– А вы его как нашли? – подала с раскладушки голос сестренка.
– Случайно. Стал от безысходности отпечатки подошв сравнивать. Он как дежурный бывал на каждом месте преступления, все в бумаги занесено, но на последнем его формально не было, а отпечатки тут как тут, благо ботинки у мальца запоминающиеся, необычные. Потом поглубже копнул, это он тот самый жених, Леночка, с которым рассталась Элоиза.
– Точно. Элоиза. Глупое имя, – прошептала я.
– Он в тот вечер в бар пришел, пытался вернуть девушку. Эйна стала случайной жертвой. Она Георгу улыбалась, парень увидел, переклинило.
– Он все рассказал?
– Да, теперь психушка светит.
– Если бы Рик не убил его сестру…
Зло шикнула на подавшую голос Катеринку. Кларк усмехнулся.
– Да, это верно. Вы уж простите меня, Леночка, но из песни слов не выкинешь.
Я кивнула. Сама знаю. Кларк похлопал меня по спине.
– Мы с вами похожи.
Я прищурилась и взглянула в добрые, умные глаза.
– Может, на «ты»?
– Можно и на «ты». Смотрю, знакомство с Эриком прошло буйно.
Непонимающе нахмурилась. Он указал на мою шею.
– А! Нет. Это уже не от Рика. Кларк, а вы… как вы с ним…
Мужчина засмеялся.
– Ничего героического, поверьте мне!
– А все-таки.
Он немного помолчал.
– Поскольку рассказывать Эрик не запрещал, наверное, можно сделать вид, что не сообразил.
– Да, пожалуйста, если можно…
– Я начинал тогда только. Работа паршивая. Сами видели. Это в академии кажется: польза обществу, романтичный ореол, а на деле… На деле меня тошнило, от людей тошнило. Вечером в бар заглянешь, выпьешь, мозг расслабится – и домой можно. Так я обычно пешком возле дома забегал. А тут дело подвернулось почище того, в котором мы с вами участвовали, я после морга сразу в бар поехал, обратно за руль, сами понимаете, сел не совсем трезвый. Уж не знаю, о чем думал, придурок! Ни о чем, наверное, перед глазами трупы стояли, только на перекрестке вылетел на обочину, едва людей возле светофора не посбивал. А там школьная экскурсия, что ли… шли куда-то парами. Плохо помню. Я никого не задел, хотя, скорее всего, это Эрик не дал. Не знаю, как он там оказался, только вынул он меня из-за руля и уволок за собой…
– И? – шепнула я.
– Ну и убедил меня, что я неправ. Двое суток потом из квартиры не высовывался, пить с тех пор не могу. – Кларк снова засмеялся. – Эрик может быть очень убедительным, когда захочет, и без гипноза.
– А шрам от аварии остался? – высказала мою мысль Катюша.
– Зачем? Нет. Я же сказал, Эрик может быть очень убедительным.
– Твою же!..
– Не поминай мать всуе, – на автомате произнесла я.
– Прости.
– Нет, все верно. Кем бы я стал? Алкоголиком? Я сел за руль, а значит, должен был отвечать за свои поступки. Я ответил.
– А дальше? – прищурилась я.
– Дальше? Дальше у соседки снизу девочка в больницу попала. Еле откачали. На теле ни ранки, а умирает от потери крови. Не нужно быть шибко умным, чтоб догадаться. Я справедливо рассудил, что это не Эрик. Решил к нему обратиться.
– Так никто ж не знает…
– Я листовки с его рисованным портретом по городу расклеил.
Я засмеялась находчивости следователя.
– Пришел?
– О! Еще как. Злой, как бес! Думал, не выживу. У него ж привычка, знаете, вопросы задавать…
– …держа за горло, – со смехом закончила я.
– Да. А отвечать в таком положении…
– …трудно.
Мы хохотали вдвоем и в голос.
– Вы оба больные! – сердито выдохнула Катенька.
– Солнышко, – икая, прошептала я. – Кто спорит-то?
Она фыркнула и укуталась в одеяло Кларка. Я улыбнулась, тоже поежилась. Все-таки в лесу, хоть и летом, довольно холодно. Кларк спрыгнул со стола, распахнул допотопный шкаф с внутренним зеркалом во всю дверцу, выудил мне безразмерный свитер. Я поблагодарила, надела. Стало теплее. Дверь приоткрылась, внутрь заглянул Кайл.
– Кларк, я тебе нужен еще? Или поехал с начальством объясняться?
– Давай, малыш.
Парень подмигнул Катеньке и скрылся за дверью. Я услышала рев постепенно удаляющегося двигателя. Перевела взор на сестренку. Девушка задумчиво играла прядью волос, наматывая ее на палец. Еще раз подивилась, насколько непривычно иной раз она выглядит. В голову пришла довольно абсурдная мысль, требующая срочной проверки. Благо возможность имелась. Я спрыгнула со стола, стянула через голову свитер, подошла к шкафу, распахнула дверь и, хмурясь, уставилась в зеркало. Дорогие женские кроссовки, облегающие синие джинсы с низкой талией. Такая же облегающая насыщенно-оранжевая кофта с декоративной алой прошивкой крест-накрест на рукавах и груди. Глубокий вырез слегка открывал край кружевного красного белья. На секунду впала в ступор, лихорадочно соображая.
– Катюш, скажи честно, что думаешь о моей одежде?
Сестренка удивленно взглянула на меня.
– Зачем?
– Пожалуйста, Кать. Только честно.
– Ну ладно… Ты раньше никогда таких ярких вещей не носила. Не мой стиль, я б не надела, но тебе идет и грудь наконец открыла. А то вечно все наглухо. Если б не синяки еще…
Я кивнула, повернулась к зеркалу и снова уставилась на себя, переваривая собственную догадку. Для меня мой внешний вид по-прежнему не казался привлекательным. Я вздохнула, надела свитер, закрыла шкаф и забралась на стол. Кларк не сводил с меня глаз.
– Что-то мне подсказывает, что это было не простое женское желание пригладить перья.
Я отрицательно покачала головой. Говорить не хотелось. Следователь верно оценил мое состояние, приставать не стал. Сестренка по моей просьбе кинула подушку, я поймала ее, улеглась прямо на столе, подтянув ноги к животу и обняв колени.
Глава 24
Катенька давно тихо сопела на кровати. Я же ворочалась с боку на бок на жесткой поверхности стола, пытаясь принять позу поудобнее.
– Леночка, давай подложу одежду. Мягко станет. – Кларк расположился на полу, уступив мне стол.
– Не надо. Все равно не усну, просто не смогу.
– Лен, ты напрасно переживаешь. С ним ничего не случится.
Я протяжно вздохнула в ответ.
– Кларк, а что значит слово «шрам» на стене и что за многоэтажка?
– Так все просто. Я на этой самой крыше и получил по мозгам.
Дверь открылась. Кларк поднял оружие, а я подскочила, однако против наших ожиданий в комнату тихо вошел Гриша. Я расстроенно выдохнула и легла обратно. Следователь расслабился. Гриша сел у изголовья сестренки, собрал растрепавшиеся волосы, провел кончиками пальцев по губам, прижал ладонь к щеке, поцеловал ее в нос.
– Лена, – еле слышно прошептал он.
– Мм? – Разговаривать по-прежнему не хотелось ни с ним, ни с кем-либо еще.
– Сколько ей лет?
– Двадцать.
Отвернулась к стене.
– Лена.
– Да?
– Ведь Эрик и впрямь намеревался тебя убить. Почему ты меня не слушала?
– Не знаю, Гриш.
– Он Марианну не просто любил, он ее боготворил.
Вот потянуло тебя на признания, козел ты эдакий! В груди разрослась дикая боль.
– Это неважно.
– Она жила с ним, говорила, что боится уйти. Я верил, ненавидел его.
Подавила стон. Господи! Ну не хочу я знать! Неведение блаженно!
– Знаешь, она не позволяла ему себя трогать. В смысле еды. Он после нее волосы отрезал и татуировку эту паршивую с завидной регулярностью втравливает в себя, не человек же, она исчезает постоянно, а еще краска белая. Дом старый сжег вместе со всеми вещами…
– Георг, советую помолчать и сосредоточиться на своей девушке, – подал голос Кларк.
Я приподняла голову, взглянула на мужчину, одними губами прошептав «спасибо», и вновь легла. Ощутила, как по щеке скатилась слеза, потом еще одна, сдерживать предательскую влагу не было сил, поэтому я просто зажмурилась и позволила ей свободно жить, пока никто не видит. Положила руку так, чтоб со стороны не было заметно, что реву. Шмыгать носом тоже было страшно. Женщина не слабая, справлюсь. Подумаешь, ерунда какая. Грудь рвало на части от нестерпимой боли. Дрема опустилась неприятным сном, режуще-неприятным. Я видела Рика и Марианну вместе…
Меня подняли на руки и понесли куда-то. Я распахнула глаза, попыталась вырваться – дали о себе знать еще не до конца развеявшиеся болезненные картины, но, вместо того чтоб отпустить, меня только прижали сильнее. В лунном свете с трудом различила черты Рика. Он отошел от дома, опустился на землю, осторожно развернул меня к себе лицом.
– Маленькая… – Осекся.
Я поняла, что слезы не остались незамеченными. Протяжно вздохнула. Чтоб Грише пусто было! Бес смотрел на меня и не знал, что сказать. Признаться в том, что я ему хоть немного нужна, он не сможет – это не новость. Ладно. Зато не врет. Мы ведь не можем изменить свое прошлое, правда?
Я обняла его.
– Вернулся, – выдохнула в теплую шею. На остальное плевать, главное, целый и невредимый. Прижался губами к моему виску и зло прошипел.
– Он мне ответит!
Я очертила выступающие косточки ключиц.
– За что? Это ведь правда.
Бес скрипнул зубами.
– Маленькая, я… – Снова осекся.
По коже пробежала горячая волна. Слова терялись, не доходя до языка. Он не мог пересилить себя. Я остро ощущала все его эмоции. Я – не ты, хороший мой. Мне не нужно, чтоб ты говорил.
– Знаю, – улыбнулась я. – Где ты был? – Сменить тему, заставить забыть.
– В городе. Нашел клан и того, кто мне все рассказал.
– Кто?
– Уже неважно.
Я кашлянула, сообразив, что пленный «язык» давно на том свете.
– Арон занял мое место, – после минутного молчания шепнул Рик. – Большая часть клана ушла. Он нашел молодых, бродячих, напал на стаю.
– Зачем? И что за древний?
– Максимилиан.
Я усмехнулась.
– Опять имя не такое? – с ходу и верно среагировал мой муж.
– Ну, это уже более-менее. Что ему нужно?
– Город.
– Зачем? – Я отодвинулась и попыталась вглядеться в родные глаза.
– Он ко мне приходил раньше. Древний хочет выращивать коров, а не искать и отлавливать вкусных каждый раз.