— Я понимаю все ваши сложности, — кивнул прокурор, — и я, конечно, не виню вас ни в чем.
Сержант отпустил детективов. Было очевидно, что их отчеты расстроили его.
— Чем дальше мы продвигаемся, тем сложнее становятся загадки, — пожаловался он.
— Не унывайте, сержант, — подбодрил его Вэнс, — не позволяйте мрачному настроению брать верх. Когда мы услышим рассказ профессора и Парди о том, что же происходило в то время, пока Эмери караулил их на семьдесят четвертой улице, возможно, какой-то свет на наши тайны и прольется.
Когда он говорил, в коридоре появилась Белль Диллар. Увидев нас, она сразу же подошла ближе.
— А где леди Мэй? — взволнованным голосом осведомилась она. — Я заходила сюда час назад, но Грета сказала, будто она куда-то вышла. А у себя ее почему-то нет.
Вэнс поднялся со своего места и предложил девушке присесть:
— Миссис Драккер умерла этой ночью от сердечного приступа. А когда вы приходили утром, миссис Мензель испугалась, что вы сами подниметесь наверх, вот и обманула вас.
Девушка сидела молча, но на глаза ее навернулись слезы.
— Наверное, она узнала о страшной судьбе Адольфа.
— Возможно. Но нам еще не до конца ясно, что же произошло этой ночью. Доктор Барстед полагает, что миссис Драккер умерла около десяти часов.
— Почти в одно время с Адольфом, — пробормотала Белль. — Как это все ужасно… Пайн рассказал мне о случившемся утром, когда я спустилась позавтракать, и я сразу отправилась к леди Мэй. Но Грета сказала, что ее нет, а я и не знала, что мне делать дальше. Все же смерть Адольфа какая-то странная. Вы так не считаете?..
— Что вы имеете в виду, мисс Диллар? — Вэнс стоял у окна, украдкой поглядывая на девушку.
— Сама не знаю. Дело в том, что только вчера днем леди Мэй говорила мне про Адольфа и стену…
— Неужели? — безразличным тоном осведомился Вэнс, но я понимал, как он весь напрягся в эту минуту.
— Я собиралась на теннисный корт, — продолжала девушка, — и леди Мэй решила прогуляться со мной. Мы шли по тропе для верховой езды — она часто там бывала, подсматривала за Адольфом, когда тот играл с ребятишками. Вот и на этот раз целая группа детей обступила его, и они о чем-то весело щебетали. Детишки считали его за своего. Он принес игрушечный аэроплан и показывал им, как он летает. Леди Мэй гордилась своим сыном, ее глаза так и сверкали. А потом она мне сказала: «Они совсем не боятся его, Белль, хотя он горбун. Они называют его Шалтай-Болтай. Он как будто их старый добрый друг из сказки. Бедный мой Шалтай-Болтай! Ведь это я во всем виновата, это я уронила его, когда он был маленьким…» — Тут девушка не смогла сдержать слез, и ей пришлось промокнуть их платком.
Она помолчала и, немного успокоившись, продолжила свой рассказ:
— Ну так вот. Она прислонилась к стене, а потом вдруг вздрогнула и отошла на шаг назад. Я ее тогда еще спросила, мол, что случилось, а она и говорит: «Представь себе, Белль, только вообрази, что Адольф когда-нибудь свалился бы с такой вот стены — прямо как самый настоящий Шалтай-Болтай!» Я сама сначала перепугалась, а потом улыбнулась и сказала ей, что все это ерунда. Но она покачала головой и добавила: «Я не такая глупая, как ты считаешь. Птенца убили стрелой из лука, а потом Спригга застрелили из пистолета маленького калибра. И все это происходит у нас, в Нью-Йорке!» — Девушка в ужасе раскрыла глаза и прошептала: — И это все же случилось. Именно так, как она и предсказывала!
— Да, это случилось, — отозвался Вэнс. — Но никакой мистики здесь нет. Просто у нее было больное воображение. Тем более что две первые смерти никак не выходили у нее из головы. Неудивительно, что она сравнивала судьбу сына с той, что постигла сказочного персонажа, ведь именно такое прозвище дали ему дети. А то, что он именно так умер, — простое совпадение, поверьте мне…
Он замолчал и затянулся сигаретным дымом.
— Скажите-ка, мисс Диллар, — как бы между прочим заметил он, — а вы сами вчера никому не пересказывали вашего разговора с миссис Драккер?
Она удивленно посмотрела на него, прежде чем ответить:
— Разве только за обедом. У меня весь день эта беседа из головы не выходила, я должна была хоть с кем-то поделиться.
— И какие были комментарии?
— Дядюшка сказал, что мне не стоит проводить так много времени в обществе леди Мэй. Конечно, ситуация с ее сыном была печальной, но мне не следовало так уж сильно расстраиваться. Мистер Парди тогда полностью с ним согласился. Он очень сочувствовал леди Мэй и даже спрашивал, не может ли он сам ей как-нибудь помочь.
— А мистер Арнессон?
— Ну, Сигурд вообще близко к сердцу никогда ничего не принимает. Иногда я готова порвать его на куски за это. Он просто посмеялся, как будто я рассказала смешную историю. А потом еще так ехидно добавил: «Было бы чертовски обидно, если бы Адольф грохнулся до того, как закончит свою работу над квантовой теорией».
— А мистер Арнессон сейчас дома? — поинтересовался Вэнс. — Нужно поговорить с ним о том, какие распоряжения необходимо сделать в доме Драккеров для организации похорон.
— Он сегодня рано ушел в университет, но скоро должен вернуться. Он позаботится обо всем сам, я уверена. Мы были единственными друзьями Адольфа и леди Мэй. А я пока что помогу Грете навести порядок в доме.
Через пару минут мы оставили ее, а сами отправились к профессору Диллару, чтобы задать ему несколько вопросов.
Глава XIXКрасная тетрадь
Когда в полдень мы вошли в библиотеку профессора, было заметно, что он сильно нервничает. Старик сидел на жестком стуле спиной к окну. На столе перед ним стоял бокал, наполненный его любимым портвейном.
— Я ждал вас, Маркхэм, — заговорил он, прежде чем мы успели поздороваться. — Нет смысла ничего скрывать. Смерть Драккера была не случайной. Я должен признать, что поначалу был склонен не принимать во внимание никаких совпадений, связанных с гибелью Робина и Спригга. Но в тот момент, когда Пайн рассказал об обстоятельствах падения Драккера, я понял, что эти происшествия связывает некая закономерность. Так что случайность или совпадение тут уже недопустимы. Впрочем, вам это известно не хуже моего, иначе вы бы сюда сегодня не пришли.
— Это верно. — Маркхэм устроился у стола напротив профессора. — Мы столкнулись с ужасной проблемой. Мало того, миссис Драккер умерла вчера от сердечного приступа, примерно в то же самое время, когда был убит ее сын.
— Но это хотя бы можно считать Божьей милостью, что ли, — после короткой паузы высказался профессор. — Это даже хорошо в каком-то смысле, что она не пережила его. Иначе бы она окончательно сошла с ума. — Он поднял глаза на прокурора. — Так чем я могу быть вам полезен?
— Вы, наверное, были последним, кто видел Драккера живым, не считая, разумеется, самого убийцы. И нам хотелось бы узнать все подробности вчерашнего вечера.
Профессор Диллар понимающе кивнул:
— Драккер пришел сюда после ланча, примерно в восемь, как мне помнится. Парди обедал в это время вместе с нами. Драккеру не понравилось его присутствие. Более того, он был явно враждебно настроен в отношении Парди. Арнессон поначалу пробовал шутить насчет такого агрессивного поведения, но это только еще больше разозлило Адольфа. А так как я знал, что Драккеру не терпелось обсудить со мной некоторые вопросы, связанные с его работой, я предложил ему прогуляться по парку…
— Но далеко уйти вам так и не удалось, — заметил Маркхэм.
— Нет. Случилось кое-что непредвиденное. Мы брели по тропе для верховой езды и добрались как раз до того места, где, как я понимаю, впоследствии и убили беднягу. Мы простояли там примерно с полчала, прислонившись спинами к высокой каменной ограде, когда нас догнал Парди. Он остановился, чтобы перекинуться с нами парой фраз, но Драккер дал ему такой словесный отпор, что Парди, недолго думая, развернулся и ушел. Драккер выглядел расстроенным, и я предложил перенести беседу на другое время. Кроме того, я почувствовал сырость в воздухе, от вечернего тумана у меня разболелись ноги. Драккер помрачнел, но сказал, что не собирается идти домой так рано. Поэтому я и оставил его у стены одного, а сам отправился домой.
— Вы рассказывали об этом эпизоде Арнессону?
— Я не видел Сигурда, когда вернулся. Очевидно, он уже ушел спать.
Чуть позже, когда мы поднялись, чтобы покинуть профессора, Вэнс как бы между прочим поинтересовался:
— Вы не могли бы сказать нам, где находится ключ, которым отпирается та дверца, что ведет к аллее?
— Ничего об этом не знаю, — с раздражением в голосе отозвался профессор, но сразу же взял себя в руки и уже более спокойным тоном добавил: — Если я не ошибаюсь, он должен висеть на гвоздике у двери стрелкового клуба.
От профессора Диллара мы направились прямиком к Парди, он сразу же принял нас в своем рабочем кабинете. Он был несколько скован и в то же время казался каким-то отрешенным. И даже когда мы заняли свои места, он продолжал неподвижно стоять у окна, смотря на нас недружелюбным взглядом.
— Известно ли вам, мистер Парди, — начал Маркхэм, — что мистер Драккер упал со стены вчера в десять вечера в парке? Это произошло вскоре после вашей с ним встречи и короткой беседы.
— Я слышал сегодня утром об этом несчастном случае, — хозяин дома побледнел еще сильнее и принялся нервно перебирать пальцами звенья цепочки от карманных часов. — Какое несчастье!
Он остановил невидящий взгляд на прокуроре и некоторое время просто молчал. После долгой паузы он, наконец, произнес:
— А вы уже допросили профессора Диллара? Он ведь гулял в парке вместе с Драккером…
— Да-да, мы как раз от него, — вмешался в разговор Вэнс. — Он заметил, что вчера вечером между вами и Драккером возникло некоторое напряжение.
Парди неторопливо подошел к письменному столу и тяжело опустился на стул:
— Драккеру почему-то не понравился тот факт, что я уже находился в доме у Дилларов, когда он заявился туда сразу после окончания обеда. Он нико