– Обезглавить Нижние Дворы?
Мадок улыбнулся:
– Все Дворы. Возможно, поначалу это покажется чередой несчастных случаев или результатом глупых приказов. А может, будет еще одна кровавая баня.
Пристально гляжу на него. В конце концов, в последней бойне он принял деятельное участие.
– А ты не согласен с философией Орлаг? Разве ты не поступил бы так же, если бы был теневым правителем страны?
– Я бы выступил не от имени моря, – возражает Мадок. – Орлаг хочет сделать сушу своим вассалом. – Он протягивает руку к столу и берет маленькую статуэтку, представляющую королеву Орлаг. – Она верит в принудительный мир в условиях единовластия.
Рассматриваю доску.
– Ты хотела произвести на меня впечатление, – говорит Мадок. – Ты правильно решила, что я не разгляжу весь твой потенциал, пока ты меня не превзойдешь. Считай, что произвела на меня впечатление, Джуд. Но для нас обоих будет лучше прекратить борьбу друг с другом и сконцентрироваться на нашем общем интересе – на власти.
Слова его зловеще повисают в воздухе. Сначала комплимент, потом угроза.
– Тебе пора возвращаться на мою сторону. Возвращайся, пока я по-настоящему не выступил против тебя.
– Как будет выглядеть это возвращение? – интересуюсь я.
Оценивающе смотрит на меня, словно обдумывает, что можно сказать вслух.
– У меня есть план. Когда придет время, ты поможешь воплотить его.
– План, который я не помогала составлять, а ты не хочешь раскрывать? А что, если я больше заинтересована в сохранении той власти, которая есть сейчас?
Мадок скалится, показывая зубы.
– Значит, я плохо знаю свою дочь. Потому что Джуд, которую я знал, вырезала бы сердце этому мальчишке за то, что он сегодня с ней сделал.
Напоминание о пережитом на празднике позоре бьет в цель, и я резко бросаю в ответ:
– Ты позволял меня унижать с тех пор, как я ребенком попала в Фейриленд. Ты разрешил обижать меня, насмехаться и оскорблять. – Поднимаю руку с изуродованным пальцем: один из его стражников начисто откусил фалангу. Показываю шрам в центре ладони – я пронзила ее кинжалом по приказу Дайна. – Меня околдовывали и уводили на вечеринки, а потом, плачущую, бросали одну. Насколько я могу судить, единственное отличие сегодняшнего вечера от остальных случаев, когда я безропотно терпела унижения, заключается в том, что те были выгодны тебе, а то, что я вынесла сегодня, выгодно мне.
Вид у Мадока потрясенный и растерянный.
– Я не знал.
– Ты не хотел знать, – поправляю я.
Он переводит взгляд на доску, на фигурки на ней, потом на ту, что представляет меня.
– Твои аргументы – сильный удар, прямо в печень, но не уверен, что они столь же убедительно парируют мои доводы. Мальчишка недостоин…
Мадок намерен продолжать, но дверь открывается и в кабинет заглядывает Рандалин в наскоро наброшенной на плечи мантии государственного чиновника.
– Ага, вы оба здесь. Хорошо. Заседание вот-вот начнется. Нужно спешить.
Поднявшись, собираюсь следовать за Рандалином, но Мадок хватает меня за руку и, понизив голос, говорит:
– Ты пыталась предупредить нас, что это случится. Все, о чем я сегодня прошу, – используй свою власть сенешаля, не допусти альянс с Подводным королевством.
– Хорошо, – соглашаюсь я, думая о Никасии, Оуке и всех своих планах. – Это я могу гарантировать.
Глава 13
Живой совет собирается в просторном зале в покоях Верховного Короля, вокруг стола, инкрустированного символом династии Зеленого вереска – цветы, шипы и переплетенные корни.
Нихар, Рандалин, Бафен и Миккел сидят, а Фала стоит посередине зала, напевая песенку:
Рыбки. Рыбки. Встают на лапках.
Женись на рыбке, и жизнь станет сладкой.
Брось на сковородку, косточки вон.
Рыбья кровь холодна, как трон.
Не обращая внимания на сидящих за столом, Кардан картинно бросается на кушетку.
– Это смешно. Где Никасия?
– Нам следует обсудить поступившее предложение, – объявляет Рандалин.
– Предложение? – презрительно усмехается Мадок. – Учитывая форму, в которой его сделали, не представляю, как можно жениться на этой девушке, чтобы никто не подумал, будто суша испугалась моря и капитулировала по их требованию.
– Пожалуй, оно действительно сделано в несколько жесткой форме, – соглашается Нихар.
– Нам нужно готовиться, – вступает Мадок. – Если они хотят войны, то мы устроим им войну. Скорее море станет пресным, чем Эльфхейм задрожит от страха перед гневом Орлаг.
Я всегда боялась, что Мадок загонит нас в войну. А теперь она близка без какого-либо подстрекательства с его стороны.
– Отлично, – говорит Кардан и закрывает глаза, словно собирается вздремнуть. – Значит, мне не о чем беспокоиться.
Мадок кривит губы. Рандалин выглядит слегка расстроенным. Он так долго ждал, что Верховный Король посетит заседание Живого совета, и сейчас не знает, что делать в его присутствии.
– Вы могли бы взять Никасию в наложницы, а не в качестве невесты, – предлагает Рандалин. – Пусть родит наследника, и он станет править сушей и морем.
– То есть мне не нужно жениться по приказу Орлаг, достаточно только дать потомство? – вопрошает Кардан.
– Мне хочется услышать мнение Джуд, – к моему огромному удивлению, предлагает Мадок.
Все члены совета поворачиваются в мою сторону. Похоже, они сбиты с толку словами Мадока. На заседаниях я выступала всего лишь в роли посредника между ними и Верховным Королем. Теперь, в его присутствии, я становлюсь одной из тех деревянных фигурок на стратегической доске, и они ждут, что я скажу.
– Но зачем? – задает вопрос Рандалин.
– Затем, что раньше мы к ней не прислушивались. Она говорила нам, что Орлаг собирается выступить против суши. Если бы мы ее выслушали, то сейчас нам не пришлось бы спешно разрабатывать ответные меры.
Рандалин хлопает глазами.
– И то правда, – говорит Нихар с таким видом, словно ей нужно как-то объяснить этот тревожный симптом недееспособности совета.
– Возможно, она расскажет нам, что еще ей известно, – замечает Мадок.
У Миккела брови лезут на лоб.
– А ей известно что-то еще? – удивляется Бафен.
– Что скажешь, Джуд? – подталкивает меня Мадок.
Начинаю медленно, тщательно взвешивая каждое слово:
– Как я уже говорила, Орлаг поддерживает связь с Балекином. Не знаю, какую информацию он передавал, но море отправляет к нему посланцев с дарами и сообщениями.
Кардан удивлен и явно обеспокоен услышанным. Получается, я не посчитала нужным рассказать ему про Балекина и Королеву Подводного мира, но зато поставила в известность совет.
– Так ты тоже знала про Никасию? – спрашивает он.
– Я… э… – начинаю, но теряюсь.
– Ей нравится хранить секреты от совета, – с хитрым видом говорит Бафен.
Как будто я виновата в том, что никто из них не захотел меня выслушать.
– Ты так и не объяснила, откуда узнала все это, – недовольно хмурится Рандалин.
– Если хотите знать, есть ли у меня секреты, могу задать вам тот же вопрос, – напоминаю я. – Раньше вас мои секреты не интересовали.
– Принц суши, принц под волнами, – изрекает Фала. – Принц тюрем, принц мошенников.
– Балекин не стратег, – говорит Мадок, тем самым едва ли не открыто признавая, что именно он стоял за убийством Элдреда. – Но принц амбициозен. И горд.
– Отвергнете Море раз, кровь заберем у вас, – цитирует Кардан. – Полагаю, речь об Оуке.
Мы с Мадоком обмениваемся быстрыми взглядами. Нас объединяет одно – Оук должен оставаться в безопасности. Я рада, что он далеко, на континенте, за ним присматривают и шпионы, и рыцари. Но если Кардан правильно угадал содержание строки, то, может быть, Оуку понадобится усиленная охрана.
– Если Королева Подводного мира планирует похитить Оука, то, возможно, она предложит корону Балекину, – предполагает Миккел. – Для этого достаточно двух представителей династии. Один нужен, чтобы короновать другого. Третий лишний. Третий опасен.
Это прозрачный намек на то, что кто-нибудь должен убить Балекина, прежде чем он попробует убрать Кардана.
Я бы не огорчилась, увидев Балекина мертвым, но Кардан категорически против казни брата. Вспоминаю слова, которые он произнес при Дворе теней: «Я, может, и прогнил насквозь, но у меня имеется одна добродетель – я не убийца».
– Приму ваши слова к сведению, советники, – говорит Кардан. – А теперь мне хотелось бы поговорить с Никасией.
– Но мы до сих пор не решили… – начинает Рандалин и осекается, когда Кардан устремляет на него пылающий гневом взгляд.
– Джуд, приведи ее, – велит мне Верховный Король Эльфхейма. Еще один приказ.
Стиснув зубы, я встаю и направляюсь к двери. Меня дожидается Призрак.
– Где Никасия? – спрашиваю я.
Оказывается, она помещена в мои комнаты под надзор Таракана. Ее сизое, как оперение голубя, платье лежит на моем диване, словно она собирается позировать художнику. «Интересно, – думаю я, – она так поспешно скрылась с праздника, чтобы поменять наряд перед аудиенцией?»
– Посмотрим, что надул ветер, – говорит она, завидев меня.
Я лишь передаю повеление короля:
– Верховный Король приказывает тебе явиться.
Мы идем по коридору, рыцари смотрят ей вслед. Никасия выглядит величественно и в то же время жалко, но когда огромные створки дверей открываются в покои Кардана, она входит с высоко поднятой головой.
Пока меня не было, слуги принесли чай. Чайник установлен в центре низенького столика. В тонких пальцах Кардана исходит паром чашка ароматного напитка.
– Никасия, – говорит он, растягивая слова. – Твоя мать направила нам с тобой послание.
Она хмурится, посматривает на советников; ей не предлагают ни стула, ни чашки чая.
– Это ее замысел, не мой.
Кардан наклоняется вперед: скуку и усталость словно рукой сняло, сейчас он от пят до кончиков волос – внушающий ужас фейрийский лорд с пустыми глазами.