– Лучше тебе не молчать! Знаешь ведь, куда они убрались. Хватит врать. Говори!
Милашка, когда его позвоночник хрустнул, завизжал как резаный и едва смог выговорить:
– У меня есть депеша. У меня депеша. Депеша! Я должен ее доставить!
– К чертям твои депеши, – озлился Живодер. Милашка лишился чувств.
Полковник Живодер дал сигнал, и солдаты схватили Больца. Один из них оттянул его голову за волосы назад, а другой врезал по корпусу кулаком. Удар был так силен, что Больц захрипел.
– Куда они исчезли? – требовал объяснений Живодер.
– Они нам не сказали! – выкрикнул Больц. Полковник щелкнул пальцами, и офицер подал ему фонарик. Живодер подошел к Больцу вплотную и посветил фонариком ему в глаза.
– Ты нам лжешь?
Больц извивался, пытаясь уклониться от луча. Мозг сверлила только одна мысль: полковник может догадаться, что он намеревался попользоваться базой.
– Реакция зрачков, – констатировал Живодер, – свидетельствует о том, что он лжет! Врежь ему!
Звук удара эхом прокатился по ангару.
– Еще разок, – не унимался Живодер. – Сейчас я разговариваю с тобой вежливо, а не скажешь – мы возьмемся за тебя всерьез. Куда исчез персонал базы?
– Не знаю! – взревел Больц.
– Врежь ему! – приказал полковник.
Но этот приказ оказался последним в его жизни.
Удар пришелся по кнопочному механизму дистанционного управления, что мирно ждал своей очереди в одном из карманов Больца.
Ангар осветила жгучая вспышка!
Батальон Смерти, их военный корабль и «Бликсо», и его экипаж, и его капитан, и Милашка – все засветилось, и в этом свечении вдруг проступили их контуры. Цвет их менялся от красного к желтому и фиолетовому, пока наконец фигуры не стали черными. Все вокруг превратилось в кварц, еще на мгновение сохраняя форму, потом обратилось в расплавленное стекло.
На базе не осталось в живых ни одного человека.
Стенные коробки, удерживавшие балки на месте, превратились в песок, который под воздействием мощного жара стал жидкостью и потек.
И вот с потрясающим грохотом стены ангара стали корежиться и поддаваться напору.
Оползание скальной породы длилось довольно долго.
Немыслимая жара расплавила каменную утробу горы.
А потом уж и вовсе ничего не осталось от базы, выстроенной Аппаратом на планете Земля.
Погребенный под кучкой стекла, некогда бывшего Милашкой, и под тоннами кипящего кварца над ним из-за нелепей задержки и своекорыстия Больца, лежал теперь прах депеши, которой предназначалось отвести от планеты беду и не допустить вторжения.
Не суждено ей было попасть к своему адресату.
Часть СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
Глава 1
О, теперь Мэдисон почти не сомневался, что сможет завершить свою работу, связанную с Хеллером. Недалеко то будущее, когда на хвосте у Хеллера-Уистера с его подачи окажутся не только Аппарат, но и Армия и Флот.
О, какие на этой почве расцветут заголовки!
Мэдисон стоял у окна верхнего этажа королевского особняка на Острове Передышки и ожидал Крошку, которая почему-то задерживалась. Он специально приземлился позади дворца, чтобы его никто не заметил. Сегодня он явился сюда с добрыми вестями, а также хотел представить Крошке некоторые доказательства.
В окно дохнул один из самых нежных и ароматных ветерков с моря, которые Мэдисон когда-либо ощущал ноздрями и кожей. Великолепный вид на долину внизу приятно успокаивал нервы. А один миленький кусочек земли, размером в десять акров, что принадлежал фермерскому хозяйству, утешил бы также и кое-кого еще: там качалась на ветру цветущая марихуана – "панамская красная", если он правильно запомнил название, когда Крошка, командуя группой работников, набранных из пятитысячного населения острова, рассказывала ему, чем она занимается.
Но умиротворяющий вид, открывающийся с террасы, сегодня не нарушался картиной каких-либо работ. Вдоль балюстрады неспешно шагала жена редактора, женщина средних лет, в маске, свободной одежде и праздном настроении. Время от времени она забывала об окружающем пейзаже и с надеждой скользила взглядом по фронтону дворца.
Ага, вот и появился тот, кого она так ждала. К ней медленным шагом приблизился бравый молодой офицер в блестящей серебряной форме. Он остановился, в восхищении всплеснул руками и поклонился. Женщина остановилась и оперлась на балюстраду. Молодой офицер подошел поближе. Он что-то тихо сказал, и та кокетливо рассмеялась. Он взял ее под руку, и они продолжили прогулку вдвоем.
Мэдисон был восхищен тем, как Крошка вышколила свой полк. Он понимал, что ее уроки не ограничивались только манерами.
Вот сзади плавной походкой вышел музыкант с "аккордным аккомпаниатором". Но исполняемая им мелодия и интонации были заимствованы из коллекции записей Крошки: там четко звучала романтическая цыганская скрипка.
Придворный офицер с дамой неторопливо спустились по широкой дворцовой лестнице и пошли по садовой дорожке, сопровождаемые пением скрипки. В саду было множество укромных уголков, и в каждом, насколько знал Мэдисон, имелась скамья с мягкой обивкой. Сквозь деревья в цвету он как раз увидел краешек одной из них.
Парочка скрылась в одном из таких уголков, и до слуха его донеслось неразборчивое бормотание, в котором слышалась страстная просьба.
Наконец, как Мэдисон и ожидал, он увидел, как на кончик скамьи аккуратно складывают женское платье.
Музыкант стоял за деревом спиной к любовному гнездышку, но скрипичная музыка не прекращалась.
Наверху закачалась цветущая ветка, музыкант с настороженным, внимательным взглядом заиграл быстрее, цветки вдруг все разом взорвались, и наземь посыпался град лепестков.
Музыка стала помягче, помедленней.
Слуга в серебристой ливрее и с серебристым подносом в руках быстро прошел по террасе и ступил в любовное гнездышко.
Немного погодя оттуда потянулся пепельно-голубоватый дымок марихуаны.
Скрипичная мелодия продолжала звучать.
Мэдисон взглянул на террасу. На ней появилась супруга еще одного издателя. Она была в маске, но Мэдисон знал, что ее муж издавал "Дейли Консерватив".
Из дворца вышел еще один офицер. Он остановился, поклонился, подошел, пошептал что-то женщине на ухо и она подала ему цветок.
Они стали медленно удаляться по другой дорожке.
За ними тоже последовал музыкант, уже другой.
Парочка вступила в другое любовное гнездышко.
Из дворца вышел и третий офицер. Он прошел к первому укромному уголку. До Мэдисона донесся его голос: "Послушай, старина, можно и мне поучаствовать?"
Над вторым гнездышком кругами закачалась цветущая ветвь.
Второй музыкант, стоя к нему спиной, играл все быстрей и быстрей.
И новый взрыв лепестков.
Музыкант улыбнулся, и из инструмента полилось что-то нежно-мечтательное.
Слуга с серебряным подносом торопливо приблизился к этому уголку.
Вскоре появилась супруга и третьего издателя.
Скрипичная музыка продолжала звучать. И Мэдисон знал, что играть она будет весь день. И что новые скрипки заиграют для многих оставшихся жен, а их было двадцать, и что будут они резвиться сегодня в этих садах, проведя накануне всю ночь в любовных утехах!
Переключившись с марихуаны на ЛСД, они получали «улеты», и у них просто отбоя не было от юных красавчиков-офицеров!
Мэдисон украдкой взглянул в книгу, что нес с собой и где были собраны вырезки из газет. Первые партии женщин с тех пор давно уже вернулись к себе. Просто чтобы размять мышцы, Мэдисон устроил широкое освещение психиатрии в прессе. Полоса за полосой печатались пространные сообщения о случаях чудесного излечения с помощью этой штуки, о том, как великолепен Кроуб, как ошибочны все прочие формы лечения и с какой решимостью следует отметать всякую идущую с ней вразрез идею. Редакторам и издателям жить уже стало невозможно, если они непрерывно, в одной колонке за другой, не сообщали об этой удивительной новой науке, завезенной на Волтар с планеты Блито-ПЗ!
О, психиатрия, несомненно, знала ответы на все вопросы. На Земле они прессу оседлали точно таким же образом: жен редакторов и издателей укладывали на кушетку и буквально (…) – и вот вам, печатайтесь сколько угодно! И горе любому, кто станет им в этой области на пути: его изрубят на куски!
Голос за спиной Мэдисона вывел его из этого настроения.
– Во что, черт возьми, ты превратился?! В какого-то (…) подглядывателя?!
Глава 2
Зто была Крошка, и выглядела она страшно сердитой. Ее аэролимузин приземлился, должно быть, позади дворца, рядом с машиной Мэдисона, потому что он не слыхал звука двигателей. Крошка стаскивала с рук черные перчатки, и ей, суетясь, помогали две девушки.
Тут располагалась ее передняя для верхней одежды.
– О, Крошка, ты здорово поработала! – похвалил ее Мэдисон. – Обустроить это место, так вышколить офицеров – ты просто совершила сверхчеловеческий подвиг! Посмотри-ка сюда: вот они, первые плоды победы!
Он сунул ей под нос книжку с газетными вырезками. Она отмахнулась от служанки, пытавшейся причесать ее и перевязать заново «хвостик», и взяла книгу. Заглянула внутрь.
– Что-то я не вижу тут ничего о Грисе.
– Нет-нет. Это только показывает нарождение власти прессы. Именно сейчас они хвастливо превозносят психиатрию. Разве не чудо? Тут кое-что из первых полос! Такого в истории Волтара еще не бывало! Чтобы что-то влияло на их прессу…
– Слушай, дядя, я помогаю тебе только по одной причине. Забудь о своих болячках! Мне нужно, чтобы Грис лежал там на подставке распростертым и чтоб каждый день часами напролет не умолкали его крики. Я придумала кое-что почище, чем в квартире у Щипли. И пока летела сюда из Дворцового города, все обдумывала новые пытки! Ух, как же я зла!
– Крошка, – встревоженно проговорил Мэдисон, прекрасно сознавая, что не Грис, а он сам может оказаться на том каменном блоке в темнице, – ну что такое случилось?
– Этот мерзавец погубил жизнь Тик-Така, вот что случилось.