Крадущиеся шаги я расслышала не сразу. Измученное сознание вспыхнуло обидой. Неужели здесь проходной двор? Они решили меня извести в надежде, что я сломаюсь и сдамся? Надо мной нависла другая тень, почти скрытая полумраком, и мне не хотелось даже оборачиваться, чтобы рассмотреть. Но я узнала этот шепот, истеричные нотки в не скрывавшем торжество голосе:
— Скоро он наиграется, и тогда тобой займусь я. Уже не такая свеженькая, но я все еще хочу попробовать. Ммм…
Это урод причмокнул и удалился. Дверь снова заперли. Надеюсь, на сегодня кошмар закончен?
— Доброе утро, — я проснулась минуту назад, и только сейчас сообразила, где нахожусь, и что в моей постели устроился генерал. Резко обернувшись, увидела его лицо, с мелкими мимическими морщинками, небольшим шрамом почти у основания начавших отрастать темных волос, искренней улыбкой, без признаков сна.
— Вы не спали?
— Я же обещал оберегать тебя от кошмаров, — он устроился поудобнее, теперь, видимо уже не боясь меня разбудить. Я чувствовала себя неловко, впрочем, в его присутствии мне было не привыкать к подобным ощущениям. Хотелось отвести взгляд и смотреть куда-то в другую сторону, но сложно не видеть в своей постели огромного мужчину, который обнимает тебя своими ручищами, а ты не сильно и сопротивляешься.
Тотошка довольно разлегся на моем боку, счастливо жмурясь. Не утро, а сплошная идиллия!
— Спасибо, — прошептала я, отмечая, что сегодня впервые за много времени мне удалось поспать без кошмаров, и тут же заметила, как он смотрит на мои губы, искусанные, потрескавшиеся, вызывая у меня желание прикусить нижнюю, что я и сделала. Это было моей ошибкой.
Генерал приник ко мне как будто только и ждал от меня какого-то знака. Приглашения? Неужели он счел это приглашением, и теперь мне придется… Нет!
Я напряглась, выставив перед собой руки и по возможности отдаляясь от него. Сделать это было нелегко, так как я оказалась вжатой в стену, а теснота койки не позволяла выбраться из нее без участия и согласия Дамирона. Но к моему удивлению он не стал настаивать и тут, же отпустил меня, сев рядом, словно ничего не произошло.
— Хочешь кушать? — просто спросил он.
Он другой! Совсем непохожий на…
Я облегченно кивнула, и он тут же скрылся за дверью, оставив меня недоумевать по поводу всего произошедшего. Неужели генералу настолько одиноко, что он ищет моей компании? Неужели не понимает, что депрессивная зэчка не самый лучший круг общения?
И все же он ведет себя по-другому. Он боится меня напугать. Ему так важно мое мнение?
Я поспешила встать, опасаясь, что генерал может вернуться в любую минуту и застать меня… в не совсем приличном виде, по-военному быстро приняла душ и оделась.
Он вернулся менее чем через четверть часа, с громадным подносом, уставленным едой, но, главное, на подносе дымились две чашки кофе, от запаха которого у меня загорелись глаза.
— Всегда мечтал это сделать!
— Что именно? — пережевывая чудесно приготовленное мясо, поинтересовалась я.
— Принести женщине кофе в постель, — усмехнулся он, обводя взглядом скудную обстановку. Да, кроме постели, этот поднос и поставить то было некуда.
Завтрак прошел неожиданно весело, и этому способствовало прекрасное настроение генерала. Он много говорил, и я невольно заслушивалась его историями, касающимися людей, живущих на базе, но не затрагивающих их работы, целей, прошлого. Он рассказал мне так много о себе и в то же время не рассказал ничего. Я по-прежнему не знала, куда меня занесла судьба. Тотошка сидел на моих коленях, выжидающе глядя на тарелку. Было совершенно невозможно ему в чем-то отказать.
— Сегодня я отведу тебя к Толкену. Но, надеюсь, наш уговор в силе и ты не против, если я буду присутствовать при разговоре? — генерал говорил тоном, которым привык отдавать распоряжения. Но в глазах его была нерешительность. Возможно, между нами кое-что изменилось этой ночью, но пройдет еще много времени, когда мы начнем друг другу доверять. Я могла лишь надеяться, что смогу завоевать его доверие раньше, чем могут начаться проблемы. Если он вынул чип, как только я оказалась здесь, значит тамуже знают, что я исчезла. Захотят ли они прочесать планету, чтобы убедиться в этом? Или спишут отсутствие сигнала на мою смерть? Легче ли мне будет слыть мертвой?
— Нет, что вы? Нам с профессором совершенно нечего скрывать, — я поставила допитую чашку на поднос и выжидательно уставилась на генерала.
— Дамирон, я знаю, что у вас ко мне много вопросов. Когда-то вы интересовались, виновна ли я, и я ответила, что виновна. И это правда.
Он сделал попытку меня прервать, но я остановила его жестом, едва не сделав глупость, коснувшись пальцем его губ. Не хочу начинать со лжи, но если он ко мне испытывает симпатию, он заслуживает, чтобы она была взаимной. Я же пока этого утверждать не могу. Еще слишком рано что-то начинать, не изгнав из памяти то, что было разрушено.
— Пожалуйста, дайте мне продолжить! Я виновна, я убила человека. Но сделала это не из корысти. Называйте, как хотите: месть, возмездие, воздаяние… Кто я, чтобы быть судьей и палачом? Никто. Возможно там, где меня когда-то знали, и, надеюсь, уважали, сейчас лишь презирают, и ненавидят. Скорее всего, ненавидят. Но я сделала это сознательно, прекрасно зная, что буду расплачиваться за свое преступление всю оставшуюся жизнь. И не ссылка меня пугала, а собственная совесть.
— Ты необычная женщина, — мягко произнес Дамирон, нежно отводя волосы с моего лица. — Нам пора.
Гул шагов эхом разносился по коридору. Мы спустились немного ниже, встретив по дороге двоих человек. Было видно, что они изо всех сил старались не проявлять заинтересованности. Наверное, этот уровень был закрыт для посетителей вроде меня. Генерал воспользовался своим ключем-картой и дверь открылась. Я вошла, уже не замечая, испытывающего взгляда Дамирона. Для меня был важен лишь человек, устроившийся по-турецки на кровати и увлеченно читающий какой-то трактат. Когда мы вошли, он поднял глаза и рассеянно прищурился, пытаясь рассмотреть гостей.
— Здравствуйте, профессор! — я кинулась к нему и тут же была принята в его хрупкие, но такие родные объятия.
— Я так переживал, что больше никогда тебя не увижу! — Толкен подслеповато прищурился, и обратился к генералу, — спасибо, Дамирон!
19
Четыре месяца назад
Спустя некоторое время я встала. Не могла больше оставаться там, где это произошло. Тело неприятно ломило, между ног зарождалась саднящая боль, низ живота неприятно тянуло. Я дошла до умывальника и замерла, облокотившись на него.
Не со мной! Это все происходит не со мной! Это не я, а кто-то другой. А я умерла еще там, на Дельте-2 вместе с теми, кого любила.
Я стянула с плеч превратившуюся в лохмотья рубашку, и, оставшись в одном застиранном бюстгальтере, свернула ее и намочила. Равнодушно отметила, что к старым синяками добавились новые. Вытерла лицо, руки… Мне не хотелось прикасаться к себе, было противно. Столько грязи, в которой меня изваляли, я никогда от этого не отмоюсь. Хотелось в душ, но мысль о том, что на меня будут смотреть чужие глаза, похотливо или с презрением, вызывала содрогание.
А если я… забеременею от Виларда? Что мне делать? Боже, только не это!
Дойдя до койки, сдернула с нее жесткое покрывало, и, укутавшись в него, пустила воду, села между раковиной и койкой на полу.
Здесь безопасно. Здесь он не сможет до меня добраться. Я не позволю…
Хриплый смех сотряс мое тело. Я закрыла глаза и представила, что я дома. На Земле.
Дождь барабанит по крыше… Мне тепло и уютно. Рядом с семьей.
Здесь мне хорошо, здесь меня не обидят.
Прищурившись человек, внимательно наблюдал за объектом. Его худощавое, с неприятными чертами лицо было нахмурено. Он видел, что она на грани. Нужно лишь немного подтолкнуть и она расколется. Это была отличная мысль — пустить к ней старшего Виларда. Их «разговор» полностью ее деморализовал. Возможно, если разрешить им еще пару свиданий, она будет готова на все, только чтобы этот тип больше ее не трахал. Генералу доводилось встречаться с Адрианом Вилардом до того, но он никогда не наблюдал в нем столько болезненной одержимости. Возможно, если бы они знали раньше о страсти старшего брата к невесте младшего, можно было бы это обыграть в свою пользу. Такие союзники были организации нужны. Богатый, влиятельный, имеющий связи в правительстве и министерствах. Он казался холоден, бесстрастен и неуязвим. Ни близких друзей, ни любовниц, которые могли бы на него влиять. Но он дал слабину, открылся. Им стала известна его тайна. И, теперь у них есть для него подходящая наживка.
Вилард пришел на следующую ночь. Я услышала, как снова открылась дверь и невольно прильнула спиной к стене, забившись еще глубже, изо всех сил обхватив руками колени. Мне захотелось стать незаметной, невидимой, чтобы больше никогда не ощущать на своем теле силу чужих рук. Закрыв глаза и затаив дыхание я стала ждать, готовая в любой момент вскочить и… Бежать? Куда? Драться? Глупо!
Он сильнее… сильнее.
Когда я открыла глаза, он стоял у двери, словно не решаясь войти. Стоял, глядя на меня, и в его глазах бушевало море чувств и эмоций. Каких? Что он испытывал в тот момент, глядя на изнасилованную им женщину? Удовлетворение? Досаду? Считал ли он себя отомщенным? И если нет, сколько мне еще предстоит выдержать от него?
Внезапно он опустился вниз и сел прямо на холодный пол, согнув одну ногу в колене, вторую вытянув вперед. Он не произнес ни слова, смотрел, словно сквозь меня, однако, под этим взглядом я холодела. Он выглядел так, как будто здесь в камере его пустая оболочка, без разума и души. Он был слишком близко, чтобы я могла чувствовать себя в безопасности, и все же, какой-то частью здравого рассудка я понимала — он не нападет. По-крайней мере, сегодня, сейчас. И все же, я боялась.