– Догадываюсь.
Я припомнил трехлетнего мальчугана, провожавшего меня от дока.
– Почему я вбил себе в башку, что вся эта арбалетная хренотень связана с насильным оплодотворением?
– И приплел к делу еще и пещеру.
– Нет, пещера – дело принципа.
– Лучше занялся бы дневником утопленника.
– Наверняка дневник уничтожен.
– Вряд ли.
– А где утопленник его запрятал? В роддоме?
– Копай глубже.
Генеральская дальнозоркая голова отправилась исполнять служебные обязанности.
А вот погоны остались.
И как выяснилось, на всю длинную, скучную, засадную ночь.
Я как-то притерпелся к мерцающим на уровне бровей генеральским звездам без кителя, лампасов и орденских планок.
Привык – ну, почти – к нудным комарам, не умеющим ничего, кроме как высасывать из хороших людей кровь.
Смирился с завтрашней дневной участью.
Все равно придется обойти с десяток арбалетчиков, дабы не разочаровать хитрущего стрелка.
Пусть наслаждается глупостью сборщика метеоритов…
У пещеры никто не хотел показываться.
Зато налетели комариные резервы.
Скучали генеральские погоны.
Скучал фотоаппарат.
Скучал и я.
Но как только забрезжил рассвет, мы были вознаграждены за муки.
Кто-то огромный, шумно фыркая, не спеша приближался к пещере.
Мне в данный момент не хватало для полного счастья шерстистого носорога эпохи неолита.
Ох, вредно на ночь слушать разговорчивых бабулек.
Но я чуть-чуть ошибся в определении гостя.
К пещере вышел обыкновенный лось и навалил пахучую кучу.
Ветерок был со стороны рогатого гегемона, и я понял: в такой атмосфере продолжать засаду нет смысла.
– Козел! – не сдержал я эмоцию и демаскировался. – Козел!
Сохатый обиделся на понижение в звании, трижды недовольно фыркнул и утопал в заповедные кущи.
Лосиное дерьмо благоухает так же, как и любое другое.
Так захотелось догнать сохатого и врезать ему промеж рогов альбомом…
Впрочем, на обратном пути глянцевая пухлость, живопишущая арбалетные муки, вполне могла и пригодиться.
Вдруг арбалетчику захочется повторить выстрел – и уже всерьез?
Чтобы не портить еще одну книгу из библиотеки доцентши, я рванул в Кронино раньше вчерашнего часа на полтора.
Вряд ли Веселый Арбалетчик успеет занять убойную позицию перед мостом…
Да и тумана сегодня не наблюдается.
А все-таки хорошо, что засаду испортил не шерстистый носорог.
Я представил, насколько бы рекордной получилась неолитная рыхлая пирамида, воняющая доисторическим навозом.
Часть десятая Дезоксирибонуклеиновая новость
Глава 1 Спермовызов
Рассвет нехотя пробрался в Кронино.
С воскресенье на понедельник солнце всегда проклевывается туговато.
Накручивая педали, выделывая противоарбалетные зигзаги, я прикидывал, чем обернется провонявшая засада.
Кого на этот раз трахнут, пока я наблюдал за срущим лосем?
Может, Нинель Осиповну?..
И я почти, почти угадал.
Изнасилованное тело супруги племянника Севы покоилось среди черных сломанных георгинов.
На голове счастливо улыбающейся невесты вместо фаты белели прозрачные трусики.
Я представил, как она металась по саду.
А муж, так и не сумевший вернуться в кондицию, дочитывал детектив – покетбук…
А доцентша безвылазно торчала в спальне, опасаясь арбалетного обстрела…
Невеста ни Бога, ни Дьявола, а отменной наглой сволочи лежала на спине, раскинув беспомощно руки и широко раздвинув ноги.
Стрелы не торчали ни меж грудей, ни из живота.
Но зато на чисто выбритом лобке белела свежая, еще пенящаяся сперма.
Невеста, не переставая блаженно улыбаться, сдвинула колени, вздохнула по самую диафрагму.
– Вставай, простудишься, – сказал я и протянул георгиновой даме обе руки.
Невеста, погруженная в кайфовый послесношательный транс, не отреагировала.
Да, вделал ей по самое не хочу инженер коитуса, мастер сношений, гений секса…
– Сева! – заорал я на весь сад. – Выходи, придурок!
На мой крик сначала выглянула из дверей заспанная тетушка в неглиже.
Потом – не менее заспанный племяник.
– Тащи плед, скотина!
К произошедшему Сева отнесся с пониманием, лишь посетовав, что хотели девочку, а теперь будет мальчик.
Рогоносец отнес сверхудовлетворенную жену в дом, не потеряв ни одной капельки чужой спермы.
– Сева, замри! – крикнул я и рванул на кухню за чистой кружкой и ложкой.
Невеста опять лежала совершенно неподвижно, почти не дыша, как на клумбе.
Я, аккуратно орудуя мельхиоровой ложечкой, собрал остатки спермы в кружку.
Отнес кружку на кухню, накрыл блюдцем, замотал в полиэтиленовый мешок и сунул в морозильник между красной рыбой и бараньей ногой.
Вот и есть прямая и неопровержимая улика.
Я вдоволь натешился фотоаппаратом, демонстрируя Кремлю вид преступной спермы.
Надеюсь, у генерала хватит сообразительности как-нибудь суметь провести экспресс-анализ, чтобы не спалить меня.
А вдруг, вспомнив молодость, сам гарант Конституции заявится в Садоград…
Размечтавшись, я вернулся к изнохраченной клумбе.
Поднял самый большой георгин.
Впрочем, траурный цветок не годился для гадания: многовато лепестков.
Осмотр места изнасилования показал отсутствие борьбы.
Невеста отдавалась добровольно и с удовольствием.
Утрамбованная задницей почва свидетельствовала об энергичности процесса.
Мне сделали вызов.
И самое наглое заключалось в оставлении неопровержимой улики – спермы.
Значит, сношатель уверен, что я никогда его не поймаю.
В самом начале цветочной гряды отчетливо чернели квадратные узкие следы, похожие на костыльные.
Я сбросил рюкзак, вынул из него альбом и двинулся по следовой дорожке, конечно же, догадываясь, что ее проложили нарочно.
Мне сделали повторный вызов.
Держа собрание живописи как щит, я добрался до садового бункера.
Следы исчезали возле него.
Хочешь, гад, устроить дуэль?
Я рванул крышку и отскочил в сторону, прикрываясь книгой.
Будь там взрывное устройство, от меня бы ни осталось ничего; впрочем, от Святых Себастьянов – тоже.
Хотя логика подсказывала, что такого рода акция в Садограде вряд ли приемлема.
Это же не бесшумный арбалет.
Сбегутся все антитеррористические службы, и будет не до науки, не до пещеры, не до траханья, не до беременности…
А следы оставлены для меня лично.
Заглянув в бункер, я понял, что мне не просто дважды сделали наглый вызов – меня просто-напросто превратили в клоуна.
На перевернутой корзине лежало яблоко, проткнутое стрелой.
Так меня еще никто и никогда не унижал.
Я мужественно запечатлел свидетельство своего позора.
Теперь меня точно надо было гнать из кремлевской сотни поганой метлой.
Но, возвращаясь в коттедж, я немного успокоился.
Может быть, демонстративное изнасилование и проткнутое яблоко были предназначены лишь для того, чтобы я прекратил устраивать засады у пещеры Смерти?
Глава 2 Гендерный заговор
Я собрал на кухне семейный совет.
– Нинель Осиповна, вам задание: срочно отправить молодых домой.
Доцентша посмотрела на часы.
– Первый автобус до вокзала будет через два часа пятнадцать минут.
– Вот как раз и успеете.
– Но я не понимаю, зачем спешка?
Племяннику явно хотелось остаться.
– Ведь самое плохое уже случилось… А здесь такие замечательные яблоки!
– Сева, вы подвергаетесь опасности не как племянник.
– А как кто?
– Как объект, с помощью которого можно воспрепятствовать расследованию.
– Не понимаю.
– Зачем мне потенциальный заложник? Вдруг тебя похитят, а потом мы с Нинелью Осиповной получим отрезанное ухо.
– Ухо – это нехорошо!
Племянник заколебался и засомневался.
– Но яблоки… Где еще такую прелесть отведаешь!
Доцентша применила тонкий психологический ход:
– Я вам соберу в путь большую полную корзину.
И Сева послушно двинулся укладывать вещички.
Я, отправив Нинель Осиповну приводить в чувство невесту, решил помочь Севе со сборами.
Когда я вынес из библиотеки груду еще не прочитанных детективов, племянник Сева ошарашил меня своей гипотезой:
– Денис, я, кажется, понял, кто все это проделывает в Садограде.
– Инопланетяне?
– Нет.
– И то хорошо.
– Я за свою короткую жизнь перечитал такую уйму детективов, такую уйму…
– Бывает.
– Смейтесь на здоровье. Только я уверен, что в беременности женщин и импотенции мужчин виновата гендерная составляющая.
– Гендерная?
– Вот именно. За всем стоит теневая Академия наук, созданная продвинутыми лесбиянками.
Племянник вгрызся в яблоко.
А может, Сева и прав.
Поэтому и устранили Вампиранью, как подобную себе…
– Развей мысль.
– Ну, составили эти лесбиянки коварный план: извести всех мужиков. Началось все с того, что они каким-то неизвестным образом выкачали из мужиков все запасы спермы…
– Грандиозно!
– Сперму заморозили в специальном банке под видом сверхсекретного научного материала.
– Логично…
– Затем же опять же неизвестным образом превратили всех мужиков в импотентов…
– Возможно, возможно.
– В результате, нейтрализовав мужиков и создав запасы живчиков, лесбиянки приступили к акциям насильного осеменения.
– Сомнительно.
– Нисколечко. Используют при акте два шприца…
– Почему два?
– Одним шприцем вводят сперму, другим – неизвестный раствор, вызывающий потерю памяти.
– Все хорошо. Но многовато неизвестных.
– Чем больше необъяснимого в фабуле, тем интересней сюжет.
– Почти согласен. И версия твоя достаточно оригинальна. Но ты мне ответь на последний вопрос. Почему рождаются одни мальчики, а не девочки?
– Нет, это как раз понятно, – племянник Сева положил обкусанное яблоко к почерневшей груде ночных огрызков. – Хотят вырастить новую популяцию мужчин.