Претендент в отцы-основатели нового человечества потянулся к стеллажу.
– Ну, наконец-то я могу отпробовать плоды своих изысканий.
Хрустко впился зубами, откусил и начал монотонно жевать.
Яблоко.
Свое геноизуродованное яблоко.
Глава 9 Яблочный спас
Наверное, Кремль безотрывно наблюдал, как негероично, под неинтеллигентное чавканье обезумевшего гения собирается на тот свет Денис Денисович Веркутин, так и не оставивший ни дочь, ни сына, тем более не супер-мальчиков.
– Вроде наговорились вдоволь?
– Можно еще потрепаться, – сказал я, оттягивая суицидный момент.
На потолке виднелась одна занятная хренотень.
– Мне пора, сыщик, да и тебе тоже.
Рука садовода нащупала рычаг, отвечающий не только за наклон фруктовых стеллажей, но и продолжительность наших жизней.
– Не будешь ты больше засорять генофонд человечества своей тупостью!
Рычаг медленно и неотвратимо начал менять положение.
– Не будешь!
С верхних полок неспешно посыпались яблоки.
– Не будешь!
Яблочный слой уже был садоводу по колено.
Теперь плодовая осыпь угрожала и моему выступу.
– Передай, мудак, привет Повару! – крикнул я.
– Обязательно передам.
Рычаг встал в крайнее положение.
Лавина яблок обрушилась на садовода.
И тут я прыгнул к давно намеченной металлической штанге под реечным потолком, возле вентиляционного черного квадрата, манящего наружным сквозняком.
Только бы ржавая хренотень выдержала мой боевой вес!
Штанга прогнулась, но не вывернулась из цементной балки.
Теперь осталось элементарно исполнить упражнение на подтягивание с переворотом.
Но фотоаппарат, снабжающий Кремль самой непосредственной информацией, вдруг проявил норов и зацепился ремешком за стенной костыль.
Настал момент проверки на прочность разведывательной амуниции и моей шеи.
Ремешок лопнул первый, и бесценный фиксатор диалогов и панорам шлепнулся туда, где еще торчала умная голова.
Эти злые глаза я запомню надолго.
Генетическому монстру так не хотелось, чтобы я уцелел, так не хотелось…
Я исполнил акробатический трюк на одной руке с изящным выбиванием каблуком хилой решетки из черного квадрата.
Об утерянном объективном соглядатае я не жалел.
Президент и так слышал и видел с избытком.
Теперь гаранту Конституции осталось издать лишь два указа.
О вырубке проклятых яблонь!
И присвоении Денису Денисовичу Веркутину, то есть мне, звания Героя России.
Вталкиваясь ногами вперед в тесноту вентиляционности, я глянул напоследок на щедрую душистую россыпь
Гордость отечественного разведпрома исчезла под яблоками.
Исчез и гений.
Теперь осталось лишь доползти до свежего воздуха.
Глава 10 Призрак в реале
Рассветная неясность свидетельствовала о моей полной безопасности.
Смертельные геномодифицированные тонны, раздавившие собственного творца, остались в мрачном, душном, витаминизированном низу.
Я безвольно распластался на подстриженной траве коварного сада.
Кто теперь будет лелеять древа?
Кто будет холить?
Но тут зрелый плод оборвал – не жизнь, но глупые мысли.
Увесистое яблоко покинуло семейную ветку.
Яблоко набрало гравитационное ускорение.
Яблоко тюкнуло меня точно в темечко.
Захотелось на час или полтора отрубиться к чертовой матери, но злость и ненависть к подлой науке удержали сознание в реале.
Но, бляха-муха, как тяжелы плоды учености, особенно использованные не по назначению!
И тут возник главнокомандующий кремлевской сотни.
Хорошо, что не сам господин президент.
Яблочная контузия не давала разобраться в происходящем.
Может, это мое воображение самовольно вызвало начальство.
Может, действительно шефу захотелось присутствовать на финальной стадии операции «Ступор».
Ввиду неопределенности момента я не стал вскакивать с травы и вытягиваться по стойке смирно, а тем более щелкать каблуками.
Но для удобства беседы перевернулся с живота на спину.
– Спрашивайте, товарищ генерал, спрашивайте…
– Что с монстром?
Актуальный вопросец.
– Каюк.
– А фотоаппарат?
Нашел время беспокоиться о кремлевском имуществе.
– Тоже.
Из-за генеральского плеча выглянуло сопровождающее мурло.
– Это кто будет? – спросил я.
– Новый прокурор, – ответил покорно генерал. – С расширенными полномочиями.
– Прокурор настоящий? – уточнил я.
– Не сомневайся, Денис.
– Тогда пусть исчезнет на время.
Новый прокурор, не дожидаясь генеральского приказа, ловко замаскировался в крыжовнике.
– Вы где были, уважаемый Алексей Николаевич? – спросил я почти реального товарища генерала. – Где?
– Извини, Денис, так получилось.
Шеф начал оправдываться.
А это не было свойственно ни вызываемому регулярно призраку, ни действующей главе кремлевской сотни.
Впрочем, я не стал перебивать генерала, так и не похищенного.
– В библиотеку зашел муж Оленьки. За эллинской философией. Мы обсудили тему рока и катарсиса. Потом незаметно перешли к холодному оружию эпохи Возрождения. А потом он позвал меня пострелять из арбалета.
– И вы, Алексей Николаевич, подумали, что нароете чего нового?
– Только зря ночь угробил. Правда, настрелялся вдоволь. Не поверишь – у этого шалуна в подвале все мишени из корифеев биологии. Чарльз Дарвин, Мендель, Ламарк, Мечников Илья Иванович, ну и прочие, с бородами и без.
Алексей Николаевич замолчал, явно сожалея о ночи, проведенной в тире.
За крыжовником почти не сопел дотошный прокурор.
– Арбалет – это хорошо, – сказал я. – Теперь моя очередь читать лекцию.
Шеф благоразумно промолчал.
Прокурор задержал сопение.
И я выдал не хуже сдохшего генетика.
– А знаете ли вы, господа силовики, что Ветхий Завет оказался прав! Не ручаюсь за лукавого змия и вздорную Еву, но, по крайней мере, насчет Адама отпали все сомнения. Наука, эта мерзкая разрушительница иллюзий, догматов и основ, неопровержимо доказала, что все пять миллиардов народонаселения нашего долбаного шарика имеют всего-навсего одного, понимаете, одного предка! В каждом из нас, как это ни прискорбно, сидит игрек-хромосома, смутировавшая шестьдесят тысяч лет назад в северо-восточной саванне недалеко от горы Килиманджаро. Вот!
Яблоневую ветку качнул российский ветерок.
Шеф старательно усваивал информацию, что и он – Алексей Николаевич Яранцев, что и я – Денис Денисович Веркутин, что и новый прокурор, и сам президент страны и многие, многие, многие другие сограждане, и даже иностранные подданные – то бишь все земляне, от мыса Дежнева до мыса Горн, все, все, все, – произошли от одного-единственного африканского примитива.
– Так вот, наш доморощенный гений захотел стать новым Адамом и заменить у всего человечества своей игрек-хромосомой ту самую негритянскую.
– Вот расист, – сказал генерал.
– Шовинист, – добавил прокурор.
– А может, лучше, чтобы твоим предком был свихнувшийся генетик, чем необразованный пигмей?
Спросил я отрешенно – то ли у вконец материализовавшегося шефа, то ли у замаскировавшегося под развесистый крыжовник прокурора, то ли сам у себя.
Наверное, все-таки яблоко, приземлившееся в районе моего крепкого темечка, было немного тяжеловато.
Наверное, сад мстил за своего добровольно сгинувшего творца…
Глава 11 Экспертизный эпилог
Преступление, не имеющее аналога в мировой практике и требующее невообразимое количество экспертиз, заставило меня еще две недели проторчать в Садограде.
Яблочная контузия прошла через двое суток и вроде без каких-либо последствий.
Только в снах упорно появлялись, сменяя друг друга, усмехающийся Повар и грустный Садовод.
Но я никому не рассказывал об этих полуночных встречах.
Доцентша, узнав о моем фруктовом подвиге, начала баловать меня отменными пирогами с мясом и рыбой.
А однажды даже почти призналась в любви.
Я, изображая нездоровый аппетит, задавил ученую искренность усиленным жеванием.
Ну не приспособлен я, милые, для амурных дел.
Не пригоден для тонких чувств – это когда без траха и залета.
Ходить к Зинаидиной калитке я перестал.
Впрочем, что ни делается, все к лучшему.
По крайней мере, я убедился, что в этом идиотском мире до сих пор существует любовь и женщины, достойные этой любви.
А Повар и Садовод пытались, пытались, пытались испортить мне сны первого и второго уровня.
Пришлось увеличить длину вечерних прогулок.
Я часто захаживал к доку, который продолжал мучить меня гамбитами.
За шахами и матами мы почти не разговаривали.
А ведь было о чем.
Яблони можно вырубить.
Семенной фонд уничтожить.
А как поступить с наследниками?
Как запретить этой потенциальной ораве сексуально-привлекательных юнцов стругать и стругать детишек по образу и подобию гениального маньяка?
И как убедить женщин, что любить надо других, а не заряженных этой проклятой игрек-хромосомой?
И вот наконец я получил приказ отбыть из Садограда.
А как известно, приказы не обсуждаются.
На прощание я заглянул к новонозначенному прокурору, так хорошо умеющему маскироваться под крыжовник.
Опытный делопроизводитель молча протянул мне предварительные выводы экспресс-экспертизы.
В общем, яблоки снова удивили.
Оказывается, их отрицательное действие на мужчин и магическое действие на женщин не распространялось за пределы Садограда.
Кто-то грешил на состав местной питьевой воды.
Кто-то винил в нежелательном эффекте воздух.
Большинство же склонялось к реакции между измененными яблочными генами с садоградской почвой.
Я распахнул окно.
Рядом, совсем рядом на ветке зрело его яблоко.
А по тротуару медленно, не торопясь, оберегая восьмимесячный живот, ступала будущая мать, донашивающая его плод, его ребенка, его мальчика.