Благодаря заклятию принца Дайна чары фейри не действуют на меня, но даже если бы они работали, то все придворные понимают, что смертный сенешаль Верховного Короля должен носить какую-то защиту от колдовства – бусы из рябины, пучок веток дуба, ясеня и терновника. Они знают – я прекрасно вижу, во что Локк собирается меня нарядить.
Двор наблюдает за мной, жадно затаив дыхание. Уверена, они никогда не видели Королеву Веселья, которая сознает, что над ней глумятся. Это совсем другая забава.
– Скажи нам, что ты думаешь о нашей госпоже, – странно улыбаясь, Локк обращается к Кардану.
Лицо Верховного Короля застывает; через секунду, когда Кардан поворачивается к Локку, оно немного смягчается.
– Меня очень часто посещали беспокойные сны про Джуд, – начинает он громким голосом. – Я видел ее черты в самых жутких кошмарах.
Придворные хохочут. Жар ударяет мне в лицо, потому что он говорит правду и, чтобы посмеяться надо мной, раскрывает им секрет.
Когда Элдред был Верховным Королем, вечеринки и приемы проходили степенно; новый Верховный Король обновил не только страну, но и сам Двор. Уверена, они радуются его прихотям и жестоким наклонностям. А я, как дура, надеялась, что он переменился.
– Некоторые из нас не считают смертных красивыми. Фактически многие здесь могут поклясться, что Джуд непривлекательна.
В какой-то момент я решаю, что Кардан хочет вывести меня из себя и вынудить отдать приказ остановиться, то есть обнаружить нашу сделку перед лицом Двора. Но нет, просто биение сердца отдается в висках, и я почти не могу думать.
– Но мне кажется, все это потому, что красота Джуд… уникальна. – Кардан делает паузу, чтобы вызвать новый взрыв хохота. – Она невыносима. Мучительна. Убийственна.
– Возможно, требуется новый наряд, чтобы подчеркнуть ее истинное очарование, – говорит Локк. – Замечательный наряд для такой красавицы.
Импы собираются надеть изодранное тряпье поверх моего собственного платья, чтобы доставить удовольствие народу.
Снова раздается хохот. Мне жарко. Какая-то часть меня хочет бежать, но тут все мое существо охватывает желание доказать им, что я не из пугливых.
– Погодите!
Импы замирают в нерешительности. У Кардана непроницаемое лицо.
Наклоняюсь, берусь за подол и стаскиваю платье через голову. Оно простое – без корсета и застежек – и снимается легко. Стою посреди толпы в нижнем белье и жду, как они отреагируют. И что скажет Кардан.
– Теперь я готова надеть свое новое платье, – говорю под одобряющие возгласы, словно присутствующие забыли, что весь смысл затеи – в унижении. Локк, к моему удивлению, выглядит довольным.
Пожирая меня глазами, Кардан подходит ближе. Не уверена, что спокойно вынесу очередное издевательство. К счастью, ему, похоже, не хватает слов.
– Я тебя ненавижу, – шепчу ему прежде, чем он заговорит.
Кардан берет меня двумя пальцами за подбородок.
– Повтори, – говорит он, пока импы расчесывают мне волосы и возлагают на них уродливую вонючую корону. Говорит тихо. Только для меня.
Дергаю подбородком, стряхивая пальцы, но успеваю увидеть выражение его лица. Он смотрит, как в ту ночь, когда вынужден был отвечать на мои вопросы, когда признался, что хочет меня. Смотрит, как на исповеди.
Смешавшись от стыда и гнева, краснею и отворачиваюсь.
– Королева Веселья, наступила пора твоего первого танца, – заявляет Локк, подталкивая меня в толпу.
Когтистые пальцы смыкаются на моих запястьях. Нечеловеческий смех звучит в ушах, и тут начинает играть музыка. Танцы возобновляются, и я в самой гуще. Ноги шлепают по грязи в такт ударам барабанов, сердце вибрирует под трели флейты. Меня вертят в толпе, передают из рук в руки. Толкают и тянут, щипают и шлепают, оставляя синяки.
Пытаюсь сопротивляться уносящей меня музыке, стараюсь вырваться из танца – и не могу. Пробую волочить ноги, но меня дергают за руки, и музыка подхватывает снова. Все сливается в размытый хаос звуков и мелькающих нарядов, блестящих чернильных глаз и слишком острых зубов.
Я потерялась в этом хаосе, утратила контроль над собой, словно я опять ребенок, словно не заключала сделку с Дайном, не травила себя ядами и не захватывала трон. Это не колдовство. Я сама не могу остановиться и продолжаю танцевать, хотя внутри нарастает ужас. Я готова плясать, пока не сотрутся подошвы, пока ноги не начнут кровоточить, плясать до упаду.
– Прекратите играть! – кричу изо всех сил; паника придает голосу пронзительности. – Как ваша Королева Веселья и сенешаль Верховного Короля, я имею право на выбор танца!
Музыканты останавливаются. Движения танцующих замедляются. Это всего лишь секундная передышка, но я вовсе не была уверена, что даже ее получу. Меня всю трясет от злости, страха и напряженной борьбы с собственным телом.
Стараюсь выглядеть уверенной и вести себя так, словно на мне не тряпки, а пышное одеяние.
– Давайте станцуем рил, – говорю я, стараясь произнести эту фразу так, как произнесла бы ее Ориана, моя приемная мать. На этот раз голос звучит так, как мне хочется, – властно и холодно. – И я буду танцевать с моим королем, который осыпал меня столь лестными комплиментами и дарами.
Двор смотрит на меня влажными мерцающими глазами. Они могли ожидать от Королевы Веселья подобных слов; я уверена, смертные произносили их здесь бессчетное количество раз, но при других обстоятельствах.
Надеюсь, что они нервничают, так как понимают – я лгу.
В конце концов, раз они оскорбляют меня, потому что я смертная, вот мой ответный удар: я тоже здесь живу и знаю правила. Быть может, знаю лучше их, поскольку они с ними родились, а я их изучила. Возможно, я знаю лучше, потому что у них больше свободы их нарушать.
– Не хочешь станцевать со мной? – делая книксен, ехидно спрашиваю у Кардана. – Ибо я нахожу тебя таким же красивым, какой ты находишь меня.
По толпе бежит шелест шепота. Я отыграла очко у Кардана, и Двор не знает, как себя вести. Им нравятся неожиданности и сюрпризы, но, похоже, они не определились, как относиться к этому.
Мое маленькое представление явно озадачило толпу.
У Кардана лицо невозмутимое.
– С удовольствием, – отвечает он, и музыка играет снова. Кардан подхватывает меня в объятия.
Раньше мы уже танцевали – на коронации принца Дайна. До того как начали убивать. Перед тем как я взяла Кардана в плен, приставив к его горлу нож. Интересно, думает ли он об этом, кружа меня на лужайке Молочного леса?
С клинком он, может, и не особенно ловок, но танцор искусный, как и говорил дочке ведьмы. Я позволяю ему вести и поддерживать себя, и без его помощи, несомненно, сразу бы сбилась. Сердце колотится, кожа повлажнела от пота.
У нас над головами кружатся бумажные мотыльки, поднимаясь все выше, словно их притягивает свет звезд.
– Как бы ты надо мной ни издевался, я отплачу тебе с лихвой, – зло цежу я сквозь зубы.
– Вот как? – Кардан сжимает меня в объятиях. – Я не забывал об этом ни на мгновение.
– Тогда зачем?
– Думаешь, я спланировал твое унижение? – Он хохочет: – Я? Для этого мне пришлось бы потрудиться. Я ни при чем…
– Мне все равно, при чем ты или нет. – Я злюсь и не могу разобраться в своих чувствах. – Достаточно того, что тебе это нравится.
– А почему бы мне не наслаждаться, глядя, как издеваются над тобой? Ты же обманула меня, – говорит Кардан. – Ты сделала из меня дурака, и теперь я – Король Глупцов.
– Верховный Король Глупцов, – с презрением поправляю я. Наши взгляды встречаются, и в глазах шок от взаимного осознания близости. Я ощущаю себя: свою кожу, капельки пота на губах, скольжение бедер. И так же остро ощущаю его: тепло шеи, обвитой моими ладонями, колючую щетку волос. Вдыхаю его запах: ароматы леса, древесины дуба и кожи. Смотрю на его коварный рот и представляю, как он целует меня.
Все не так. Вокруг нас кипит веселье. Некоторые придворные бросают в нашу сторону взгляды, потому что некоторые придворные всегда смотрят на Верховного Короля. Но игра Локка подходит к концу.
«Возвращайся во дворец», – сказал Кардан. А я не послушала, проигнорировала его предупреждение.
Вспоминаю, как жадно следил Локк за лицом Кардана, когда тот говорил о моей красоте. Он смотрел не на меня. Впервые мне приходит в голову, что глумление надо мной было всего лишь уловкой, наживкой для его крючка.
«Скажи, что ты думаешь о нашей госпоже».
К моему огромному облегчению, после рила музыканты снова берут паузу и смотрят на Верховного Короля, ожидая указаний.
Я отстраняюсь:
– Сдаюсь, Ваше Величество. Хотела бы получить разрешение удалиться.
И спрашиваю себя, что делать, если он не разрешит. Я отдала много распоряжений, но не велела щадить свои чувства.
– Ты свободна уйти или остаться, как пожелаешь, – торжественно произносит Кардан. – Королеве Веселья рады повсюду, куда бы она ни направилась.
Отворачиваюсь от него, выбираюсь из толпы и прислоняюсь к дереву, жадно вдыхая холодный морской воздух. Лицо горит, щеки пунцовые.
Я на краю Молочного леса и смотрю на волны, бьющиеся о черные скалы. Мгновение спустя замечаю на песке движение, словно там шевелятся тени. Прищуриваюсь. Нет, не тени. Селки, выходящие из моря. По крайней мере дюжина. Они сбрасывают свои глянцевые котиковые шкуры и вынимают серебристые клинки.
На празднество Охотничьей Луны пожаловало Подводное королевство.
Глава 12
Раздирая длинный ветхий наряд о терновник и вереск, бросаюсь назад. Бегу прямо к ближайшему стражнику. Он с тревогой смотрит на меня, запыхавшуюся, всю еще в лохмотьях Королевы Веселья.
– Народ моря, – задыхаясь, говорю я. – Селки. Они идут. Защитите короля.
Стражник не колеблется и не сомневается в моих словах. Зовет остальных рыцарей; они приближаются к трону и оцепляют его. Кардан в смятении наблюдает за ними, затем его на короткий миг охватывает настоящая паника. Без сомнения, он вспоминает, как Мадок приказал взять в кольцо тронное место во время коронации принца Дайна – как раз перед тем, как Балекин принялся убивать.