Из ее глаз потекли слезы, зрение, затуманенное ими, сбилось с карточной пляски, и ее разум прояснился. Тобиус понял это, когда оказался придавлен к перине с ощущением острой стали у себя на горле.
— Кажется, мы это уже проходили, — сказал он, чувствуя, как лезвие повредило кожу.
— Ах ты мерзкий, грязный, подлый, извращенный курвин сын! — кричала женщина, брызжа слюной ему в лицо. — Что ты сделал?! Что ты сделал со мной?!
Распахнулась дверь, и волшебник вскрикнул руку, предостерегая гвардейцев от любых иных действий.
— Оставьте нас!
— Но, господин…
— В лягушку превращу. И не возвращайтесь, если лично не позову.
Они вынужденно повиновались, вышли в коридор и плотно закрыли дверь, оставив свою сестру по оружию сидеть верхом на маге и держать нож у его горла.
— Райла, давай успокоимся…
— Не смей так со мной разговаривать, ты, паршивый кусок собачьего дерьма!
— Или что? Прирежешь меня? Посмотри, царапина уже затянулась, можешь вскрыть мне горло — и произойдет то же самое, все зарастет на твоих глазах, я только крови немного потеряю, а уж от нового удара как-нибудь спасусь. Я боевой маг, пани Балекас, меня нужно нашпиговать сталью, чтобы убить…
— Или нужно просто повредить мозг!
Она размахнулась и ударила, целясь острием туда, где под лентой ткани был глаз, волшебник вслепую перехватил ее руку, второй обхватил талию, выгнулся дугой и перевернулся, подминая мечницу под себя. Целых несколько мгновений он имел полное превосходство и пытался побороть один-единственный порыв — желание получить еще один поцелуй. Да, сломанный нос, откушенные губы или язык — все это будет, но потом, зато на какой-то миг он вновь сольется с ней в поцелуе…
В поглощенном темнотой сознании вспыхнуло воспоминание о том, как он готов был сотворить безумие в Сердцевине Гильдхолла и какой стыд испытал после. Ни одна женщина не стоит того, чтобы мужчина превращался в дурака. Волшебник оттолкнулся и встал, попутно вырвав из ее крепкой ладони кинжал. Тот же самый, с фигурным навершием в виде вороньей головы.
— Убить меня хотела? Живешь страстями. Я ничего не сделал, ты вдруг начала откровенничать, а я просто не нашел нужного момента, чтобы тебя прервать. Не хотел быть грубым.
Он подкинул кинжал, перехватил его за клинок и протянул ей. Хорошо, что это была правая рука, — окажись оружие не в бронзовой хватке, а в плотской, Тобиусу пришлось бы сращивать рассеченную ладонь, когда мечница вырвала оружие из его пальцев. Райла Балекас ураганом ярости выметнулась прочь из покоев и удалилась, изрыгая проклятия на шехверском.
— Ф-ф-фря! — насмешливо выдал Лаухальганда, который и ухом не пошевелил, чтобы помочь волшебнику.
— Да, знаю, что заслужил кровавую улыбку от уха до уха. Но ведь все закончилось так, как надо. Так, как будет лучше для всех. Экспромтом.
Лучше для всех, думал Тобиус, заваливаясь на мятые простыни и ощущая, что где-то внутри какая-то часть его личности громко заявляет, что не лучше, а остальные, более мудрые и сознательные, части стараются игнорировать ее. Он действительно не планировал этого, просто хотел взять карты, позволить ей выбрать одну, перетасовать и позволить найти выбранную вновь. При достаточном количестве угадываний можно было не сомневаться — ведь все известные книги утверждали, что такие, как Райла, в принципе очень везучи. Хотя, услышав историю ее жизни, он мог бы поспорить с этим мнением.
Ворожеи, травницы, знахарки, гадалки, потомки ведьм, не обладающие настоящим магическим даром, лишь более прозорливы, чем простые люди. Гадальные карты в их руках всегда оставались искренни, им были понятны самые малозаметные приметы, из их рук выходили хорошие лекарства для людей и животных. Казалось бы мелочь, но Церковь и феодальная знать всегда преследовали ворожей с тем же упорством, что и ведьм, или даже большим, ведь если ведьм простолюдины боялись, то ворожей — нет. Наоборот, к ворожеям прислушивались, их защищали от костра и виселицы, прятали, ради них хлеборобы и скотники лжесвидетельствовали и подставляли под кнут свои спины, потому что ворожеи были рядом с простонародьем, были готовы помочь советом, который в итоге всегда приносил выгоду, даже если казался бессмыслицей или безумием[31].
Но взявшись за карты и начав их тасовать, маг подумал — а что будет, если он ее загипнотизирует? Сможет ли он сделать это без магии? Нужно ли это ему? Экспромт. Гипноз вдруг удался, и теперь, когда в ее глазах он превратился в мерзкого манипулятора, без спросу овладевшего воспоминаниями из чужой жизни, взаимное напряжение должно было спасть. Тобиусу совсем не нужны были проблемы с Октавианом Риденским, тем более из-за женщины. По такой причине ни один уважающий себя маг не станет конфликтовать с собратом по Дару, но уязвить гордость другого волшебника или же присвоить его собственность — значит нажить себе смертельного врага. Тобиус не желал множить своих врагов, их и так было много, и они были сильны. К тому же у него все еще был вопрос к Октавиану — вопрос, которого никак не получалось задать.
Король желал сыграть свадьбу как можно скорее, но и жертвовать положенным при таком событии размахом не намеревался, а потому грандиозные приготовления, охватившие столицу, стоили ему немалых денег. К работе были привлечены сотни мастеров всеразличных ремесел и тысячи разнорабочих, замок и столицу приводили в порядок, украшали и чистили. В силу вступили новые временные законы, которые ужесточали наказание за такие проступки, как нарушение общественного порядка на улицах и их загрязнение. День свадьбы и следующий день после нее были объявлены праздничными днями во всем Ридене, в связи с чем корона безвозмездно посылала во все крупные города огромные бочки с пивом, элем и вином, дабы все могли произнести здравицы в честь короля и его молодой супруги.
Закупка всего и вся шла полным ходом, королевские коморники сметали с рыночных складов продовольственные запасы, строительные материалы и всевозможное сырье, пользуясь государственными преференциями. Они так лютовали, что торговые гильдии Ридена осмелились направить Радовану очень скромное и учтивое послание, в котором говорилось, что при подобных обстоятельствах вскоре им просто нечем будет торговать. Король же, слывший весьма жестоким с ослушниками, но вполне разумным человеком, ответил им, что после свадьбы купечеству будут предоставлены длительные льготы, которые покроют любые убытки и даже помогут получить выгоды.
Следивший за всей этой круговертью событий изнутри Тобиус невольно радовался тому, что его обязанности сводились лишь к охране невесты. Хотя изредка эта рутина нарушалась, как в тот день, когда в Аллерхас прибывал корабль из Ривена, на борту которого находился Бейерон Третий с охраной и свитой. Дабы оказать ему надлежащий прием, из Ардеграна в Портовый городок выдвинулась большая процессия, пестревшая знаменами благороднейших лордов страны.
Отойдя от окна, Тобиус кивнул своему полному двойнику, который кивнул в ответ. Волшебник поспешил уже отправиться вниз, во двор, чтобы примкнуть к дворянам, когда в гостиную выглянула Хлоя. Сначала она наткнулась на спину сира Вильгельма, а потом из-за нее разглядела двоих волшебников.
— Никогда не привыкну, что вы так делаете, чар Тобиус!.. Кто из вас настоящий?
— Оба в своем роде, — ответил оригинальный волшебник.
— Принимаем решения, думаем, чувствуем и действуем одинаково, — подтвердил созданный с помощью магии двойник. — Разница лишь в том, что я понимаю свою вторичность и оттого меньше дорожу квазижизнью.
— Я отправляюсь встречать вашего батюшку, а он останется с вами, миледи.
— К чему опять такие предосторожности? В Ардегране полно стражи и несколько наемных волшебников, не говоря уже о защитных заклинаниях на каждом шагу.
— Это правда. Но колдун, который напал на Хосбранд, проявил недюжинную силу и хитрость. Он опасен. Ни один из местных волшебников не дотягивает до этого Барбатума по уровню силы, а я и подавно. Поэтому моя главная задача — уберечь вас путем бегства, для чего я обязан всегда быть рядом. Вы чего-то хотели, миледи?
— Я? Нет… просто проверяла, здесь ли вы еще. Теперь вижу — и да, и нет. До сих пор не понимаю, почему я не могу встретить отца вместе со всеми?
— Потому что здесь обеспечить вашу безопасность легче, потому что невеста должна содержаться в доме будущего супруга и не покидать его без особой надобности. С нас хватило и той поездки в Гильдхолл, которая могла обернуться трагедией международного масштаба. Нет уж, посидите пока здесь, а позже непременно встретитесь с отцом. Он и сам по вас соскучился, я не сомневаюсь.
Серый магистр следовал за дворянами и их свитами, окруженными охраной, которые ехали по самым широким улицам столицы. Он поглубже натянул капюшон своего плаща, предварительно изменив его цвет с блестящей шелковой синевы на неприметную шерстяную серость, и двинулся чуть в сторонке.
Расположение порта за пределами города имело свои преимущества, так как ограждало прочие районы от излишнего шума, грязи и вони, позволяло с необходимой скоростью расти торговым и складским площадям. Опять же многие преступные элементы, такие как контрабандисты, предпочитали держаться поближе к реке, где за ними легче было наблюдать, и все это вполне окупало время пути туда и обратно. Солдаты в тренировочном лагере продолжали нарезать круги с полной выкладкой, тренироваться в учебных боях и возведении временных укреплений. Они приветствовали короля и лордов громкими выкриками и стрельбой в воздух, когда те ехали мимо, Радован помахал рукой в ответ.
Встречу ривенскому королю подготовили в стороне от толкотни и суеты основных причалов, постоянно используемых торговцами. Рядом с небольшой, но грозной крепостью, защищавшей верфь, где ремонтировались корабли Риденского речного торгового флота, имелись собственные причалы, у которых проводили ночь снятые с очередного дежурства охранные суда. Ради обеспечения безопасности был выставлен плотный кордон, а рядом с одним из украшенных причалов чернели разномастные фигуры, покрытые нуагримговыми доспехами; пестрели парадные знамена, ждали своего часа музыканты. Благородные лорды Ридена коротали время под большими красно-черными навесами, дополняя беседы легкими закусками и слабым молодым вином. В небе над портом парили четверо волшебников, тщательно следивших за территорией и могших устроить на ней форменное Пекло по первому слову короля.