Это был шанс.
Но сначала нужно было справиться с сетью. Слабым местом казался участок у стены, где сеть уходила в стену. Злой стал трясти и раскачивать сеть в надежде, что цемент на стене начнет крошиться. Он рычал от ярости и боли, срывая с пальцев кожу, ломая ногти. Сосед, несчастный звероподобный заморыш, испуганно отполз в дальний угол.
А Злой продолжал в ярости бросаться на сеть. В какой-то момент отчаяние чуть не взяло верх, но сеть все же поддалась: из стены показался рваный, растрепанный край. Деньги решают далеко не все, и подрядчики, возводившие этот гигантский комплекс, умудрились кое на чем сэкономить.
Последние силы ушли на то, чтобы максимально расширить образовавшуюся брешь, и Злой, рыча от напряжения, наконец пролез на соседнюю территорию. На минуту остановился в нерешительности: предстояла действительно непростая задача.
Для реализации замысла следовало поменяться местами с этим грязным чучелом, облаченным в какое-то вонючее рубище. И Злой принялся решительно стаскивать с себя одежду: на нем все еще была та самая, изрядно потрепанная уже, лаборантская униформа.
Раздевшись, он хмуро посмотрел в пустые глаза соседа — и решительно взялся за дело. На его счастье, лишенное воли существо практически не сопротивлялось. И скоро дело было сделано.
Злой полюбовался чучелом в лаборантской одежде и принялся загонять его в угол — туда, где была «с мясом» вырвана сетка. Это оказалось самой непростой задачей — протолкнуть не желающее двигаться существо в узкий лаз.
Справившись с этой задачей, Злой некоторое время приходил в себя от усталости и отвращения: даже прикосновение к человекоподобному монстру вызывало у него рвотные позывы, не говоря уж о той вони, что исходила от заимствованной у того одежды.
Последним этапом было восстановление целостности сетки. С огромным трудом ее рваный край удалось запихать обратно в щель в стене, а после — натянуть, придав видимость первоначальной цельности. Конечно, присмотревшись, можно было понять, что здесь что-то не так. Но для этого нужно знать, куда смотреть.
Окончательно обессилев, Злой опустился на грязное покрытие. Посмотрел на «свою» сторону. Существо в синей форме сидело у стены и тупо пялилось в бесконечность.
Остался последний штрих — самый, пожалуй, отвратительный. На полу чужого загона без труда можно было найти остатки пищи и экскрементов, услужливо оставленных соседом. Что ж — следовало довести замысел до логического конца. И вскоре Злого было не узнать — видок его стал еще тот, даже, пожалуй, чересчур мерзок.
В изнеможении Злой ничком упал на пол. Теперь ему не приходилось играть: он и впрямь был похож на мертвого. Осталось только дождаться утра.
Лаборанты, как обычно, пришли первыми.
— О, смотри-ка, — донесся равнодушный голос Хью. — Сорок третий-то издох все-таки.
— Вижу, — хмуро отозвался второй лаборант. — Проверь показатели жизнедеятельности.
Под потолком медленно завращалось объемное изображение скрюченной человеческой фигуры, вокруг которого заскакали цифры и графики. Фигура быстро меняла цвет, становясь серо-синей: наглядное свидетельство отсутствия температуры тела. Тонко и протяжно запищало, возвещая о том, что пульса нет и не предвидится.
— Труп, — глядя на мерцающие у потока показатели, сказал Хью.
Это и был главный козырь Злого. Что-то стало с его телом, наполненным агрессивными наноботами и не менее агрессивным антидотом. Умереть стоило бы ему большого труда — и та, и другая сторона внутрителесного конфликта не дала бы ему погибнуть добровольно. Зато откуда-то взялась способность замедлять метаболизм — практически до полной остановки сердца и снижения температуры тела до температуры окружающей среды. И теперь он мало отличался от мертвого — даже начал потихоньку коченеть.
Конечно, будь на месте лаборантов кто-нибудь из старшего персонала или находись Злой в своей клетке — ему бы не отделаться от более глубокой проверки. Но кого волнует судьба обычного гнилого мяса?
— Ладно, зови похоронную команду, — решил второй лаборант.
Уборщики подоспели как раз к тому времени, когда начал подтягиваться старший научный персонал. Когда «окоченевшее» тело уже запихивали в черный мешок, Злой не удержался от соблазна чуть приоткрыть один глаз. Зрелище того стоило.
Доктор Грегори Стивенс сидел на корточках перед его, пятым, боксом, разглядывая существо в синей униформе и недоумевая, отчего же долгожданная метаморфоза со странным «образцом» произошла столь внезапно. Что ж, ломай голову, сволочь…
Последняя мысль пришла одновременно со звуком застегивающейся «молнии». Его подняли и швырнули на носилки.
Началось новое путешествие в неведомое.
4
Это приключение могло кончиться внезапно и очень плачевно. Расслабившись после неимоверного физического и психического напряжения, Злой даже не подумал, куда могут отвезти его «мертвое» тело. И только услышав разговор «похоронной команды», он понял, что влип.
— Куда его — в Утилизатор? — послышался голос.
— Не, — лениво отозвался другой. — Сказали — в печь.
— В печь так в печь. Ближе тащить.
Не хотелось размышлять, по какой логике одних «дохляков» сбрасывают в Утилизатор, а других сжигают в печи, — было как-то не до этого. Злой буквально облился холодным потом, не зная, что предпринять. Просто вскочить и убежать не так-то просто: похоронный мешок — не туристический «спальник», в нем нет функции расстегивания «молнии» изнутри.
Но не только по этой причине он не мог бодро соскочить с каталки. Окоченевшему телу следовало вернуть жизнь и силу. Пока Злой медленно повышал температуру тела, начиная вновь ощущать руки и ноги, каталка вздрогнула, словно уткнувшись в стену. Рядом с головой что-то зловеще громыхнуло. И Злой ощутил, как носилки покатились по металлическим роликам в какую-то глухую, темную глубину.
Снова громыхнуло — на этот раз где-то у ног.
Кто-то бесстрастный внутри отчетливо произнес: «Поздравляю — ты в печке, парень!»
И Злой словно взорвался. Он бился внутри тесного мешка, стремясь разорвать тугой пластик. Пальцы все-таки попали в какую-то маленькую прореху — и с треском рванули материал, и он успел развернуться в тесном пространстве кремационной камеры прежде, чем громко ухнуло и обдало нестерпимым жаром.
Со всех сторон полыхнули газовые горелки. Пожалуй, секунды не хватило, чтобы вспыхнула влажная от пота одежда. В отчаянном броске Злой вышиб плечом автоматическую заслонку, кубарем выкатившись на подвижные носилки. Носилки по инерции откатились от жерла печи, а Злой приходил в себя, ощущая, как валит от него пар и тлеет одежда. От неминуемого ожога, наверное, спасла мерзкая жижа, толстым слоем покрывавшая лицо и волосы.
Первое, что он увидел в этой небольшой комнате, были вытаращенные от ужаса глаза уборщиков из «похоронной команды».
— Спасибо за солярий, — хрипло сказал Злой, спрыгивая с носилок. — Хорошо бы еще и душ принять!
Парни, похоже, не оценили шутку.
Некоторое время Злой стоял, разглядывая их в упор, потом сказал:
— Давайте считать, что вы все-таки сожгли меня. Хорошо? Поверьте, начальству не понравится, что я сбежал прямо у вас со сковородки. Согласны?
Уборщики так же молча кивнули.
— По крайней мере, не докладываете сразу…
Он подумал и добавил угрюмо:
— Не то я вернусь — и сожгу вас самих.
Сказал — и удивился собственным словам. Ведь он действительно мог это сделать — спокойно, без особого трепета части души, именуемой жалостью. Жалость — чувство его соседа по телу, все еще сохраняющего человеческие условности. Злому жалость была без надобности.
Угроза подействовала убедительно, и уборщики закивали активнее. Тем не менее на всякий случай он запер обалдевших парней в предбаннике крематория, предварительно разворотив им опознавательные браслеты, которые, как известно, служили заодно и приборами связи. Про побег все равно узнают — но хоть какая-то фора у него будет.
Злой быстро направился в подсобное помещение, где были свалены ведра, швабры, а также припаркованы роботы для автоматической очистки коридоров и туннелей.
Он отыскал шланг, рискуя драгоценными минутами, вывернул вентиль на полную мощность и, рыча от удовольствия, смыл с себя въевшуюся грязь, попутно с жадностью напиваясь ледяной, сводящей зубы водой.
Затем Злой напялил найденный тут же комплект технической униформы, надел белую каску со встроенным фонарем и навигатором. Ничего не скажешь — удобная штука. Не задумываясь, подхватил увесистую сумку с инструментами — и быстрым шагом направился в коридор.
Похоже, быть в бегах скоро станет для него нормой существования. С некоторым удивлением отметил про себя: напряжение бегства тонизирует его, насыщая кровь сладким эфедрином. Наверное, это своеобразная разновидность спорта, доступная не многим и для большинства заканчивающаяся плачевно.
У Злого не было определенного плана. Единственное, что он знал, — прежний вариант повторять нельзя. Когда за его поиски возьмутся всерьез, то в первую очередь, конечно, станут проверять вертикальные шахты, и прежде всего — вентиляцию. Нужно было все хорошенько обдумать, а для того — на какое-то время залечь там, где никто не будет его искать. Правда, нет никакой уверенности в том, что внутри «Андромеды» есть хотя бы кубический сантиметр такого места.
Он шел по узкому служебному коридору. Судя по данным навигатора, справа и слева находились лаборатории. За полупрозрачными стенами двигались темные силуэты: там шла будничная исследовательская работа…
Его передернуло от воспоминаний. Прикусив губу, Злой огляделся.
В коридор из лабораторий выходили широкие грузовые двери — для удаления мусора и отходов, надо полагать: в конце коридора он заметил знакомого вида мусорный шлюз со знаком биологической угрозы.
Как вариант можно было попробовать пробиться сквозь этот шлюз — как тогда, вместе с Шоном. Впрочем, вариант сомнительный: в тот раз у них был пистолет. Без него им, безусловно, пришла бы крышка среди агрессивных, прожорливых тварей. Насмотревшись местной экзотики, Злой уже не был уверен в том, что в здешней канализации не обитает что-нибудь пострашнее гигантских крыс, многоножек и змей. Так что соваться за пределы обитаемой зоны без оружия было не лучшим вариантом.