Они пришли рано утром. Спокойные, деловитые. Похожие даже не на ученых, а на добрых ветеринаров. Один, полный, в круглых очках, был, очевидно, за старшего. Он с ходу подошел к сидящему на койке Нику, приподнял его голову за подбородок, повертел, заглянул в глаза, посветил в зрачки маленьким фонариком. Покрутил руки-ноги, проверяя суставы, сделал знак второму — молодому и сухопарому.
Вместе они осмотрели Ника с головы до ног, заставили раздеться по пояс. Пощупали пульс, измерили давление, провели экспресс-ЭКГ маленьким дистанционным аппаратом. После чего полный сказал с унылым равнодушием:
— Нормальный материал. Подойдет.
И показал охране в штатском какую-то бумажку. Охранник кивнул.
Его долго вели куда-то в сопровождении все тех же молчаливых парней в костюмах, потом везли в закрытом вагончике.
— К мистеру Сэдрику? — поинтересовался у своих сопровождающих Ник.
Те даже не повернули головы в его сторону. Только один сказал тихо и веско:
— У тебя же было оружие, парень. Какого ж ты не застрелился сразу?
Ник ничего не понял, но ему почему-то стало страшно.
Так страшно, как еще не было до этого момента.
Его не били, на него не орали, никто ему не угрожал, но страх в душе неумолимо рос.
Ника привели в какой-то лабораторный сектор. Все то же белоснежное оборудование, все те же сотрудники в одинаковом биозащитном облачении за толстой стеклянной стеной все так же творили передовую науку. Пройдя по длинному коридору вдоль исследовательских залов, Ник с сопровождающими свернули в какое-то боковое помещение.
Здесь странно пахло. Ник не сразу сообразил, откуда он знает этот жутковатый, пугающий запах. И понял только тогда, когда за его спиной с грохотом закрылась тяжелая металлическая решетка.
Он вспомнил.
Так пахло в зверинце, куда когда-то в детстве водили его родители.
Только даже в кошмарном сне он не мог бы себе представить, что однажды сам окажется в роли пойманного и посаженного в клетку дикого зверя.
Где-то недалеко раздалось низкое, утробное рычание. Ник посмотрел в ту сторону и застыл в оцепенении, мгновенно потеряв связь с реальностью.
Отделенный решетчатой перегородкой, в примыкающем к его клетке тесном вольере, сжавшись в комок и глядя на него настороженным взглядом огромных глаз, сидел полуголый человек.
Нет, это был не вполне человек. Что-то не то было в его теле и движениях. Но главное даже не в этом. Что-то не так было с его взглядом.
В нем не было разума.
Ник сделал над собой усилие — и отвел взгляд, лихорадочно соображая, куда же он попал.
Это явно была какая-то лаборатория, только вдоль одной ее стены выстроилось огромное количество новейшей техники физиологического направления, а вдоль другой — клетки с узниками. Обитателей клеток было около десятка. И только он, Ник, мог наверняка сказать о себе: я все еще человек.
Бесшумно открылась стандартная лабораторная дверь из матового стекла, и вошел уборщик в синей форме, мало отличающейся от униформы лаборанта. С мощным моющим и дезинфицирующим аппаратом в руках он направился к клеткам. Довольно формально повозил грязь у соседней клетки и приблизился к Нику.
Многозначительно посмотрел ему в глаза и принялся елозить своим агрегатом, уставившись в пол. Ник подошел ближе.
— Сейчас я уроню кое-что на пол, — очень тихо, не подымая головы, сказал уборщик. — Если хотите остаться человеком, возьмите это и проглотите. Немедленно!
— Кто вы? — так же тихо спросил Ник, но уборщик сказал только:
— Просили передать. Вас помнят…
Ник опустил взгляд. На кафельном полу что-то блестело. Он поднял маленькую капсулу, сверкающую и переливающуюся, тяжелую, будто отлитую из ртути. Оболочка пилюли чуть пружинила под пальцами.
— Что это?
— Антидот.
— Антидот? Противоядие? От чего?
— Скоро узнаете… Проглотите! — настойчиво повторил уборщик.
Ник подчинился и тихо поинтересовался:
— Что-нибудь еще просили передать?
— Да, — сказал человек. — Будет больно. Очень больно.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯПОДОПЫТНАЯ КРЫСА
1
Неизвестный доброжелатель не обманул.
Было больно. Настолько, что казалось, он сходит с ума. Что это было за демоническое зелье? Ник не знал, и все его познания в биохимии свелись к одному: от этой металлической с виду и такой же железистой на вкус штуки — невероятно больно. Он корчился на грязном полу, его било в ознобе, он истекал потом и проклинал этого проклятого «доброжелателя» с его кошмарным снадобьем.
А потом все вдруг кончилось. Исчезла боль, и наступило неимоверное, ни с чем не сравнимое облегчение. Ник не знал еще, что эта боль от странного металлоподобного снадобья — мизер по сравнению с тем, что еще предстоит испытать.
Эту ночь он спал мертвым сном, скрючившись в позе эмбриона на грязном полу с упругим теплым покрытием. Будущее подкрадывалось с рассветом — столь же неясное и неощутимое, как и сам рассвет, оставшийся там, снаружи, отделенный от Ника непробиваемой толщей земли.
Все началось буднично и просто.
Утром, четко по графику рабочего распорядка, пришли лаборанты и стали готовить оборудование. Включались и начинали тихо гудеть автоклавы, центрифуги, какие-то перегонные кубы, непонятые машины с роботизированными «клешнями», обвешанные датчиками и мотками тонких, как вены, шлангов и проводов.
Чуть позже стал собираться и старший научный персонал. Здесь это были доктор Биф, доктор Гордон и доктор Ксан.
Главным же здесь был доктор Грегори Стивенс.
Надо же — Грегори Стивенс!
Грег.
Какие забавные штуки выкидывает иногда жизнь. Она долго вызволяла Ника из самых тупиковых ситуаций. Только этот выверт, похоже, не в его пользу…
С первых же минут своего появления в лаборатории Грег избегал смотреть в его сторону. Он определенно знал, кто именно сидит в этой клетке под номером пять. Просто не мог не знать.
Но доктор Грегори Стивенс методично руководил подготовкой лаборатории к какому-то «новому циклу». И эта подготовка очень не нравилась Нику. Так же, как не нравилось ему сидеть за решеткой — рядом со странными, потерявшими человеческий облик, но все еще человекоподобными существами.
— Эй, вы! — ухватившись за прутья, выкрикнул Ник. — Выпустите меня отсюда! Немедленно!
На него даже не посмотрели. Все были заняты текущей работой.
— Вы не знаете, кого вы тут держите! — злобно крикнул Ник, тряханув проклятую решетку, но та даже не шелохнулась. — Я буду жаловаться! Черт! Сообщите мистеру Сэдрику…
Грег наконец обратил на него внимание. Как-то нехотя, словно выполняя важный, но хлопотный и неприятный долг, он неторопливо подкатил к решетке лабораторный стул минималистского дизайна. Сел, поправил свои чудовищные очки и уставился на узника ничего не выражающим взглядом.
— Вы не смеете так со мной поступать! — заявил Ник. — Я живой человек! Вы что же — экспериментировать надо мной собрались? Ставить опыты на живых людях противозаконно! Это просто бесчеловечно, черт побери! Вы думаете, я не понимаю, что происходит? Я все понимаю! Я биохимик, черт возьми!
— Ты здесь не биохимик, а дерьмо собачье, — негромко сказал Грег. Он снял очки и стал протирать их полой халата. — Лучше не ори и не мешай работать. А то хуже будет.
На Ника словно обрушилось ведро ледяной воды. Все его красноречие разбилось об это ледяное спокойствие Грега. А тот, легко оттолкнувшись ногой, подкатился в кресле поближе к решетке. Внимательно, с ног до головы, осмотрел ошалевшего пленника.
— Видишь, как оно бывает, — неторопливо проговорил Грег. — Сначала ты легко так, походя, отбиваешь у человека женщину, которой тот добивался годами. А потом вдруг оказываешься в клетке, в полной власти этого самого человека…
Ник задышал — тяжело и часто. До него стал доходить зловещий смысл сложившейся ситуации. А Грег продолжил:
— Вот после такого и начинаешь думать: все-таки есть бог на свете. Как ты считаешь, а?
Теперь пришла очередь Ника отмалчиваться. Ему просто нечего было сказать.
— Ты, если я не ослышался, был биохимиком? — небрежно поинтересовался Грег. — Я имею в виду — до того, как стал экспериментальным материалом? Значит, тебе будет интересно узнать, что здесь с тобой произойдет…
Теперь Ник почувствовал настоящий страх. Страх того, что подкрадывается к тебе медленно, пока еще не наступило — но непременно наступит. Это как ожидать в камере предстоящей наутро казни.
— Во-первых, тебя интересует — почему эксперименты проводят именно на людях, так? Видишь ли, опыты на животных и даже на андроидах не дают чистоты картины. А нам нужна идеальная картина воздействия самых разных условий на человеческий организм. Ведь речь в конечном итоге идет об очень важных организмах — организмах наших уважаемых акционеров. А потому наиболее экстремальные условия внешней среды испытываются на самом качественном материале. Хочу тебя обрадовать: ты вполне подходишь под это определение. Ты — качественный материал.
Грег нервно хохотнул и продолжил:
— Есть и еще одна хорошая новость: поскольку мы испытываем возможности не рядового организма, а организма беса — то и тебя придется сделать таковым. Надеюсь, ты доволен? Ты станешь бессмертным — как и наши уважаемые клиенты! Мне, например, не грозит такое счастье. Но что-то мне подсказывает, что завидовать тебе не стоит. Нет, не стоит…
Грег с довольным видом чуть покрутился на стуле из стороны в сторону.
— Правда, есть и не слишком приятная для тебя новость: мы все-таки ученые-гуманисты, а потому не проводим опыты над разумными существами. Так что твое сознание будет несколько… приглушено. Попросту говоря, мы лишим тебя разума путем воздействия на ряд мозговых центров. Так что все дальнейшее формально будет происходить с тупым безмозглым животным…
Грег любовался реакцией будущего подопытного. Наверное, зрелище того стоило: Ник полностью потерял над собой контроль. Запертый в клетке, истощенный погонями и психологическим давлением, он был близок к тому, чтобы сломаться.