Выплюнул горечь.
– А яблоносцы призваны калечить любого, кто посмел хоть на йоту приблизиться к разгадке происходящего в Садограде.
Чучело продемонстрировало вопиющее невежество в построении версий.
– Нет, мимо ученой кодлы не пройти.
– На одних беременных и роженицах далеко не уедешь.
– Завтра же надо под благовидным предлогом сунуться в Научный центр.
– Что-то важное проморгали контролирующие инстанции.
Чучело заскучало от августовских тезисов.
– Перейдем к простому и конкретному.
Качнулась ложка.
– Следы от костылей имеют отношение к насильникам?
Накренилась вилка.
– Действует группа, имитирующая одинаковый почерк?
Заверещал балахон.
– Не хочешь отвечать – не отвечай. Но если это вернулся твой прототип и сменил извращенные наклонности – тебе, братец, тоже непоздоровится.
На соседнем участке продолжалась игра в бадминтон – по-прежнему азартно, весело и безмятежно.
– Почему в банде яблоносцов не замечено ни одной девчонки?
У чучела вдруг прорезалось чревовещание.
– Нас не бурут.
Слепо-глухо-немой заговорил обиженно и плаксиво.
– Мы просились-просились – тока зазря.
Я внимал чучелу.
– Динь, по-моему, ты достал Повара своими вопросами.
Из-за балахона, смеясь, выглянула Нинель Осиповна.
– Но я облегчу его участь.
– Заранее благодарю.
– С девчонками у нас в Садограде непросто. По рекомендации гинекологов после первой же менструации девочку отправляют в пансионат на Черное море. Они там живут и учатся. Дабы избежать нечаянного растления и ранней беременности.
– А как гамачная юность? Мы же вчера видели?
– Значит, этой лапочке стукнуло восемнадцать и ей разрешили вернуться.
– И она теперь ждет с нетерпением оплодотворительного акта?
– А вот и мы! – закричали хором племянник с супругой и принялись рвать яблоки.
Чучелу не понравились молодожены.
Повар отвернулся.
Глава 14 Синие груши
Мед поместили в кухонный пенал к скудеющим запасам сгущенного молока.
Самодельный туесок выглядел неказисто и нелепо среди штампованных рядов стандартных банок.
Племянник сразу же увел наверх супругу.
Дело молодое.
Мы же с доцентшей сели гонять чаи.
– Диня, ну-ка признайся – ты, наверное, волшебник.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Тут мне подруги телефон оборвали.
– Вспомнили подробности о зачатии?
– Разбежался.
– Снова звали в гости?
– Благодарили, Диня, за подарки.
– Какие еще подарки?
– Тебе лучше знать. Подарки от кремлевской администрации.
– Не может быть.
Я скрестил руки на могущественном фотоаппарате.
– Ольга получила новый теннисный стол и фирменный набор мячей и ракеток.
– Класс!
– Светлана Константиновна – новую колоду для гаданий.
– Здорово.
– Ванюшке прислали котенка от президентской кошки.
– У президента кот…
– А вот Скудаеву Иммануилу Феоктистовичу достался целый ящик лучшего коньяка двадцатилетней выдержки. Катерина выразила решительный протест.
– Целый ящик!
– Да, и еще звонил главный врач роддома.
– Благодарил за подарок?
– Нет, приглашал сразиться в шахматы.
– Кстати, о Катерине… Какой у нее телефон?
– Понравилась?..
– Нет.
– Честно?
– Промашку хочу одну исправить.
– Ну, раз промашку, тогда звони.
– Нинель, надо просто кое-что уточнить насчет ребенка.
– Которого ждет?
– Нет, Ванюши.
– Хочешь узнать, не было ли в родове Катерины целителей и знахарей?
– Ты уже давно это выяснила?
– Давно. Меня же Ванюша тоже врачевал, и не раз. К твоему разочарованию, праотцы по материнской линии могли наградить Ванюшу только дурными привычками да врожденными склонностями. Ну, а об отце сам догадывайся – об истинном отце.
– Нинель – ты подала мне одну потрясающую мысль.
– Всего одну?
– Скажем, к примеру, я на досуге занимаюсь обрюхачиванием женщин…
– Диня!
– Теоретически.
– Хорошо послушаем твою гипотезу.
– Так вот, при любом раскладе я все равно должен ощущать себя отцом заделанного мальчика.
– Стоп. Хочешь, я угадаю, о чем ты намереваешься спросить Катерину?
– Угадывай.
– Не приходит ли кто посторонний навещать Ванюшу?
– Почти в яблочко. Только когда ты заговорила о подарках, я подумал: а вдруг самозваный папаня тоже дарит своим чадам какие-нибудь игрушки?
Нинель Осиповна произвела набор.
– Про коньяк – ни слова.
Нет, я еще не до конца выявил все фотоаппаратные возможности.
Разговор с Катериной получился не очень длинный.
Недипломированная жена разочаровала: никто из посторонних не заходил, никаких сюрпризов не отмечено. Не считая редких визитов старшего садовода, который приносит каждый раз туесок с медом и пугает ребенка отвратной рожей. А вот если опять пришлют ящик коньяка, то она сбросит его в бассейн.
Доцентше не терпелось выведать подробности диалога.
– Ну, и что ты узнал?
– Как я вижу, самый большой альтруист в городке – это Юрод.
– Его так все за глаза кличут… Но ты, Динь, обращайся к нему «Юрий Юрьевич».
– Понимаю – зачем лишний раз травмировать человека широкой души, но с подпорченной физией?
– Медом Юрий Юрьевич обеспечивает все садоградские семейства, так как и пасека, и хранилище являются собственностью Научно-исследовательского центра, – и яблоками тоже круглый год, и прочей овощной и ягодной продукцией. Хочешь – иди в магазин, хочешь – закажи по телефону, и доставят прямо со склада.
– Сервис!
– Ты с ним поаккуратней при общении. Пять лет назад – нет, шесть – он в один день потерял изумительную жену Еву и неродившегося ребенка.
– Мальчика?
– Девочку. Ева не смогла разродиться. Такое бывает, но редко.
– Шесть лет назад…
– Кстати, мне уже сообщили, как он спас тебя от яблоносцев.
– В Садограде слухи распространяются быстрей, чем в полном вакууме.
– Зря ты, Диня, не ценишь флагман агробезопасности, зря третируешь жителей.
– Я еще не просек, Нинель, куда меня угораздило попасть. Исключая тебя, все какие-то странные.
– Ты прав. Этих людей раскусить трудно. Возьмем Юрода…
– Может, хватит о нем? О благородном и несчастном садовом труженике.
– Напрасно. Это был гениальный биоинженер!
– Почему «был»?
– Двадцать лет он трудился над одним сортом геномодифицированных яблок и добился своего. Урожайность высокая. Лежкость небывалая. Всю зиму держатся – хоть бы хны. Устойчивость к парше и гнили. Самозащита от насекомых-вредителей…
– Бедные гусеницы.
О порхающих красавицах в нарядах изнывающих невест я как-то не подумал.
– Но, достигнув цели, полностью ушел из науки. Представь, он сам посадил в Наукограде все яблони. А теперь следит за каждым деревцем, не доверяя никому… Все наши сады курирует. Поднимается раньше всех и ложится позже всех. Кстати, он свой знаменитый сорт назвал в честь погибшей жены и неродившейся дочки – «Ева».
Если бы не личико, я бы подумал, что доцентша влюблена в старшего садовода – нашего Юрода.
– Яблоки-то хоть вкусные?
– А ты попробуй.
– Предпочитаю груши… Как там у одного забытого классика в рассказе про любовь… «Идите покушайте синих груш!»
– Почему синих?
– Кажется, жених был дальтоник.
– Но не импотент.
Из спальни второго этажа донеслись весьма красноречивые звуки супружеских отношений.
Но мы с доцентшей пили чай с медом…
Глава 15 Прокуроров сын
У меня выработалась дурная привычка: перед сном выходить на крыльцо и шумно мочиться на клумбу с черными георгинами.
Не знаю, нравилась ли такая подкормка благородным цветам, но я испытывал неизъяснимый кайф, особенно зажмуриваясь и вслушиваясь.
Но на этот раз я не получил никакого удовольствия.
Кайф испортил Дылда – сын прокуроров.
Нарисовался как ни в чем не бывало.
Я окинул сад оценивающим взором.
– Да один я, – сказал тихо вождь яблоносцев. – Один.
– Хочешь вызвать на дуэль?
– Брось выеживаться, Диня.
– Ну, тогда выкладывай, генералиссимус хренов, с чем пожаловал.
– Мы днем оба погорячились.
Надо же, предводителя хулиганствующего эскадрона обуяла ягнячья кротость.
– Возможно.
– Ты разозлил ребят увертливостью.
– Сначала научил бы своих балбесов квалифицированной слежке.
– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Взяли мы тебя, в конце концов, в оборот.
Слишком дружелюбно и миролюбиво для переговоров на высшем уровне.
– Да если бы не корабел… Мамочка сука!.. Мамочка сука!..
– Он артист еще тот, но сейчас речь о другом. Своим – не спорю, изящным – уходом через сквозное окно ты доказал…
Прокурорский сын перешел на обвинительный тон.
– Доказал, что прибыл совсем не за метеоритом, а за маньяком-насильником.
Я поторопился с ответной репликой.
– Давай не будем об этом вслух.
– Ну вот, мы и прикинули с ребятами хер к носу и поняли. Ты прибыл сюда не для того, чтобы жрать наши яблоки. У тебя своя задача, у нас своя. Зачем нам ссориться?
– Действительно – зачем?
– Мы бы тебя, конечно, положили тогда в Пнево, несмотря на большие потери…
– Про большие потери – ты это верно заметил.
– Не выеживайся.
Наконец-то яблоносный генералиссимус начал возвращаться к былой агрессивности.
– Скажи без понтов, ты согласен на недельное перемирие?
Пора закругляться.
– В принципе – да. А где гарантия соблюдения оного с вашей стороны?
– Моего слово тебе будет достаточно!
– Сомневаюсь.
– А ты не сомневайся. Вот я, к примеру, даже своему отцу, прокурору города, не слил тебя. Ты для него по-прежнему только лишь специалист по метеоритам.
– Благородно с твоей стороны.
– При чем здесь благородство? Когда ты профессионально ушел от ребят, я призадумался. Ну, а когда ты не испугался моей оравы и готов был принять неравный бой, я осознал: ты можешь ненароком погубить движение яблоносцев.