— Так или иначе, — пробурчал Хит, — но я не собираюсь отпускать его. А если мистер Маркхэм не намерен выдвигать против него обвинения, то это его личное дело.
Прокурор понимал, как сейчас нервничает сержант, а потому не стал обижаться на его слова.
— Я только надеюсь, сержант, что вы не откажетесь сотрудничать со мной, несмотря на то что я пока воздержусь обвинять Сперлинга, — проговорил Маркхэм.
Лицо Хита просветлело, он быстро подошел к прокурору и охотно пожал ему руку.
— Что ж, я оставлю вас здесь, а у меня есть еще работа в офисе. Я попросил секретаря дождаться меня. Перед отъездом я объясню положение дел профессору и мисс Диллар. Сержант, вы больше ничего не хотите мне сказать? — спросил Маркхэм.
— Мне кажется, сэр, сейчас нужно поискать ту самую тряпку, которой так старательно вытерли пол в клубе. Кроме того, я еще раз самым тщательным образом обыщу подвальное помещение. Ну и повторно допрошу дворецкого и кухарку. Особенно кухарку — она ведь была где-то неподалеку в то время, когда здесь совершалось преступление… Ну и, разумеется, остается опросить соседей…
— Сообщите мне о результатах. Сегодня вечером, да и завтра меня можно будет найти в клубе «Стивесант».
Вэнс догнал Маркхэма в коридоре.
— Старина, — обратился он к прокурору, направляясь к лестнице. — Не стоит недооценивать и значение той таинственной записки. У меня есть подозрение, что она может оказаться ключом к нашему детскому стишку. Спросите профессора и его племянницу, не говорит ли им что-нибудь подпись «Епископ».
— Не разделяю вашего оптимизма, — с сомнением в голосе произнес Маркхэм. — По-моему, это самая настоящая бессмыслица. Но я, конечно, поинтересуюсь, нет ли среди их знакомых подобных лиц.
Но ни профессор, ни Белль не припомнили никакого епископа, который был бы вхож в их дом. Более того, они дружно согласились с прокурором, что эта подпись, скорее всего, оказалась случайной и не несла в себе никакой смысловой нагрузки.
— Все это смахивает на какую-то дешевую ребяческую мелодраму, — признался профессор Вэнсу. — Вряд ли убийца стал бы описывать свои преступления да вдобавок еще выдумывать такой нелепый псевдоним. Это нелогично.
— Но и само преступление никак не отвечает законам логики, — заметил Вэнс.
Маркхэм решил сменить тему.
— Я хотел сказать вам вот что, профессор, — начал он. — Недавно сюда был доставлен мистер Сперлинг, и когда он узнал о том, что мистер Робин убит, то сразу же сознался в совершении преступления.
— Рэймонд признался?! — выдохнула мисс Диллар.
Маркхэм сочувственно посмотрел на девушку:
— Ну, если быть честным до конца, я не слишком-то верю ему. Он решил показать себя истинным рыцарем и джентльменом, а потому взял вину на себя.
— При чем тут рыцарство? — нахмурилась Белль. — Что вы хотите этим сказать, мистер Маркхэм?
За него ответил Вэнс:
— Лук, который мы нашли рядом с телом, был женским.
— Ах вот оно что! — воскликнула девушка и, закрыв лицо руками, расплакалась.
Профессор Диллар, пребывая в совершенном бессилии, начал сердиться на прокурора:
— Что за вздор, Маркхэм? Любой стрелок сумеет управиться с женским луком… Ну что за мальчишество! И зачем он так повел себя? Он же расстраивает Белль!.. Маркхэм, друг мой, позаботьтесь об этом мальчике, если сможете.
Прокурор пообещал сделать все от него зависящее, и мы тронулись к выходу.
— Кстати, профессор Диллар, — остановился у дверей Вэнс, — может быть, кто-то решил нас просто разыграть, напечатав эту таинственную записку. В связи с этим я хотел бы спросить вас: в доме есть пишущая машинка?
Вопрос, безусловно, смутил профессора, но он ответил достаточно сдержанно:
— Нет, да и не было никогда, насколько мне известно. Я свою выбросил лет десять назад, когда ушел из университета. Если мне нужно перепечатать какие-либо документы, я отношу бумаги в специальное агентство и пользуюсь услугами специалиста.
— А мистер Арнессон?
— Он вообще ничего не печатает.
Мы встретили Арнессона, когда спускались по лестнице. Он возвращался от Драккера.
— Мне удалось немного успокоить нашего местного Лейбница, — сообщил он, театрально вздохнув. — Бедняга Адольф! Пока он возится с формулами Лоренца и Эйнштейна, он адекватен, но стоит ему окунуться в наш реальный мир, как он буквально начинает распадаться на части.
— Возможно, вам будет интересно узнать, — как бы между прочим заметил Вэнс, — что Сперлинг только что сознался в убийстве.
— Вот это да! — усмехнулся Арнессон. — Весьма логично. «Я», — чирикнул воробей… Вполне подходит по сюжету. Хотя мне пока еще не понятно, как это может быть доказано с точки зрения математики.
— Ну а так как мы решили держать вас в курсе событий, — продолжал Вэнс, — то вам стоит иметь в виду еще и то, что у нас есть все основания полагать, что Робин был убит не на стрельбище, а в подвале, и только потом его тело вынесли на улицу.
— Что ж, благодарю и за это, — сразу посерьезнел Арнессон. — Если я могу быть вам чем-то полезен, дайте мне знать.
Вэнс не спеша прикурил сигарету, и по его замедленным движениям я понял, что он сейчас что-то сосредоточенно обдумывает. Наконец, он заговорил, обращаясь к Арнессону:
— Скажите, вы не знаете, нет ли у мистера Драккера или у мистера Парди пишущей машинки?
Арнессон вздрогнул от неожиданности, глаза его лихорадочно заблестели.
— Ага, я все понял! — ликовал он. — Эта записка от епископа!.. Надо же проверить и эти версии. Вы абсолютно правы. Да, у них обоих действительно есть машинки. Драккер постоянно что-то печатает, а Парди как ненормальный ведет шахматную переписку. И тоже печатает письма сам.
— Вас не затруднило бы достать нам образцы шрифтов, а также бумаги, которую используют эти достопочтенные джентльмены?
— С удовольствием сделаю это для вас. — Казалось, Арнессону было приятно исполнить хотя бы эту несложную миссию. — Все будет готово сегодня днем. Где мне вас найти?
— Мистер Маркхэм отправляется сегодня в клуб «Стивесант». Вы сможете связаться с ним по телефону и договориться о встрече.
— К чему такие сложности? Я лично доставлю ему образцы в клуб. Мне даже приятно некоторое время играть роль ищейки.
Мы с Вэнсом вернулись домой в автомобиле Маркхэма, а сам прокурор отправился дальше. В семь вечера того же дня мы снова встретились все вместе в клубе «Стивесант», чтобы поужинать, а уже в половине восьмого удобно устроились в комнате для отдыха, где закурили и заказали себе по чашечке кофе.
Во время ужина никто из нас не вспоминал о деле. Вечерние издания уже пестрели подробностями убийства мистера Робина. Правда, Хиту все же удалось несколько усмирить журналистов и подрезать крылышки их неуемному воображению. Возле особняка Диллара сержант благоразумно выставил охрану, чтобы репортеры не донимали домочадцев профессора.
Попивая кофе, Маркхэм проглядел статью в вечернем выпуске «Сан» и с грустью заметил:
— А ведь это только отголоски первого слабенького эхо. Представляю, что нас ждет завтра.
— Нам ничего не остается, как смириться и терпеть, — печально улыбнулся Вэнс. — Как только какой-нибудь пронырливый журналист обнаружит связь между малиновкой, стрелой и воробьем, все газеты будут напоминать новые издания детских сборников стихов.
— Проклятие, Вэнс! — не выдержал прокурор и хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла. — Я не позволю вам постоянно напоминать мне об этих идиотских стишках. Это же простое совпадение. Ну не может тут быть никакой связи!
Вздохнув, Вэнс проговорил:
— Вы можете убеждать себя в этом сколько угодно. Но пока что я могу предложить вам вот что. — Он достал из кармана листок бумаги. — Еще до начала ужина я решил переписать все известные нам события в хронологическом порядке. Возможно, нам все же удастся каким-то образом разгадать эту загадку.
Несколько минут Маркхэм внимательно изучал представленный ему список. Вот что написал Вэнс.
9:00. Арнессон уехал из дома в университетскую библиотеку.
9:15. Белль Диллар отправилась на теннисный корт.
9:30. Драккер пришел в дом, чтобы увидеться с Арнессоном.
9:50. Драккер спустился в стрелковый клуб.
10:00. Робин и Сперлинг пришли в дом и полчаса провели в гостиной.
10:30. Робин и Сперлинг спустились в стрелковый клуб.
10:32. Драккер утверждает, что он пошел гулять и вышел через калитку.
10:35. Бидл уходит на рынок.
10:55. Драккер уверяет, что вернулся к себе домой.
11:15. Сперлинг уходит через калитку.
11:30. Драккер говорит, будто слышал крик в комнате матери.
11:35. Профессор Диллар выходит на балкон в комнате Арнессона.
11:40. Профессор Диллар видит тело Робина на стрельбище.
11:45. Профессор Диллар звонит окружному прокурору в его кабинет.
12:25. Белль Диллар возвращается с корта.
12:30. К дому Диллара приезжает полиция.
12:35. Бидл возвращается с рынка.
14:00. Арнессон возвращается из университета.
Итак, Робин был убит в промежутке между 11:15 (после ухода Сперлинга) и 11:40 (когда тело обнаружил профессор Диллар).
В это время в доме оставались только Пайн и профессор Диллар. Остальные лица, так или иначе связанные с происшествием, согласно имеющимся показаниям, в указанное время находились в следующих местах:
Арнессон занимался в библиотеке университета с 9 до 14 часов.
Белль Диллар играла на теннисном корте с 9:15 до 12:15.
Драккер гулял по парку между 10:32 и 10:55, а после, с 10:55 и далее, находился в своем кабинете.
Парди все утро оставался у себя дома.
Миссис Драккер все утро провела в своей комнате.
Бидл покупала на рынке продукты с 10:35 до 12:35.
Сперлинг находился на пути к Центральному вокзалу между 11:15 и 11:40, где сел на поезд, отправлявшийся в Скарсдейл.
Вывод: если хоть одно из этих алиби не будет опровергнуто, то весь груз подозрения и, соответственно, вины ложится целиком и полностью либо на Пайна, либо на профессора Диллара.