Щелк поспешно взял в сторону, и на его низком лбу выступил пот. Он схватился за микрофон.
– Мне приказано приземлиться здесь! – И он сунул удостоверение Мэдисона в прорезь.
– Просим прощения, но это не годится, – ответили из планетарной обороны. – За последние пятьдесят лет на Острове Передышки никто не опускался, и вы не первые, кто пытается это сделать. Немедленно очистить зону!
Мэдисона дернули за рукав. Он обернулся: мажордом что-то совал ему. Удостоверение! Мэдисон передал его Щелку, тот вытащил из прорези удостоверение Мэдисона и сунул туда новое. Рука у него так дрожала, что он едва справился.
– Это что, какая-то хитрость? – прогудел голос планетарной обороны. – Нам придется запросить Правительственный город. Ждите.
Мэдисон и Щелк в ужасе посмотрели друг на друга. Спустя некоторое время гулкий голос послышался вновь:
– Просим ваше величество принять наши извинения. Мы стараемся четко исполнять приказы Управления внешних связей и пресекать любые попытки высадиться на Острове Передышки без разрешения вашего величества. Наш вам поклон.
Мажордом схватил микрофон.
– Ее величество благодарит вас за прилежание и неусыпное бдение и подтверждает, что приказ еще в силе. Продолжайте исполнять свои обязанности.
– Целуем край ее мантии. Конец связи.
– фу-у-у! – облегченно выдохнул Щелк. – Боеголовка «Убой»! Вы, шеф, были правы, когда говорили, что нам предстоит ужасный денек. – Он вернул удостоверение мажордому.
Пораженный услышанным, Мэдисон никак не мог успокоиться. Значит, Крошка не врала. В планетарной обороне и Правительственном городе она уже значилась как королева.
Через несколько секунд Мэдисон снова был потрясен. Аэромобиль опустился ниже слоя облаков. Внизу, озаренный солнечными лучами, лежал остров. Какой большой! Мэдисон и не знал, что триста пять квадратных миль – это так много. С расстояния четырех тысяч футов остров нельзя было даже целиком охватить взглядом.
Внизу виднелись пологие холмы и леса, водопады и реки, обнесенные каменными оградами квадраты полей, на лугах паслись стада животных. Там и сям, среди яркой зелени белели деревушки. Когда аэромобиль снизился еще, Мэдисон увидел, что яркие пятна превратились в цветущие сады.
Он попытался вспомнить, какой же остров на Земле можно сравнить с этим по красоте, Таити? Нет. Этот раз в десять больше.
Райское место!
– Где приземляться? – пискнул Щелк.
– Напротив дворца, – указал мажордом.
Мэдисон увидел его, помещавшийся у горы Теон и настолько скрытый цветущими деревьями, что трудно было судить о его размерах, пока они почти не приземлились. Только тогда он рассмотрел здание длиной, наверное, в тысячу футов, как бы обнимающее подножие горы. В нем было только три этажа, но оно, должно быть, вдавалось в гору.
Имелась там и посадочная площадка – обычный синий пятачок, истершийся от времени и еле видимый. Сквозь спускающиеся к ней каменные ступени лестницы пробивались сорняки.
Мэдисон присмотрелся повнимательней. По всему закругленному фронтону дворца с остатками позолоты, принятый им поначалу за декоративные фестоны, висел мох. Сухие ветви, занесенные сюда ветром, захламляли закругляющиеся лестницы и террасы.
Пассажиры вышли из аэромобиля и воззрились на дворец.
– Боже! – изумилась Крошка.
Открылась дверь, скрывающаяся в массивной решетке.
К прибывшим бежал старик с развевающейся седой бородой и с палкой в руке.
– Сюда нельзя! Сюда нельзя! – орал он. Затем эта куча лохмотьев остановилась и сердито прокричала: – Вы нарушили границу чужих владений! Владений планеты Флистен. Живо улетайте, или я вызову охрану!
К нему вразвалку подошел мажордом.
– Комендант Спурт, руку даю на отсечение, что у вас и одного-то охранника нет. На колени, старый олух!
– В аду я вас всех видел!
Мажордом повернулся к Крошке:
– Это оскорбление, которое вы не можете простить, ваше величество. Здесь все так запущено: дорожки заросли сорняками, фонтаны не работают. Вспомните, в каком образцовом состоянии вы нашли свой дворец в Дворцовом городе, и сравните, а после этого немедленно устройте суд и напитайте корни травы его нечестивой кровью. Таков мой совет. Жду ваших распоряжений.
Старик выпучил глаза и разинул от изумления рот. И вдруг он задрожал.
– Ты сказал, "ваше величество"?
– Ее королевское величество Крошка Первая! – провозгласил мажордом и развернул перед выпученными глазами губернатора Спурта свиток из Управления внешних связей.
– О боги! – запричитал старик. – У нас есть-таки королева!
Из окон дворца повысовывались головы.
Старик бросился вперед и распростерся у ног Крошки.
– О, простите меня, простите меня! – рыдая, повторял он, уткнувшись носом в землю. – Пощадите! Мы не знали, что вы существуете. Мы не знали, что вы к нам летите. Мы не получили никакого предупреждения. Пятьдесят лет назад, когда скончалась королева Хора, люди из Управления внешних связей приехали и заперли все сейфы. У нас не было денег на краску и прочие материалы. Никто не приезжал с материка. Никто из нас не может уехать. Мы сами обрабатываем поля и ловим в море рыбу. Мы не забыли протокол, мы зубрим его каждую неделю. Пожалуйста, ваше величество, прошу вас, не казните меня в день вашего приезда – это счастливейший день в моей жизни! – Он помолчал и добавил: – Нет, можете казнить меня, если это доставит вам удовольствие хоть на одно мгновение. – Комендант Спурт взял Крошкину ступню и бережно водрузил себе на шею.
– Мне не нужна твоя жизнь, – сказала Крошка. – Я хочу, чтобы ты показал мне самое глубокое и сырое подземелье, которое тут имеется.
– О, чудесно, вы посадите меня в него. Это больше, чем я заслуживаю.
Крошка подняла голову. Крики старика услышали во дворце. Оттуда, полунагие, в лохмотьях, прибежали по меньшей мере человек двести, молодые и старые, и простерлись ниц на террасе, лестнице и на посадочной площадке. Все они рыдали.
Крошка сняла ногу с шеи коменданта и обратилась к мажордому:
– Скажи этому идиоту, чтобы встал и отвел меня в ту темницу.
Балаболтера мороз продрал по коже. Для чего она привезла его сюда? Хочет засадить в темницу? Его, Мэдисона?
– Ваше величество, – сказал мажордом, – если вы предпочитаете быть милостивой, несмотря на проступок этого человека, могу ли я просить, чтоб вы хотя бы позволили мне велеть этим людям убрать с лестницы мусор и очистить коридоры, чтобы вы не запачкали ног?
Крошка сделала легкое движение рукой. Комендант Спурт мгновенно поцеловал ее ступню и отполз подальше. Потом он вскочил на ноги и заорал на толпу:
– За дело! Вычистить тут все для нашей королевы!
Он вопил так громко и свирепо, что можно было предположить, что местных жителей вмиг как ветром сдует, но этого не случилось. Подданные Крошки поднялись на ноги с благоговейными лицами и стали посылать своей королеве воздушные поцелуи, затем подхватили рев здоровенного парня, стоявшего позади всех: "Многая лета королеве!"
В конце концов коменданту Спурту удалось заставить их вернуться во дворец.
Крошка беспокойно зашагала взад и вперед. Она о чем-то раздумывала, мало обращая внимание на окружающее. Потом она прошла по дорожке, заросшей сорной травой с пряно пахнущими цветами, и остановилась там, откуда могла обозревать лежащие вокруг долины.
Мэдисон, несколько обеспокоенный, последовал за ней. Он глянул на захватывающий вид и сказал, надеясь успокоить ее:
– Какое очарование! Край садов, каких я еще никогда не видывал. Легкий морской ветерок словно целует тебя. Сколько покоя! А пение птичек звучит как колыбельная песня…
– Заткнись! – оборвала его Крошка и огляделась вокруг. – Да, местечко красивое. Слишком (…) красивое, коль интересуешься моим мнением. Я-то думала, что все будет так, как говорилось в той книжке: сплошные черные утесы да скалы.
К Крошке подошел солдат-охранник, принесший известие от мажордома.
– Все расчищено, ваше величество. Можете проследовать во дворец. Но, пожалуйста, смотрите под ноги: дорожное покрытие в некоторых местах потрескалось.
Крошка подтянула свои красные перчатки и быстро зашагала по дорожке; топая каблучками, поднялась по ступенькам и прошла через террасу. Гигантские двери были распахнуты для нее, и оборванные слуги стояли по обе их стороны на коленях, ловя взгляд своей госпожи.
Комендант Спурт ожидал с горящим факелом в руке. Но Крошка остановилась возле мажордома.
– Если сможешь образумить этих людей, – сказала она, – попроси кого-нибудь собрать перед дворцом мой полк.
Мажордом поклонился и отвернулся, а Крошка последовала за Спуртом.
Двери перед нею открывали мужчины, внезапно вспомнившие, что они являются офицерами и стражниками. Человек в обносках – очевидно, церемониймейстер – шел впереди, звеня ключами.
– Что ты тут делаешь с факелом? – спросил у коменданта офицер охраны Крошкиного дворца. – Где фонари?
– Ох, сэр, – грустно сказал Спурт, – у нас кончилось горючее, еще когда я был мальчишкой. Даже этот деревянный факел, и тот для нас роскошь. Тут было так много дворян, придворных и ученых, что народные ремесла совсем позабылись. После кончины нашей дорогой королевы Хоры нам потребовалось три года, чтобы из волос животных сплести веревку. А искусства изготовления одежды мы так и не восстановили. Мы умеем только плести корзины, в которых таскаем рыбу и другие продукты, и научились этому лишь потому, что некоторые из слуг еще в детстве наловчились плести цветочные гирлянды и венки. Это, знаете ли, ужасно унизительно, когда человек, принадлежащий к технологической цивилизации, вынужден с грехом пополам делать примитивные вещи. Ступени, ведущие к развитой технологии, исчезли, и мы понапрасну пытаемся как-то спуститься, ибо все позабыли, как это делается.
– Я не просил читать мне лекцию, – отрезал капитан охраны. – Я спрашивал, где фонари. Я вижу, мы входим в туннель, ведущий внутрь горы, и я не позволю ее величеству идти дальше, пока не подадут свет.