Я:
Останови бурение в Арктике.
Я:
Ты так сильно хочешь наследников, но задумывался ли хоть раз о том, какой мир ты им оставишь?
Ответ пришел незамедлительно.
Киллиан:
Да. Такой, в котором они будут неприлично богаты.
Я:
Богатство делает тебя счастливым?
Киллиан:
Счастье – это чувство, а стало быть…
Я:
Ты не испытываешь чувств. Ясно. Что Эндрю с тобой сделал?
Киллиан:
Создал меня.
Я:
А что ты собираешься сделать с ним?
Киллиан:
Уничтожить.
Раздался звонок в дверь, чуть не заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.
Киллу было несвойственно приходить без приглашения. Но я знала: вероятность, что это кто-то другой, равнялась нулю. Мои родители не знали, что я живу в этой квартире, а не в доме мужа, Эммабелль работала по ночам, Сейлор наверняка тайком сбежала на стрельбище (и в итоге ее отыскал беспокойный муж), а Эшлинг в последнее время очень редко отрывалась от книг по медицине.
Неловко скатившись с дивана, я побрела к двери.
– И тебе еще хватает наглости заявляться сюда после такого разговора. – Я открыла дверь, готовая высказать мужу все, что о нем думаю.
Мое сердце ухнуло вниз, едва я увидела, кто за ней стоял.
Пакстон.
Киллиан
То, что я отозвал частных детективов Сэма, не означало, что я избавился от нездоровой одержимости своей женой.
Нет. Это было бы нормальным, адекватным поступком.
А они, черт возьми, не в моем стиле.
В свою защиту скажу, что я настроил телефон так, чтобы на него приходили уведомления каждый раз, когда открывалась входная дверь ее квартиры, не потому, что подозревал жену в измене, а потому как хотел убедиться, что она благополучно вернулась домой.
Почему меня до сих пор беспокоило ее благополучие, мне не понять.
Набравшиеся против нее улики уже сами по себе должны были заставить меня бросить ее, как микрофон в конце вечера рэперов-дилетантов.
Персефона каждый день работала на моего заклятого врага.
Навещала бабушку Пакстона.
Да что вообще заставило меня поверить, что она будет верна?
Ничего. Ответ на этот вопрос – ничего. И пока я наблюдал в приложении Next Door, как светловолосый широкоплечий мужчина переминается с ноги на ногу у нее на пороге, склонив голову и постукивая пальцами по бедру в ожидании, когда она откроет дверь, я осознал, что меня провели.
Осмеяли и унизили.
Предали жесточайшим образом.
Сэм предупреждал, что он остался нерешенной проблемой, а я не послушал.
И теперь он здесь собственной персоной.
Пакстон Вейтч.
Девятнадцатая
Персефона
– Какого хрена ты здесь делаешь?
Ругательства были почетными гостями в моем лексиконе. Я редко их употребляла, но почувствовала необходимость высказать их по такому особенному случаю. Мое тело сотрясала такая сильная дрожь, что мне пришлось схватиться за дверную ручку, чтобы не упасть.
Предо мной стоял мой бывший муж, который выглядел чрезвычайно здоровым для человека, что весь прошлый год провел в бегах. Загорелый, мускулистый и, насколько я могла судить, сохранивший все зубы. Его светлые кудри игриво разметались вокруг головы, а проникновенный взгляд был прикован ко мне.
– Детка. – Он изогнул губы в легкой улыбке и вздохнул. – Черт, ты так же прекрасна, как я помню. Ни хрена себе, Перси. Ну ты даешь!
Он взял мои ладони и, смеясь, поднес их к губам. Его искрящиеся глаза застилали слезы. Я была слишком сильно потрясена, чтобы оттолкнуть его прочь.
Пакстон здесь.
Собственной персоной.
После сотен неотвеченных звонков, сообщений и бессонных ночей.
В голове роились вопросы. Где он скрывался? Когда вернулся? Как сумел пробраться в мой дом? У входа дежурил консьерж.
Но больше всего я хотела знать почему. Почему он бросил меня разбираться с его проблемами?
А если я так мало для него значила, то зачем ему возвращаться и заявляться ко мне на порог?
Он по-прежнему держал меня за руки, обжигая их своим предательством. Я вырвалась из размышлений и оттолкнула его прочь.
– Повторю вопрос. – Я сделала шаг назад. – Что ты здесь делаешь, Пакстон? И как ты узнал, где я живу?
– Заскочил к бабуле Грете в дом престарелых. У них там записано твое имя и адрес на экстренный случай.
– Верно, потому что ты, ее единственный живой родственник, пропал без вести.
– Знаю. – Его голос сорвался. – Я здесь, чтобы искупить свою вину. Позволишь? Пожалуйста?
Он наспех чмокнул меня в щеку и протиснулся в мою квартиру без приглашения.
Я закрыла дверь, зная, что через долю секунды от моих криков сорвет крышу дома, и не желая, чтобы меня выселили или Киллиан попал в сомнительные заголовки.
– Назови мне хотя бы одну вескую причину не сообщать Бирну и Камински о том, что ты вернулся в город. – Я скрестила руки на груди.
Пакстон устроил себе экскурсию по гостиной и стал, присвистывая, любоваться дорогим интерьером, изысканной кухней и столешницами из кварца. Он рассматривал светильники, вытянув шею и водя рукой по произведению искусства высотой до потолка, которое стоило дороже квартиры, что мы с ним снимали, пока были женаты.
– Ух ты. Ладненько. Хорошая квартирка.
Увидев, что я по-прежнему стою в дверях, готовая вышвырнуть его вон, он выпятил нижнюю губу.
– Брось, детка. Мы давно не общались. Нам нужно все уладить, но и поговорить есть о чем, согласна?
«Нет!» – кричал мой разум.
В ту ночь, когда я в грозу пришла принять предложение Киллиана, но выяснила, что он уже отозвал его, Сэм сказал мне, что я легко отделалась. Но на самом деле я избежала смертельной опасности как раз в тот день, когда Килл взял меня в жены.
Он решил мои проблемы.
Оберегал меня от опасности любой ценой.
– Я не куплюсь на твои фокусы, – прямо сказала я.
– Ладно. – Он понизил голос до тихого рыка. – Тогда давай поговорим серьезно. Я рад, что твой высокомерный зад прекрасно поживает. Завела себе папика и сразу стала дерзкой? – Пакстон подмигнул, демонстрируя свою обаятельную улыбку с ямочками на щеках.
Он открыл холодильник и взял стеклянную бутылку с соком. Подчиненные Киллиана трижды в неделю пополняли запасы.
От мысли о том, что Пакстон стоит здесь и распивает органический свежевыжатый сок за счет Килла, мне хотелось впечатать его в стену.
Я была несправедлива к своему мужу.
Он выполнял свою часть сделки, давая мне все, что обещал, и даже больше. А я в ответ подталкивала его к тому, чтобы он дал мне то, что дать неспособен. Любовь, сочувствие и нежность.
Килл заслуживал знать обо всем.
О моем плане уничтожить Эрроусмита.
О том, что Пакстон здесь.
– Слово, которое ты пытаешься подобрать – это муж. И да, мой муж достиг больших успехов, – поправила я. – Но, что гораздо важнее его толстого кошелька, он был достаточно добр, чтобы вытащить меня из неприятностей, в которые я попала по твоей вине. А зная Киллиана, скажу, что он не оценит твоего присутствия, так что советую тебе выметаться отсюда, пока он не доделал дело, с которым не справился Бирн.
Пакстон резко повернул ко мне голову посреди глотка и вытаращил глаза.
– Только не говори, что ты в него влюбилась. Какой же глупый ход, Перс. У богатых парней нет сердца.
– Видимо, как и у бедных из Южного района.
Он со стоном плюхнулся на высокий табурет и потер лицо.
– Послушай, детка, я знаю, что не был мужчиной, которого ты заслуживаешь. Мне нужно было найти выход. Я знал, что ты вытащишь нас из неприятностей. Я не мог оставаться на связи, пока ты выпутывала нас из этой передряги, но я держался в стороне и наблюдал, готовый пойти в атаку, если они в самом деле что-то тебе сделают. Я всегда тебя прикрывал, Перс. Я сделал это, чтобы защитить тебя. Защитить нас.
Он врал настолько неубедительно, что я почувствовала, как к горлу подступает истерический смешок. Пакстон невозмутимо продолжал.
– Наше расставание было временным. Я всегда собирался вернуться. Ты умная, находчивая и ответственная. Мне просто было нужно, чтобы ты оказала мне эту маленькую услугу. Когда я увидел статью о твоем браке с Киллианом Фитцпатриком, мне захотелось тебя поцеловать. Я подумал: «Вот это моя девочка». Я начал беспокоиться, что Бирн исполнит свою угрозу сделать тебя одной из своих шлюх. Я был готов вмешаться.
Пакстон прижал руку к груди. Он был похож на плохого актера из мыльной оперы. Из числа тех, кто каждый год получал премию «Золотая малина» и был настолько заносчив, что шел по красной ковровой дорожке, чтобы ее получить.
Во мне загудела кровь. Я была близка к тому, чтобы врезать ему кулаком в нос, хотя ни разу даже мухи не обидела.
– Ты знал, что они преследовали меня? – процедила я.
Пакстон кивнул.
– Я все время приглядывал за тобой. Следил, чтобы у тебя все было хорошо. Я ужасно волновался, Перс.
– У меня все было плохо.
– Тебе правда не стоит так себя недооценивать, детка. Ты отлично справилась.
– Как тебе удавалось следить за мной? – требовательно спросила я.
– Через друзей.
– Каких друзей?
– Брось. – Он взмахнул рукой, будто я упустила всю суть.
– Где ты был, Пакстон? – не отступала я, сделав шаг к нему.
Во мне не было ни капли неуверенности или сомнений.
Никакого разочарования.
Никакой печали.
Ни толики той душевной боли, которая терзала меня каждый раз, когда Киллиан покидал мою постель по ночам.
Я испытывала одно лишь отвращение.
– То тут, то там. – Пакстон помрачнел, переведя взгляд с меня на свои ботинки.
Этот идиот думал, что может ворваться в мою жизнь и вернуть меня.
Он принял мое разбитое сердце за отсутствие мозгов.
– Либо ты отвечаешь на мои вопросы, либо я вызову охрану. – Я взяла телефон.