— Вечер добрый, — нагло вмешался я. Точнее, чиновник меня заметил раньше и был бы рад уделить мне внимание, лишь бы выпроводить торговца. — Я услышал, что вам нужно что-то исправить. А я как раз лучший в мире мастер символов.
— Что? — на меня уставились и торговец, и чиновник.
— Мастер символов я, — пришлось повторить, чтобы до пузана дошло. — Что вам исправить нужно?
Как оказалось, в руках он сжимал шар из тонких серебряных пластинок, очень похожий на тот, что Ханна вытащила из летающей лодки. Только этот был побольше размером. Торговец оглядел меня с ног до головы, затем посмотрел на Зои и столкнулся взглядом с Ханной.
— Символ восстановить надо, — произнёс торговец озадаченно. Протянул мне сферу, но взгляд при этом был такой, словно он находится в сильном замешательстве. Опять Ханна постаралась.
Пластинки шара как большие лепестки закрывали что-то в сердцевине. Они были очень тонкими, отчего казались хрупкими — надави сильнее, и останется вмятина. На некоторых были видны вдавленные символы, что удивительно, понятные и знакомые. Часть была нанесена красиво и даже изящно, а часть — грубо, но читаемо.
— Вот здесь, — я показал торговцу на группу лепестков. — Часть символа «стабильность» отсутствует.
Выглядело так, словно давление изнутри стёрло рисунок, оставив часть, заходящую на пару примыкающих пластинок. Я только представил, как этот символ выглядел бы на своём месте, а серебряный металл под рукой дрогнул, проявляя рисунок. Словно кто-то сделал оттиск на мягком и податливом материале. Ещё появилось чувство, как будто то, что заключено внутри сферы, слегка задрожало.
— Готово, — сказал я, возвращая сферу. — Если проблема была в этом, то работать должно.
Чиновник успел раньше торговца, сцапав сердце лодки. Он, как оказалось, очень внимательно за мной следил и даже запомнил, какой символ проявился. Проведя по нему пальцем, он что-то сделал, и сфера опасно загудела, но почти сразу затихла.
— Вот, господин Тон Га, — сказал чиновник, — ваше корыто снова сможет двигаться. Не так быстро, сначала заплатите за место у причала и ремонт. Шесть пластин.
Торговец попытался забрать сферу, но чиновник ловко увернулся.
— Разорители, — проворчал пузан, вынув из-за пазухи связку прямоугольных золотых пластин. Отстегнул от длинного шнурка шесть штук.
Забрав сферу и пообещав, что будет жаловаться главе города, он поспешил удалиться. При этом выглядел торговец довольным, и я заподозрил, что заплатил он гораздо меньше, чем должен был.
— Уважаемый мастер, — расплылся в улыбке чиновник, обращаясь ко мне. — Вы очень вовремя появились. Прошу в мой кабинет. Прошу…
Он что-то показал помощнику, дежурившему за стойкой, и широким жестом пригласил нас к лестнице на второй этаж. Провёл в комнату с богатым убранством и прекрасным видом на реку и закат.
— Позвольте представиться, — сказал чиновник, когда мы расселись на мягкий диван у длинного стола. Сам он занял место напротив, спиной к окну. — Я Кари́н из семьи Фэн. Могу я узнать имя мастера?
— Василий. Мы в Ардо проездом и ищем большой корабль, который может доставить под сотню человек на юг, в столицу секты Созвездий. Слышал, что в порту стоит «Бегущий По Ветру».
— Бегущий? Вам не повезло. Буквально пару часов назад он ушёл на запад к Эфиру. В большой спешке и всего с одним пассажиром.
Опомнившись, чиновник положил на стол пять золотых пластинок, полученных от торговца. Шестую демонстративно спрятал за пазуху.
— Плата за оказанную услугу, — сказал он, пододвигая золото ко мне. — Чтобы перевезти такое количество людей, нужен большой корабль… это срочно?
— Срочно. Дня через три мы должны уже быть в пути.
— Корабль есть, — сказал он. — Очень быстрый, с опытной командой и достаточно вместительный. Я организую вам встречу с капитаном завтра к полудню. Видите, за моей спиной? Слева, если смотреть с вашей стороны.
Он оборачиваться не стал, но из окна была видна часть причала с крупным угловатым кораблём. Мне он особо не приглянулся, в отличие от того же «Парящего».
— После полудня, — сказал я. — Утром мы будем заняты.
— Как вам будет угодно, — расплылся он в довольной улыбке.
— И ещё, — добавил я. — Если в вашем порту кому-нибудь нужно будет поправить символы на сердце летающей лодки, то за хорошую плату я могу им помочь. Пока ваш мастер отсутствует.
— Только хотел Вам это предложить, — сказал он. — Проблемных лодок много. Торговец Тон Га самый нетерпеливый из всех. Будьте уверены, что эту новость он быстро разнесёт и завтра здесь будет настоящее столпотворение.
Начальник порта оказался человеком общительным и даже вызвался проводить нас до местной путевой арки и лично отправить в центр города, к ближайшему выходу у Колизея. Осторожно интересовался, откуда мы приехали, и удивлялся, что раньше не слышал о таком молодом мастере символов. Что касается золота, то пластинки я забрал. Каждая весила около ста пятидесяти грамм, что довольно неплохо. Я поинтересовался у начальника порта местными зарплатами, и выходило, что небольшой ремонт силовой установки лодки обошёлся торговцу примерно в пятилетний заработок грузчика.
Путевая арка доставила нас к Колизею, на улицу, примыкающую к шумной площади. Хорошо, что не пришлось ехать обратно через весь город два с лишним часа. В общем, у площади мы снова наняли повозку и к наступлению темноты были рядом с дворцом госпожи Мин. Спокойно поднялись на третий этаж к нашим комнатам. Никто к нам с претензиями не бежал, никто не спешил ругать за то, что появились затемно и сбежали без спроса. Разве что скучающая Ива посетовала, что мы поздно вернулись.
— Как прошёл первый день турнира? — спросила Ива.
— Ничего интересного, — сказала Зои, разворачивая ширму, разделяющую комнату. — Шумно и неприятно. Папа не любит бои насмерть, поэтому у нас такое не встретишь. А узнай он, что я поучаствовала, даже не знаю, что было бы.
За ширмой мелькнули тени Сайми и Салме, демонстрирующих Зои домашнее платье. Но я за ними не следил, разложив на деревянном табурете у кровати золотые пластинки. Пытался представить простой символ на поверхности золота, как это делал в порту, но ничего не происходило.
— Неприятный турнир, — подтвердил я. — Странно, почему с ними не работает?..
В комнату заглянула Ханна, прошла к моей кровати, уселась рядом и выложила на табуретку несколько крупных серебряных монет. Когда мы ехали от Колизея в сторону дворца Мин, я рассказал о том, что на турнире летающий нож двигался сам по себе. Так и не смог найти этому объяснения, поэтому решил поделиться проблемой.
— Нехорошо, когда не отдаёшь отчёт тому, что делаешь, — сказала она. — Ты же говорил, что в голове прояснилось?
— Говорил, — я положил рядом с пластинками и монетами браслет, который начал таять и принимать форму летающего ножа. — С ним работает. Стоит только подумать, и он меняет форму. И с сердцем лодки это сработало.
Нож на половине трансформации остановился и начал растекаться, принимая форму прямоугольного бруска, хотя я представил тонкую пластинку. На его поверхности появился простой символ отражения, и металл окончательно застыл.
— Ива, подай склянку с чернилами из моей сумки, — попросил я. — Кстати, ты не сталкивалась с одарёнными, кто мог управлять металлом силой мысли?
— С такими не сталкивалась, — ответила она. — Но когда ты заставляешь предмет двигаться, то ведь тоже делаешь это силой мысли, а не объясняешь ему это словами и жестами.
— Не чувствую, что магию использую, — сказал я. — Такое чувство, что он сам это делает. А на арене я даже подумать не успел.
— Надо было об этом днём сказать, — Ханна повернула моё лицо к себе, заглянула в глаза.
— Нож не верну, — сказал я. — Опасная штука…
Наваждение довольно быстро схлынуло. Только что я был уверен, что летающий нож мне одолжила Ханна и я должен был ей его вернуть. Пробрало до мурашек от неприятного чувства, когда осознаёшь, что тебя обманули.
— Можно так не делать? — проворчал я, затем поёжился.
— Твой разум сопротивляется, — она улыбнулась. — Это хорошо. Ещё раз подумай, вспомни всё, что произошло на арене. Как нож лежал у тебя на ладони, как он летел и как ударил соперника.
Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Брусок на табуретке снова начал менять форму на летающий нож, но в процессе передумал и превратился в браслет.
— Я почти уверен, что это он сам, — сказал я. — Спасибо.
Забрав у Ивы склянку с чернилами и кисточку для письма, я подтянул рукав и нанёс на предплечье символ, которому нас учил Стоки. Подождал немного, пока чернила подсохнут, затем ткнул пальцем в одну из пластинок. Золото заблестело сильнее и начало таять. На его поверхности появился символ отражения, но пока золото затвердело, он успел смазаться и стал почти нечитаемым. Где-то с третьей попытки мне удалось придать золотой пластинке нужную форму и сохранить на поверхности вдавленный символ.
— Не знала, что ты так умеешь, — сказала Ива.
— Я тоже не знал… И с обычным серебром не работает.
Попытка расплавить серебряную монету ни к чему не привела. Боевой нож Ханны тоже и не думал плавиться или как-то меняться.
— Пока оставим, — сказала Ханна, забирая золото и серебро с табурета. С сомнением посмотрела на испорченную золотую пластину. — Завтра об этом подумаем. И если тебе внезапно очень сильно захочется что-то сделать или куда-то бежать, сразу говори.
За ночь ничего так и не произошло, и не изменилось, если не считать, что желания участвовать в турнире и связываться с сектами стало ещё меньше, но настроение это не испортило. Мы позавтракали и почти два часа ждали, пока появится старший наставник, чтобы сопроводить нас. Я уже собрался отправить кого-то за повозкой, когда появился Орикс. Дожидаясь нас, он устроился на лавочке у сада и принялся дымить трубкой. Задумался о чём-то, не заметив, как мы с ним поздоровались. Обратил внимание, когда я помахал ему рукой.