– Вы хотите сказать, что сознание к нему не вернется? – спросил Хеллер.
– Послушайте, я делаю все возможное, чтобы оправдать внезапное повышение в должности – ведь я оказался личным медиком императора. Я делаю все возможное, чтобы восстановить нервные клетки и сосуды, но вы, кажется, не понимаете. Это центральная нервная система. На это уйдут месяцы.
– Так долго? – удивился Хеллер.
– Я стараюсь быть оптимистом. Вы знаете, что на каждый день, когда человек сидел на наркотиках, требуется день терапевтического лечения? А я не знаю, сколько времени его держали на наркотиках. Может, годы!
– Вы хотите сказать, что он придет в себя не скоро?
– Ну, кажется, наконец до вас дошло, сэр. Разумеется, я могу приводить его ненадолго в сознание с помощью амфетамина, но в конце концов это убьет его.
– Нет, вот этого не нужно! – энергично возразил Хеллер. – Мы обязаны защитить его и не можем совершить подобную подлость только потому, что хотим спасти свои головы от топора. Даже не думайте об этом. Мы используем свои возможности.
– Я не имел в виду уход от ответственности, – стал оправдываться Прахд.
– Ладно, не думайте об этом совсем, – сказал Хеллер. – Мы с вами вполне заменимы. Он – нет. Поэтому просто делайте то, что делаете. Вы можете переключить меня на мою даму?
На экране у Хеллера появилось лицо графини Крэк. Она послала ему воздушный поцелуй и произнесла:
– Привет, милый. Все точно так, как говорит Прахд. Он тут лежит в жидкости, восстанавливается. И ничего не происходит.
– Знаю, – сказал Хеллер.
– Я велела им установить здесь защитные системы.
– Хорошо. – Хеллер пожал плечами. – Но я не думаю, что кто-то заявится. Упырь не знает, что мы здесь. Я об этом немного поразмышлял, и мне кажется почти нелепым то, что он выдал общий ордер на мой арест: в отношении королевского офицера эти ордера сомнительны – в суде обычно просто выбрасывают их в мусорную корзину. Тут потребовался бы королевский ордер, а ему такого не добиться – это ясно как день. Ведь документ должен подписать человек, который лежит сейчас без сознания. Упырь, наверное, рвет и мечет. О его величестве ничего не говорилось в эфире, и я не думаю, что Хисст осмелится объявить об исчезновении императора. Если он это сделает, вся Конфедерация погрузится в хаос. Нет ни одного наследника: принцы поумирали, а Мортайе запрещено наследовать трон как бунтовщику. Прежде чем объявить Клинга покойником, Великому Совету потребуется его тело. Так что Ломбару остается только рыскать повсюду, чтобы найти меня. А у него только Аппарат – сила невеликая. Армия и Флот не окажут содействия на основании какого-то общего ордера на мой арест. Флотские будут над ним смеяться: «алкаш» есть «алкаш». Если Хисст не решится признаться, что император у меня в руках, я даже не представляю, на что он может пойти, чтобы настроить людей против меня. В его распоряжении только Аппарат, а «алкашей» я не боюсь. Так что я спокоен.
– Не слишком ли спокоен, милый? – с тревогой спросила графиня.
– Такова уж моя профессия, – ответил Хеллер, – соблюдать спокойствие.
– Но с этим ты иногда перебарщиваешь – уж я-то знаю.
– В настоящее время, – сказал Хеллер, – мы перебарщиваем с нашей разлукой. Глупо, что ты там сидишь у этой лохани с раствором, а мне достаются все удовольствия жизни. Мне тут нужно привести в порядок жуткое количество дел, и я никак не могу вырваться отсюда сейчас. Поэтому я попросил Гробса связаться с ВВС, и за тобой пришлют "Боинг Мах-3 Рейдер". Эти машины взлетают и садятся вертикально и могут приземляться в Афьоне.
– Кого? – не поняла графиня Крэк.
– "Боинг". Все воздушные линии из кожи вон лезут, стараясь вернуться к делам, но у них все места на год вперед раскуплены. Лететь тебе придется всего три часа. Буду тебя встречать в аэропорту "Ла Гардиа".
– Да нет, я имею в виду Гробса! – Графиня была в шоке.
– А, Гробса. Он теперь работает на нас, дорогая. Как-то забыл упомянуть об этом раньше. Но мне хочется, чтобы ты познакомилась еще кое с кем. Тебе она понравится.
– Она?
– Ну да. Нам нужно ее разрешение, чтобы обручиться.
– Что?
– Слушай, одежда твоя все еще здесь, так что не вези с собой много. Теперь, когда я удостоверился, что тебе нет никакого смысла там оставаться, я распоряжусь насчет «Боинга». Он будет у вас около двух часов дня по вашему времени. "Серебряный дух" доставит тебя ко мне, и ты как раз успеешь попудрить носик и чудесно пообедать.
– Подожди, Джеттеро. Я от твоих слов просто в штопоре.
– Им-то лучше не штопорить, или мы предадим военно-полевому суду все ВВС. Надень-ка на мордашку свою лучшую улыбку. При встрече все тебе расскажу. Люблю тебя. Пока.
– Джеттеро, – жалобно протянула графиня Крэк, – ты думаешь, что владеешь ситуацией?
Но Хеллер уже отключился, и экран погас.
Глава 4
Изумленной графине Крэк салютовали по обе стороны мира, дали возможность приземлиться на "любую из свободных взлетно-посадочных полос" аэродрома "Лa Гардиа", избавили ее даже от проверки в иммиграционном отделе и на таможне, и с воем сирен и эскортом из шести полицейских мотоциклов помчали с ветерком прямо к дому.
Ей удалось проскользнуть мимо сияющего улыбкой Бэлмора и, несмотря на слезы и всхлипывания горничной, переодеться и привести себя в порядок.
Когда она вошла в столовую, ее моментально снова привел в беспорядок набросившийся на нее с объятиями и поцелуями облаченный в нарядную форму Джеттеро.
Комната была забита цветами, столы так и ломились от яств, и люстры содрогались от звуков триумфальной музыки.
Эпштейн, Бац-Бац и Двойняшка пожимали ей руки, кланялись и приветствовали ее, сияя обожающими улыбками.
На столе перед ее стулом возвышалась стопка каких-то бумажек высотой в фут, и, когда она попыталась сесть, бумажки рассыпались и разлетелись по всему полу. Кредитные карточки! Всевозможных компаний! На всех значилось имя "Рада Парадис Крэкл", а карточка Бонбакса Теллера лежала в букетике из голубых орхидей. Графиня Крэк принялась прикалывать букетик к одежде. В это время вошли Бэлмор с двумя ливрейными лакеями. Они несли большущую золоченую раму.
Но эта вещь предназначалась не графине.
Слуги поставили ее на подставку. Это было что-то вроде пергамента, очевидно, отпечатанного по специальному заказу. На нем крупными буквами красовался заголовок из газеты "Нью-Йоркская грязь":
"ВОЙНА НЕ ОБЪЯВЛЕНА!
ПОД РУКОВОДСТВОМ ПРЕЗИДЕНТА
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ОТОШЛИ ОТ ГРАНИ
ВОЙНЫ!"
Четверо мужчин так и закатились от хохота!
Графиня же, хоть лопни, ничегошеньки смешного в этом не увидела.
Когда смех немного поутих, графиня Крэк капризно сказала:
– Уж могли бы хоть сказать мне, над чем это вы так смеетесь.
– Эта штука будет повешена на стену в кабинете у Джета, – объяснил Бац-Бац. – Мы это специально перепечатали и поместили в рамку.
– Ну и что? Все равно непонятно.
Она повернулась к Джеттеро:
– Твои слова насчет Гробса и какой-то там женщины здорово озадачили меня. Это нечестно с твоей стороны.
Джеттеро рассмеялся:
– Ну что ж, зато любопытство заставило тебя поскорее сесть на самолет, разве не так? И мы избежали препирательств о том, следует тебе оставаться в Турции или нет.
Уж это не могло ее не рассмешить.
– Ох, Джеттеро! С тобой не соскучишься! А теперь, пожалуйста, скажи на милость, что же все-таки происходит?
Когда все расселись и принялись за креветки, Джеттеро стал рассказывать графине о том, что случилось в Нью-Йорке и Покантикле, но кое о чем явно умалчивал. Остальные то и дело останавливали его и поправляли, и задолго до того, как он закончил, графиня перепугалась насмерть: как он рисковал! Но ей удалось сдержаться и даже не побледнеть.
– Значит, Роксентер мертв, – наконец проговорила она.
– Нет, – сказал Джеттеро. – Он сидит тут, с нами. – И указал на Двойняшку. – Они с Изей владеют всей планетой. Ну что же вы, ребята, будете с ней делать?
– Свиней выращивать, – ответил Двойняшка.
– Ну вот, – сказал Джеттеро графине, – никаких проблем. Они уже все рассчитали.
– Ох, Джеттеро, ну будь же ты серьезным, – вздохнула она. – У тебя имеется какой-то план, я уверена.
– Так точно, мэм, – ответил Хеллер. – Вы попали своим очаровательным пальчиком прямо в точку. Сегодня в четыре часа пополудни мы обязаны быть в Байонне. И очень важно, чтобы ты хорошо оделась и выглядела очень привлекательно, потому что, если ты понравишься, мы сможем назначить срок нашей помолвки.
– Понравлюсь? – изумилась графиня. – Но кому?
– Видишь ли, пока я не могу назвать ее титула, потому что до субботы она не будет им облечена. И это как раз тот вопрос, который нам с ней придется обсудить, – церемонию коронации. А еще – определить дату нашей помолвки. Думаю, лучше всего сделать это где-то на будущей неделе.
– Джеттеро, по-моему, я потихоньку схожу с ума.
– В этом вини летнюю погоду, а не меня.
На пороге столовой возник Бэлмор.
– Гробе на телефоне, сэр, – сказал он, обращаясь к Эпштейну. – Он интересуется, будет ли мистер Двоиняшка выступать перед участниками Швиллербергской конференции, которая состоится после полудня в Белом доме. Он говорит, что написал текст речи, но не хочет вас беспокоить. Он просто хочет удостовериться.
– Надо внести в повестку дня вопрос о продуктивности свиноводства, – вмешался Двойняшка.
– Передайте Гробсу, что мистер Двойняшка там будет, – сказал Изя. – И вот еще что: пусть повременит с очисткой офисов Роксентера – я лично об этом позабочусь.
Тем временем кот, изо всех сил пытавшийся привлечь внимание графини, наконец удостоился этого внимания: графиня с радостью занялась своим любимцем.
Остальная часть обеда прошла без каких-либо ярких моментов, и вскоре графиня, кое-как одевшись и чувствуя, что выглядит ужасно, уже ехала в "Серебряном духе" вместе с Джеттеро в сопровождении двух армейских танков.