– Хизер считает, что мы приглашены на свадьбу моей сестры Тарин, а так оно и есть, на остров к востоку от побережья Мэна, и это тоже правда. Видишь? Ни единого слова лжи.
Начинаю понимать, зачем она меня приплела.
– И когда она захотела поехать, ты сказала, что твоя сестра приедет и заберет вас.
– Ну, она решила, что будет паром, а я не могла ни согласиться, ни опровергнуть этого, – говорит Виви с беззаботностью, которая всегда и восхищала меня, и доводила до отчаяния.
– А теперь тебе придется выложить ей подлинную правду, – заключаю я. – Или… у меня есть предложение. Не надо. Давай отложим. Не нужно ехать на свадьбу.
– Мадок предупреждал, что ты это скажешь.
– Это слишком опасно – по ряду сложных причин, до которых тебе нет дела, – говорю я. – Королева Подводного мира хочет женить Кардана на своей дочери, и она в сговоре с Балекином, у которого свои намерения. Вероятно, она его обманывает, но поскольку Орлаг более искушена в злодеяниях, это не к добру.
– Ты права, – соглашается Виви. – Мне все равно. Политика скучна.
– Оук в опасности, – напоминаю я. – Мадок хочет использовать его как приманку.
– Опасность присутствует всегда, – отзывается Виви, бросая пару сапог на кучку скомканных платьев. – Фейриленд – одна большая мышеловка, полная опасностей. Но если я решу остаться, то как буду смотреть в глаза своему доблестному отцу? Не говоря уже о моей доблестной сестре, которая хочет уберечь нас, пока отец плетет интриги. По крайней мере, нужно как-то соответствовать.
Я тяжело вздыхаю. Как это похоже на него – отвести мне роль, от которой я не в силах отказаться и которая служит его целям. И как это похоже на нее – игнорировать меня и считать, что ей лучше знать.
«Кто-то, кому ты веришь, уже предал тебя».
Я доверяла Виви больше, чем кому бы то ни было. Я доверила ей Оука, правду, свой план. Доверила, потому что она моя старшая сестра, потому что ей наплевать на Фейриленд. Но сейчас до меня дошло, что если она предала, то мне конец.
Еще не нравится, что Виви упомянула о своем разговоре с Мадоком.
– И ты поверила отцу? Это что-то новенькое.
– Во многих отношениях он не так уж хорош, но в интригах разбирается, – говорит Виви, и это звучит неутешительно. – Ладно, расскажи мне про Тарин. Она в самом деле увлечена?
Что я могу ответить?
– Локк добился, чтобы его сделали Магистром Увеселений. Она не особо довольна его новым титулом и поведением. Он спит с кем попало и, как я думаю, главным образом затем, чтобы досадить ей.
– Это интересно, – говорит Виви. – Продолжай.
В комнату заходит Хизер с двумя чашками кофе. Мы прекращаем разговор; одну чашку хозяйка подает мне, другую – Виви.
– Не знаю, понравится ли тебе, – говорит Хизер. – Я приготовила, как для Ви.
Делаю глоток. Очень сладко. Я уже выпила много кофе этим утром, но все равно пью еще.
Черный, как глаза Верховного Короля Эльфхейма.
Хизер прислоняется к двери:
– Ты закончила со сборами?
– Почти. – Виви смотрит на свой чемодан и кидает в него пару резиновых сапог. Потом обводит взглядом комнату, словно раздумывая, что еще в него впихнуть.
Хизер хмурится:
– Ты потащишь все это на одну неделю?
– Одежда только сверху, – объясняет Виви. – Под ней вещи для Тарин, которые трудно достать в… на острове.
– Как думаешь, сгодится то, что я планирую надеть? – Могу понять волнение Хизер; она никогда не встречалась с моей семьей. Она думает, что у нас строгий отец. Даже представить не может, какой он на самом деле.
– Конечно, – отвечает Виви, потом смотрит на меня: – Это модное серебристое платье.
– Надевай, что хочешь. В самом деле, – говорю я Хизер, думая о том, что в Фейриленде равно приемлемы и наряды, и обноски, и нагота. Ей предстоит встретиться с гораздо большими проблемами.
– Поторапливайтесь. Не то застрянем в пробке, – просит Хизер и выходит. Слышу, как в соседней комнате она разговаривает с Оуком, спрашивает, не хочет ли он молока.
– Итак, – говорит Виви. – Ты рассказывала…
Я вздыхаю и, показывая кружкой на дверь, делаю большие глаза.
Виви качает головой:
– Продолжай. Когда будем там, ничего не сможешь мне рассказать.
– Ты уже знаешь, – бросаю я. – С Локком Тарин будет несчастна. Но она об этом и слушать не желает, особенно от меня.
– Когда-то вы устроили из-за него поединок на мечах, – напоминает Виви.
– Точно, – приходится согласиться. – Я необъективна. Или кажусь необъективной.
– Тем не менее тебе известно, что меня удивляет, – говорит она, закрывая чемодан и усаживаясь на него, чтобы уменьшить в объеме. Смотрит на меня снизу своими кошачьими глазами, точь-в-точь как у Мадока. – Ты манипулируешь Верховным Королем Эльфхейма, и он подчиняется тебе, но не можешь найти управу на одного придурка, чтобы обеспечить счастье нашей сестры?
Так нечестно, хочется возразить мне. Практически последняя вещь, которую я сделала перед приездом сюда, – преподала Локку урок и приказала не изменять Тарин после свадьбы. И все же ее слова причиняют боль.
– Это не так просто.
Виви вздыхает:
– Думаю, просто ничего не бывает.
Глава 18
Оук держит меня за руку, я несу его небольшой чемоданчик; мы спускаемся к пустой автомобильной стоянке.
Оглядываюсь на Хизер. Она тащит за собой сумку и несколько эластичных шнурков, говорит, они могут пригодиться, если придется привязывать один из чемоданов к багажнику на крыше машины. Я ей не сказала, что никакой машины нет.
– Итак, – говорю я, глядя на Виви.
Она улыбается, протягивает мне руку. Я достаю из кармана стебли крестовника и отдаю ей.
Не могу смотреть в лицо Хизер. Поворачиваюсь к Оуку. Он собирает на лужайке четырехлистный клевер – играючи находит его в траве и делает букет.
– Что такое? – озадаченно спрашивает Хизер.
– Мы не собираемся ехать на машине. Мы полетим, – отвечает Виви.
– Из аэропорта?
Виви смеется:
– Тебе понравится. Скакуны, явитесь и отвезите нас туда, куда я велю.
У себя за спиной слышу изумленный голос. Потом Хизер пронзительно кричит. Сделав над собой усилие, оборачиваюсь.
Скакуны из крестовника явились прямо перед жилым комплексом – тощие желтые пони с кружевными гривами и изумрудными глазами, похожие на морских коньков, выбравшихся на сушу. Бурьян превратился в фыркающих и сопящих лошадок. Хизер стоит, зажав ладонями рот.
– Сюрприз! – объявляет Виви. Она продолжает вести себя так, будто все это пустяк. Оук, явно предвкушавший этот момент, сбрасывает с себя чары и показывает рожки.
– Смотри, Хизер, – говорит он. – Мы волшебники. Ты удивлена?
Она смотрит на Оука, на чудовищных пони из крестовника, а потом садится на свой чемодан.
– Ладно, – произносит Хизер. – Вся эта фигня, очевидно, какая-то шутка, но один из вас должен мне объяснить, что происходит, или я сейчас вернусь в дом и запру двери.
Оук смотрит на нее удивленно. Он на самом деле ожидал, что Хизер будет восхищена. Обнимаю его одной рукой, глажу по плечу.
– Идем, милый, – говорю я. – Давай погрузим вещи, а они придут потом. Маме с папой не терпится тебя увидеть.
– Я скучал по ним, – сообщает он. – И по тебе скучал.
Я целую его в мягкую щеку, поднимаю и сажаю на пони. Он оглядывается через плечо на Хизер.
Слышу, как Виви начинает объяснять:
– Фейри реальны. И магия – реальность. Понимаешь? Я не человек, и мой брат тоже. И мы заберем тебя на волшебный остров на целую неделю. Не бойся. Мы вовсе не страшные.
Я стараюсь забрать эластичные шнуры из стиснутых пальцев Хизер, а Виви тем временем демонстрирует свои заостренные уши, кошачьи глаза и пытается объяснить, почему раньше не рассказывала про это.
Определенно, все-таки мы страшные.
Через несколько часов мы в гостиной у Орианы. Хизер, все еще сбитая с толку и расстроенная, ходит по залу, рассматривает странные картины на стенах и зловещие узоры на драпировках, которые представляют собой чередование жуков и шипов.
Оук, устроившись на коленях у Орианы, позволяет себя баюкать, как маленького. Бледные пальцы Орианы ерошат ему волосы – слишком короткие, по ее мнению, – а он бессвязно рассказывает ей длинные истории про школу и про то, чем отличаются звезды в мире смертных и на что похож вкус арахисового масла.
Мне немножко больно смотреть на них, потому что Ориана Оуку такая же мать, как нам с Тарин, но считает его своим сыном, а нас своими детьми упорно не признает.
Виви достает из чемодана подарки. Пакеты с зернами кофе, стеклянные сережки в форме листиков, банки с дульсе де лече[2].
Хизер подходит ко мне:
– Это все настоящее?
– Самая настоящая реальность, – подтверждаю я.
– И это правда, что эти люди – эльфы и Виви – эльф, как в сказке? – Хизер снова обводит взглядом комнату, словно опасается, что сейчас сквозь штукатурку и резное дерево в комнату ворвется единорог всех цветов радуги.
– Ага, – соглашаюсь я. Она выглядит ошеломленной, но не злится на Виви, и это уже кое-что. Возможно, она слишком изумлена, чтобы сердиться, по крайней мере пока.
А может, Хизер на самом деле довольна. Может, Виви была права насчет того, как надо ей все сказать, и Хизер потребовалось всего несколько минут, чтобы испуг сменился восхищением. Что мне известно о любви?
– А это место… – Хизер запинается. – Оук – какой-то принц? У него рожки. И эти глаза у Виви.
– Кошачьи, как у ее отца, – говорю я. – Таких здесь много, уверяю тебя.
– Звучит пугающе, – признается Хизер. – Твой отец. Извини, я хотела сказать, отец Виви. Она говорит, он тебе не настоящий отец.
Я вздрагиваю, хотя знаю, что Виви имела в виду совсем не это. Может, она даже не произносила такие слова.
– Потому что ты человек, – вносит ясность Хизер. – Ведь ты человек, верно?
Киваю и вижу облегчение на ее лице. Она робко смеется.