой наивный? — отшельница даже как-то по-доброму улыбнулась, — Эх, кид. Миром правят те, у кого есть мануфактуры, заводы, поезда! Все боятся гнева Неверящего Бога! А вы всегда были теми, на ком можно сорвать злость. Так-то!
— И то правда, — я встал, отряхивая штаны, — Спасибо тебе за пацана, Хелена. Мы дальше поедем. Только ответь…
Наше географическое положение оказалось куда лучше, чем я боялся. Осчастливленная материалом на новую подушку бабка без особых проблем описала, куда ехать. По всему выходило, что к границе Куатры нам нужно было скакать около суток, что было просто-таки здорово!
Нагрузив пребывающего в наркотическом балдеже Хориона на шкрасса, управлять которым была посажена Эльма, я вновь тронулся в путь.
Нападение произошло совершенно внезапно. Вот я останавливаю котов посреди чахлого подлеска, спрыгиваю с седла, чтобы отлить. Благостно выполняю процедуру, размеренно рассуждая, не сделать ли перерыв на обед, а вот уже лечу, сбитый с ног страшным ударом в плечо. Лечу недалеко, всего лишь до ближайшего деревца, ломающего, судя по хрусту, пару ребер. Хватаю ртом воздух, но он не идёт дальше, тело корчится в спазме боли.
А затем случается это. Четыре выстрела, слившиеся в один звук. Раз-два-три-четыре. Еще не разобравшись с дыханием, в шоке наблюдаю за тем, как из моих локтей вырываются фонтанчики крови. То, что аналогичные дырки от пуль еще и в коленях, я успеваю понять далеко не сразу.
Но до того, как меня пинают в голову, выключая свет.
Очнулся я, наверное, сразу. Сложно не очнуться, чувствуя, как тело просто сходит с ума от обжигающей, всверливающейся в него боли. Заорал и затрясся как проклятый, которому выставили на электрическом стуле слишком слабое напряжение. Боли было не просто много, казалось, ей было заполнено все кругом, каждая молекула лесного воздуха, деревьев и травы, что я видел. Высокая тень, отошедшая от меня, тоже была пропитана этой болью. А еще кроваво-красным цветом ярости.
Лишь через несколько минут, кое-как свыкнувшись с бешеным жжением и болью, я смог воспринимать мир достаточно, чтобы шевелиться, смотреть, даже мыслить. Последнее получалось хуже всего, но мне нужно было понять обстановку. Та… радовала не более, чем мои простреленные конечности, заляпанные в местах входа и выхода пуль какой-то густой черной жижей.
Неотрывно глядя на меня лихорадочно блестящими глазами, Каллисто Дримс торопливо поедала наши запасы из распотрошенного вещевого мешка. Выглядела рыжая ужасно — истощенная, босая, в едва держащихся на бедрах лохмотьях, в распахнутой рубашке, представлявшей из себя смесь пота, грязи и крови с небольшим добавлением волокон ткани. Волосы свисали подсохшими спутанными сосульками. Тело девушки содрогалось каждый раз, когда она с усилиями проталкивала кусок пищи глубже. Вид она имела совершенно дикий и сумасшедший, однако, несмотря на очевидный лютый голод, её единственная рука постоянно находилась близко от револьвера.
Прервавшись, она неожиданно ко мне подскочила, хватая за шкирку и приподнимая, а затем рывком дернула назад. Перетерпев боль от удара, я понял, что теперь нахожусь в сидячем положении, будучи прислонен к вполне держащему мой вес деревцу. В пару метрах от меня в такой же позе сидел Хорион, у которого отобрали протез. На лице у парня красовалась пара синяков, а сам он вновь сочился страхом. Эльмы нигде не было видно, зато я увидел шкрассов — оба гигантских манула лежали на животах, настороженно поглядывая на Каллисто и периодически обнажая зубищи в предупредительном оскале.
Дерьмо.
Каллисто жадно ела, чавкая и облизывая пальцы уцелевшей левой руки, а я с горечью оценивал обстановку. Из оружия только зубы, руки и ноги зверски болят при условии, если ими не шевелить. Если шевелить — шквал боли затмевает сознание, подводя к обмороку. Не видно девчонки, но здесь лишь надежда на то, что она умудрилась убежать, пока Дримс потрошила мешок или занималась со мной. Во всяком случае, ничего похожего на Эльму или ее останки я не вижу. Слабая, но радость. В остальном — полная задница. Меня превратили в беспомощную куклу, качественно и надежно, ну а Хорион… похоже он сломался до этого момента. Раньше я не обращал внимания, но теперь вижу — забитый вид, малоразговорчивость и страх для парня стали новой нормой.
Возможно, тогда, на складе, когда он сам встал и побежал к двери, это и было его последнее нормальное волеизъявление. Теперь всё, кида даже не удосужилась его связать.
Тем временем обтянутый кожей скелет, слегка похожий на однорукую женщину с грязными бинтами в районе локтя, насытился. Интенсивный блеск злобы, исходящий от Должницы, слегка поутих, став чуть-чуть слабее. Я даже умудрился заметить пару серых проблесков, нарушивших безмятежное алое сияние.
— Знаешь… — голос киды был хриплый, неестественно ломкий, сорванный, — …я должна сейчас ненавидеть. Ту длинную вертлявую суку, что разорвала на куски моего Айвана. Мы с ним были вместе двадцать лет. Двадцать. Лет. Знаешь, что мы отмечали, когда Смешливая Пикси пришла в порт, Магнус? Мы отмечали двадцать лет, что мы вместе.
— Ты отлично сохранилась… — прохрипел я, едва удерживаясь, чтобы не взвыть от боли. Из-за неловкого движения на правой руке черная жижа разошлась, плеснуло кровью.
— …а я ее не ненавижу… — продолжала Каллисто, вообще не обратив внимания на мои слова, — Не могу. Двадцать лет. Планы, надежды, чувства. Айван. Не могу. Знаешь, почему?
— Почему? — не стал тянуть с вопросом я. Промедление вполне могло бы стать травмоопасным, так как наевшаяся психичка выволокла из-за задницы мой старрх, начав подкидывать его в воздухе. Какой же жуткий резак я таскал за спиной…
— Потому что тебя я ненавижу сильнее, — ответ мне был дан с широкой безумной улыбкой. Девушка встала одним гибким движением, оказалась возле меня за два быстрых и плавных шага, а потом ввинтила мне носок босой ноги мне под сломанные ребра. Терпеливо подождав, пока я приду в себя, она заботливо поправила моё тело так, чтобы я снова мог сидеть, а затем вернулась назад, располагаясь так, чтобы удобно было меня видеть.
— За что?! — выкашлял я. Безусловно, мне нужно было их убить, как раз чтобы избежать ситуации, подобной той, в которой нахожусь сейчас, но предпринять-то я ничего не успел?!
— За то, что ты, ублюдок, кусок мяса, сраный новичок… — ощерившись, зашипела кида, — …получил то, о чем мы не могли даже мечтать! Свободу! Свободу от этого вонючего бога! Свободу от его давления, от его поводка, дергающего тебя вновь и вновь! Чем ты лучше нас?! Почему мы с Айваном 15 лет ковырялись в такой грязи, которая тебе, новенькому, пока не может присниться и в кошмарах, прежде чем получить хоть какое-то подобие нормальной жизни, а тебе — раз и всё! Просто так?!
Её аура вновь полыхнула алым, слепяще ярко, но Каллисто смогла удержать себя под контролем, оставшись на месте. Чего это ей стоило можно было судить про протянувшейся из уголка рта струйке крови. Пальцы единственной руки девушки судорожно дергались.
— Мы ползали в грязи и крови, зарабатывали в борделях на тарелку еды, впрягались в плужный хомут только ради того, чтобы какой-то вшивый крестьянин поделился с нами слухами о местных тварях! — хрипела она, разглядывая меня, как источник всех бед её жизни, — Жрали крыс, вспарывали себе животы, чтобы пронести в них наркоту, работали наемными убийцами! Нас обманывали, пытались убить, использовали в грязных делах сотни раз! Двадцать лет, маленькая ты мразь! За этот срок мы заработали всего 60 процентов! А тебе — всё даром? Живи и наслаждайся?!
— То есть — тебе насрать, что я не имею отношения к твоим бед… — договорить она мне не дала, вновь кинувшись избивать. Особого успеха Каллисто не достигла, но лишь потому, что я, от потревоженных ран, просто вырубился.
Когда я очнулся, она лежала на своем старом месте, по-прежнему глядя на меня. Видимо, прошло довольно много времени, потому как интенсивность её эмоций резко спала. Теперь я видел мерную пульсацию её ауры, скорее всего, демонстрирующую постоянные попытки Бога-из-Машины побудить «тормозящего» кида вернуться к своему предназначению. Каллисто сопротивлялась, привычно игнорируя эти послания, но мучилась она сейчас едва ли не больше, чем я.
— Отдохнула немного, — девушка поднялась с места, пихая свой револьвер в кобуру, — Нам пора ехать. Раз ты такой везучий, Магнус Криггс, то тебе должно еще немного повезти. Вру, много. Ты, по сути, был прав, ты не имеешь отношения к бедам остальных Должников. Только знаешь что? Всем насрать. Я убила ради развлечения больше людей, чем могу вспомнить без бутылки рома. С тобой бы развлекаться и развлекаться, но ты и сопляк мне еще пригодитесь, а вот времени нет. Поэтому молись всем, кому можешь и кого помнишь, чтобы мы успели.
— Куда успели? — просипел я, никак не понимая, где болит больше. Никаких мыслей о сопротивлении не было. Чтобы сделать хоть что-то, мне нужно сожрать живую биомассу, проще говоря — животное. Возможно даже не одно. А затем поспать. Шансы, что эта однорукая ходячая паранойя предоставит мне такие условия…