– У нас есть свои шпионы, сенешаль. Они говорят, ты – настоящая убийца. Вот чего мы хотим: убей принца Балекина.
– Я не могу это сделать, – говорю я, слишком изумленная, чтобы выбирать слова. Меня не оскорбил ее отзыв о моем ремесле убийцы, но и невыполнимое задание вряд ли кому-то понравится. – Он посланник Подводного Королевства. Если я его убью, будет война.
– Тогда готовься к войне. – С этими словами она выбегает, оставляя меня сидеть в гостиной Орианы в полном одиночестве. В комнату вносят исходящий горячим паром чай.
Дулкамара давно ушла, чай остыл, и я поднимаюсь по ступенькам в свою комнату. Беру нож Тарин и достаю другой, спрятанный под кроватью. Один кладу в карман платья и прорезаю в нем дыру, чтобы можно было привязать к бедру и быстро выхватить. В доме Мадока много оружия, в том числе мой собственный Закат, но если я начну его искать, стражники наверняка заметят. Нужно, чтобы они думали, будто я послушно вернулась в постель.
Подхожу к зеркалу взглянуть, не видно ли ножа под платьем, и на секунду останавливаюсь. Из зеркала на меня смотрит незнакомка. Я в ужасе от увиденного – болезненно-бледная кожа, худоба, руки и ноги больше похожи на палки, лицо изможденное.
Не хочу больше смотреть и отворачиваюсь.
Потом выхожу на балкон. Перелезть через ограждение и спуститься по стене на лужайку и в обычных условиях нешуточное дело. А сейчас, перекинув одну ногу, я сразу понимаю, что ноги и руки у меня будто резиновые. О том, чтобы спуститься по стене, нечего и думать.
Остается только одно – я прыгаю.
Глава 25
Поднимаюсь. Коленки испачканы травой, ладони испачканы и саднят. В голове все плывет, словно сама я сейчас двигаюсь по течению, хотя нахожусь на земле.
Делаю несколько глубоких вдохов, упиваюсь ветерком, обдувающим лицо, шелестом листвы на деревьях. Ароматы земли, Фейриленда, дома витают вокруг меня.
Все думаю о сказанном Дулкамарой: Кардан ради моего возвращения отказал в праве мести. Это вызовет недовольство со стороны подданных. Не думаю, что даже Мадок счел бы это верной стратегией. Трудно понять, почему он согласился, особенно если учесть, что если бы я осталась в море, то он освободился бы от контроля с моей стороны. Никогда не думала, что я так ему нравлюсь, чтобы меня спасать. И не поверю в это, пока не услышу объяснение от него самого.
Но по каким бы причинам Кардан ни вернул меня, его нужно предупредить – о Призраке, Гримсене и короне и о плане Балекина убить его моими руками.
Отправляюсь во дворец пешком, чтобы конюхи не подняли шума из-за пропавшей лошади и стражники не узнали, что я сбежала. Пройдя совсем немного, начинаю задыхаться. На полпути ко дворцу останавливаюсь и отдыхаю, присев на пенек.
«Ты в порядке, – твержу себе. – Вставай».
До дворца добираюсь не скоро. Подходя к дверям, расправляю плечи, чтобы не выглядеть чересчур изможденной.
– Сенешаль, – говорит один из стражников у ворот, – просим прощения, но вам запрещено входить во дворец.
«Ты никогда не откажешь мне в аудиенции и не отдашь приказа не допускать к себе». Уж не пробыла ли я в Подводном Королевстве дольше, чем сказала Тарин? Может, год и один день уже прошли? Но это невозможно.
– По чьему приказу? – спрашиваю я, прищурившись.
– Извините, миледи, – говорит другой рыцарь. Его имя Диармад. Знаю его как воина, который замечен Мадоком и пользуется доверием. – Генерал, ваш отец, отдал приказ.
– Я должна видеть Верховного Короля, – стараюсь я произнести властным тоном, но вместо этого в голосе слышится паника.
– Главный генерал велел нам вызвать карету, если вы придете, и в случае необходимости отвезти вас домой. Вам потребуется наше сопровождение?
Стою, разъяренная и сбитая с толку.
– Нет, – отвечаю я.
Кардан не мог отказать мне в аудиенции, но он мог позволить кому-то отдать такой приказ. А если Мадок не спрашивал разрешения у Кардана, то это вообще не противоречит моим распоряжениям. И не трудно сообразить, какие приказы я могла отдавать Кардану – в конце концов Мадок и сам бы выдвинул почти такие же требования.
Я знала, что Мадок хочет править Фейрилендом, оставаясь за троном. Но кто бы мог подумать, что он найдет свой подход к Кардану и оттеснит меня.
Они меня обыграли. Вместе или по отдельности, но обыграли.
Тревожно сжимается сердце.
Чувствую себя одураченной, терзаюсь и стыжусь этого. Мысли спутались.
Вспоминаю Кардана на сером в яблоках коне, его бесстрастное лицо, меховой плащ и корону, подчеркивающую его сходство с Элдредом. Может, я и заставила его обманом играть роль, но нельзя обмануть страну, чтобы она приняла короля. Он обладает реальной властью, и чем дольше занимает трон, тем сильнее становится эта власть.
Он стал Верховным Королем и добился этого без меня.
То, чего я боялась, когда приступала к исполнению своего дурацкого плана. Может, поначалу Кардан и не хотел этой власти, но он взял ее, и она его по праву.
Но хуже всего то, что для Кардана имеет смысл находиться вне досягаемости для меня и со мною не встречаться. Диармад и тот, другой рыцарь, остановившие меня у дворцовых ворот, – воплощение страха, который я носила в себе с самого начала этого маскарада. Это ужасно, но гораздо естественнее того, в чем я месяцами старалась себя убедить – что я сенешаль Верховного Короля Фейриленда, что обладаю реальной властью и могу контролировать ход этой игры.
Единственное, что не дает мне покоя, – почему меня не оставили чахнуть в море?
Свернув прочь от дворца, пробираюсь среди деревьев туда, где расположен вход во Двор теней. Остается надеяться, что не натолкнусь на Призрака. Если это случится, не знаю, что и делать. Но если удастся найти Таракана и Бомбу, тогда, может быть, я немного отдохну. И получу информацию, в которой нуждаюсь. И пошлю кого-нибудь перерезать Гримсену горло, пока он не изготовил новую корону.
Однако, добравшись до места, обнаруживаю, что вход завален. Присматриваюсь внимательнее – нет, не совсем так: видны следы взрыва. Какая бы сила ни разрушила проход, разрушения она причинила немалые.
У меня перехватывает дыхание.
Опустившись на колени в сосновые иглы, пытаюсь понять, что вижу, поскольку впечатление такое, будто Двор теней похоронили. Это, должно быть, работа Призрака. Он, вероятно, знал, где Бомба хранит взрывчатку и как ею пользоваться. Остается надеяться, что Таракан и Бомба живы.
Пожалуйста, пусть они останутся в живых.
Теперь, не имея возможности их найти, я чувствую себя загнанной в угол. Оцепенело бреду назад в сад.
Вокруг учителя собралась группка детишек-фейри. Мальчик из Жаворонков собирает розы с королевских кустов, возле него прохаживается Вал Морен, покуривая длинную трубку; ворон-скальд сидит у него на плече.
Волосы у поэта не расчесаны, местами спутались; в них вплетены яркие тряпочки и колокольчики. Уголки губ Вал Морена кривятся в улыбке.
– Ты можешь провести меня во дворец? – спрашиваю у него. Вопрос в лоб, но сейчас мне не до этикета. Если сумею попасть внутрь, узнаю, что стало с Двором теней. Увижусь с Карданом.
Вал Морен хмурит брови.
– Ты знаешь, что они такое? – спрашивает он, делая рукою неопределенный жест в сторону мальчика, который оборачивается и смотрит на нас проницательным взором.
Возможно, Вал Морен сумеет помочь. Фейриленд – это место, где сумасшедший слывет глупцом и одновременно пророком, но что, если он просто-напросто сумасшедший?
Мальчик из Жаворонков продолжает собирать букетик, мурлыча песенку под нос.
– Фейри? – предполагаю я.
– Да-да, – нетерпеливо соглашается он. – Народ Воздуха. Невесомый, неспособный удерживать форму. Как семена цветов, улетевшие в небо.
Ворон на его плече каркает.
Вал Морен делает глубокую затяжку.
– Когда я встретил Элдреда, он ехал на молочно-белом жеребце, и все мои прежние мечтания показались мне пылью и прахом.
– Ты любил его? – спрашиваю я.
– Конечно, любил, – отвечает он, но голос звучит так, словно это было давным-давно и он рассказывает сказку, которую требуется излагать на старинный манер. – Когда я увидел его, все мои обязательства перед прежней семьей показались ветхими и изношенными, как старый плащ. В тот момент, когда он коснулся моей кожи своими ладонями, я спалил бы дотла мельницу моего отца, лишь бы он дотронулся снова.
– Это любовь? – спрашиваю я.
– Если не любовь, то что-то очень похожее, – говорит он.
Думаю про Элдреда, каким я его помню, старого и согбенного. Но вспоминаю и то, как он показался моложе, едва корону сняли с его головы. Интересно, насколько бы он помолодел, если бы его не убили?
– Прошу тебя, помоги мне только попасть во дворец, – говорю я.
– Подъехав на молочно-белом жеребце, – снова начинает Вал Морен, – Элдред сделал мне предложение. Идем со мной, сказал он, в страну под холмом, и я напитаю тебя яблоками, медовым вином и любовью. Ты никогда не постареешь и откроешь для себя все, что захочешь узнать.
– Звучит довольно неплохо.
– Никогда не заключай с ними сделок, – говорит он, внезапно хватая меня за руку. – Ни выгодных, ни убыточных, ни глупых, ни странных, но особенно тех, которые кажутся довольно неплохими.
Вздыхаю:
– Я прожила здесь почти всю жизнь. Я это знаю!
Мой голос пугает ворона, он срывается с его плеча и улетает в небо.
– Тогда знай, – говорит Морен, глядя на меня, – что помочь тебе я не могу. Это одна из вещей, от которых я отказался. Я обещал Элдреду, что, когда стану принадлежать ему, отрину все людское. И никогда не поставлю смертного выше фейри.
– Но Элдред мертв, – возражаю я.
– Но мое обещание осталось. – Он поднимает руки вперед ладонями в знак того, что ничего поделать не может.
– Мы люди, – говорю я. – Мы можем лгать. Можем нарушать наше слово. – Он смотрит на меня с сожалением, как на заблудшую.
Провожаю его взглядом и принимаю решение. Только он один имеет причину помочь мне, только в нем я могу быть уверена.