Тяжелых аномалий не оказалось, только нарушение энергооборота за счет слишком сильной нагрузки на зрительные нервы. Иными словами, Тобиус перенапряг свои глаза, пытаясь увидеть незримое, что ударило по них, расстроило гармонично работавшую систему энергопроводящих потоков и внесло сумбур в устройство астрального тела, что, в свою очередь, ударило по телу материальному. По крайней мере, все выглядело именно так, хотя и не объясняло ряда вещей. К примеру, того, как соприкосновение с некой сущностью, висевшей над Штербеном, могло повлиять на серого мага? Никакие возможные последствия не отражались на плавающих в воздухе фата-морганах, демонстрировавших диаграммы показателей; только сильное энергетическое давление в области глаз.
Тобиус прописал себе покой — это все, что он мог сделать. Никакие лекарства не помогли бы восстановить баланс сил в астральном теле, только покой и медитация. Конечно, в этом могла пригодиться помощь целителей, которые бы осторожно посодействовали, но в Тобиусе заговорила подозрительность, и он не захотел подпускать к себе незнакомых волшебников.
Вскоре своего незадачливого опекуна навестила принцесса Хлоя, которой надо было убедиться, что он жив, и если не здоров, то хотя бы цел. Успокоив ее, волшебник вернулся в медитативное состояние, в котором, манипулируя энергиями, возвращал свою сущность к порядку. Шли часы, а он лежал с завязанными глазами, пытаясь разобраться с путаницей в астральном теле.
Перед внутренним взором вспыхнуло нечто, в чем Тобиус не сразу узнал контур сигнария Талбота Гневливого. То был первый опыт дальней ментальной связи для него, так что волшебник стал неуверенно тянуться к сигнарию мыслью, пока не услышал в своей голове знакомый голос.
— Значит, ты все-таки выжил в этой гильдхоллской заварушке.
— Вы не спешили в этом убедиться, ваше могущество.
— У меня не было оснований волноваться, Тобиус, я верил, что уж кто-кто, а ты-то сможешь защитить свою жизнь, — своеобразно похвалил Гневливый. — Что может убить того, кто вырвался из когтей Шивариуса?
— Я бы не хотел этого узнать, — пробормотал серый маг.
— Так что произошло? До нас доходили обрывочные слухи — нападение на Гильдхолл, многочисленные жертвы, покушение на принцессу. Клянусь, если бы последнее подтвердилось, король бы двинул на Риден войска.
— Жизни миледи ничто не угрожало… по крайней мере, ничего уготованного специально для нее. Это был саботаж, подстроенный, как считает Илиас Фортуна, Шивариусом в отместку за нежелание сотрудничать. У врага возрос аппетит, единичных случаев ренегатства ему теперь мало, хочет подчинить себе целую магическую школу.
Тобиус подробно рассказал своему в прошлом наставнику о том, что творилось в Гильдхолле в день финальной битвы за Кубок Гильдий.
— Да, тучи сгущаются над нами. Бьюсь об заклад, что Фортуна прав, те двое служат предателю.
— Вы знакомы, ваше могущество?
— Нет, но я знаю, кто они. Громадного урода нельзя ни с кем спутать, это Двухголовый Дектро, а тот, кто работал с сердечным контуром, наверняка Ибехей Поработитель. Поздравляю, Тобиус, ты встретился с двумя крайне опасными ублюдками и вышел победителем.
В прежние времена Тобиус не преминул бы напомнить, что был не один, что ему повезло. Нынешний Тобиус промолчал, хотя и возгордиться себе не позволил.
— Кто они?
— Преступники, Тобиус, одни из тех, кого Шивариус освободил.
Серый магистр мысленно вернулся в прошлое, в подземелья Академии Ривена, в тюрьму, по которой успел пройтись ураганом архимаг-ренегат, и к множеству пустых клеток, в которых должны были сидеть самые опасные магические преступники Вестеррайха.
— Как я слышал, эти двое явились в Вестеррайх с юго-восточных морей, они пираты, отправленные на поиски экзотических рабов. Не знаю, чем думал тот, кто их посылал, но явно не головой. В Вестеррайхе их довольно быстро выследили и поймали, хотя дались они немалой кровью.
— Почему не подвергли Полному Усмирению[26]?
— Сначала хотели, да потом расхотели. Уж больно любопытные экземпляры попались. Урод, которого сначала приняли за простого смертного, оказался интуитивным магом, он убил волшебника, пытавшегося его схватить, и еще два десятка простых солдат, просто ударив в них сырой силой, при этом используя резонанс[27].
— Невероятно. Неужели брат-близнец…
— Поглощенный им в утробе матери, способен входить в состояние резонанса со своим большим братцем. Получилось, что Дектро — два волшебника в одном теле, и он способен резонировать.
— Невероятно, — повторил Тобиус. — А что второй?
— Ибехей Поработитель своих близнецов в материнской утробе не глотал, но мразь это такая, что Дектро ангелом покажется. Слышал когда-нибудь о магической школе Бейш-Кувара?
— Нет, ваше могущество.
— И не странно — это крошечная школа, расположенная в Зелосе. Слышал о таком городе?
— Вот о Зелосе — да, читал. Сердце работорговли всего Хвостового архипелага, великий город, выстроенный древними владыками слаан на костях рабов.
— Я бывал там, — сказал Талбот, — снаружи Зелос кажется величественным, но когда поймешь, чем он дышит, возникает желание стереть этот город с лица Валемара и поскорее забыть. Так вот, Бейш-Кувара — это школа, в которую со всего архипелага свозят детей, имеющих склонность к магии Разума. Школа маленькая, но очень влиятельная, в ней из молодых адептов делают мастеров ментального подавления, чудовищ, способных управлять умами, в одиночку подавлять бунты, превращая свободные личности в послушных и верных рабов. Воспитанники Бейш-Кувары в огромной цене у королей-купцов, занимающихся куплей и продажей разумного товара.
— Понятно, Ибехей — выходец из этой школы. Он проник в Сердцевину и использовал ее энергетический контур, чтобы добраться до разума всех волшебников, находившихся в башне Гильдхолла. Примерно каждый пятый был способен противостоять воздействию, но остальные принялись убивать друг друга.
— Им повезло, что в это время случился ты.
— Мы, — все-таки поправил Тобиус. — Меня сопровождали некромант из местных и одн… один из гвардейцев короля. Учитывая то, что в Сердцевине было опасно пользоваться боевыми заклинаниями, мы неплохо справились с преступниками. Жаль, что они сбежали.
Восстановилось непродолжительное молчание, нарушенное Талботом Гневливым.
— Что ты недоговариваешь, Тобиус?
— Я не недоговариваю. Просто размышляю, стоит ли обременять вас всякой ерундой.
Тобиус как можно короче описал происшествие со Штербеном и обмолвился парой слов о своем нынешнем состоянии, подытожив тем, что вскоре приведет себя в порядок.
— Любопытно, — только и ответил архимаг. — Что ж, я сообщу милорду некоторые новые подробности. Мы прибудем на свадьбу по реке, и если тому не воспрепятствуют твои обязанности, встреть нас.
Существовать без зрения было не очень сложно, Тобиус в точности помнил расположение всех предметов в своих покоях, а прочие его чувства так обострились, что он даже смог вернуться к тренировкам. Конечно, размахивая боевым шестом вслепую, можно было расколошматить много предметов мебели и интерьера, но со временем движения приобрели филигранность, а хрупких вещей вокруг стало меньше, и каждая следующая тренировка имела больше шансов пройти бесшумно.
В очередной раз из медитативного состояния его вывело прикосновение движущегося воздуха к коже, когда открылась дверь. Тобиус вернулся в полное сознание, и левая рука под одеялом сжала рукоятку ритуального ножа. На протяжении пяти дней в одно и то же время служанки приносили ему подносы с едой. Раз за разом одни и те же женщины, которых он знал по запаху, звуку шагов, голосам и даже по именам, приходили, чтобы накормить его, и это все равно не являлось причиной расслабиться и потерять бдительность. Тобиус прислушался, но не узнал шагов. Тогда он принюхался и задумался — может ли женщина, не пользующаяся благовоньями, пахнуть так приятно, либо этот едва слышимый запах пота "подслащают" феромоны?
— Здравствуй, Райла, я чувствую твой запах.
— И чем от меня пахнет?
— Женщиной. — Волшебник нескромно усмехнулся, садясь на кровати. — Что привело тебя сюда?
Она медлила.
— А ты… ты так и будешь сидеть с повязкой на глазах, Седой?
Тобиус ничего на это не ответил, он ждал, и гостья это поняла.
— Я просто хотела поблагодарить тебя за то, что спас мне жизнь тогда…
— Ерунда, — спокойно опроверг он, — ты не дала зарубить меня, я не дал вскипятить кровь тебе. Мы квиты, не за что благодарить. Что привело тебя сюда?
— Я уже сказала…
Он лишь хмыкнул.
— Еще я хотела передать тебе то, что Годлумтакари сказал мне тогда, когда мы нашли его. Когда направлялся к вершине башни, он случайно увидел двоих с отрядом хобгоблинов. Одного из них он узнал — тот нес в руке плеть…
— Ибехей Поработитель, знаю. Если Годлумтакари был рабом-гладиатором в Аримеаде, наверняка он повидал таких, как этот Ибехей. Едва ли тот мог испытывать на холлофаре свои умения, но рабы патологически ненавидят надзирателей, верно?
Ему было приятно слышать ее дыхание, волнующий и взволнованный, самую малость хрипловатый голос.
— Не все, но большинство.
— Хватит выдумывать причины, я знаю, почему ты пришла, — очень спокойно и даже с неожиданной мягкостью проговорил волшебник, — ты боишься.
Она медлила, пока не собралась с силами и не выдала:
— Кого это? Тебя, что ли, Седой?
— Возможно, и меня, но в первую очередь себя саму. Давай, Райла, задай вопрос, который пляшет колобенку на кончике твоего языка.
— Курва, — выдохнула она сквозь стиснутые зубы. — Поклянись именем Господа, что ты не… ты не…
— Что я не использую на тебе никаких приворотных чар, — закончил он, — так?
— Да, — несколько даже обиженно и тонко воскликнула мечница.
— Я сделаю лучше. Клянусь именем Джассара Ансафаруса, что не дурманю твою голову какими-либо чарами или зельями. А теперь ты поклянись именем Господа-Кузнеца, что не творишь надо мной никакой приворотной волшбы.