— Вы путешествовали по Семи Пустыням? И вы…
— Заканчивайте вопрос, — усмехнулся Малахай.
— Вы обучались у некромантов востока?
Не прекращая усмехаться, архимаг потер свой выпуклый лоб, а когда он отнял ладонь, Тобиус увидел знак черной мухи на белой коже. Затем линии сложных завитков стали проявляться по всему черепу, опутывая его сложным узором.
— Как и почти любой волшебник, хоть чего-то достигший в жизни, по молодости я много путешествовал в поисках знания. Еще Джассар сказал: "Путь к знанию — это путь". Иными словами, нечего просиживать зад в уютной теплой лаборатории, надевай дорожную мантию и шляпу, бери посох покрепче и иди постигать мир. Моя Путеводная Нить привела меня на восток, и видит Господь-Кузнец, я много раз мог сложить голову в тех краях, прежде чем добрался до Черных Песков, и даже там меня тысячу раз могли убить, но мне повезло. Меня приняли на обучение. Скажу честно, я был довольно слабым учеником по их меркам, но на пределе сил смог стать полноценным средненьким некромантом.
Малахай Надгробие замолчал, погрузившись, как было видно, в воспоминания о годах, проведенных в одной из самых зловещих магических школ известного мира. Постепенно татуировки на его черепе вновь скрылись и скальп стал безупречно белым.
— Каково там было? — шепотом спросил Тобиус.
— А?.. Там… На востоке все было по-другому. Там некроманты были избранными. Иные волшебники глубоко кланялись им, завидовали. Все было совершенно иначе, чем здесь.
— Я про Черные Пески…
— Об этом я ничего вам не скажу, чар Тобиус. Таковы клятвы, которые я на себя взял. Если хотите увидеть величие и древнюю мощь Черных Песков, отправляйтесь туда сами. Но знайте, что тому, кто не готов принять смерть всей своей душой, всей сущностью, не стоит оказываться там, ибо этот край — плоть от плоти "та сторона".
Последние дни перед свадьбой прошли в особенном напряжении. Если кто-то рассчитывал, что инцидент в вечер приветственного пира отодвинет бракосочетание хоть на сутки, то он просчитался. Радован Карапсуа был уверен, что как только союз между Ривеном и Риденом окажется заключен, любые попытки этому помешать утратят смысл. Защитный гарнизон столицы пополнился новым пехотным полком, охрану замка утроили, наемных волшебников тоже стало в разы больше, и теперь они незримо патрулировали весь Аллерхас.
На свадьбу съезжались гости едва ли не со всего Вестеррайха, послы венценосных особ или же сами особы являлись к риденскому двору в сопровождении огромных свит, с помпой и подарками. Разумеется, они не переносили тяготы пути в сотни лиг по пыльным дорогам, а выходили из раскрывающихся магических порталов в половине дневного перехода от столицы и въезжали в нее громко, торжественно, ярко.
В тот долгожданный день большой роскошный экипаж проехал по ярко наряженной столице от дворца до кафедрального собора Аллерхаса, невеста приехала. В огромном молитвенном зале, заполненном сотнями высокопоставленных гостей, в том числе королями Шехвера, Димориса, Бреоники и Сарвасты, играла органная музыка.
К алтарю медленно и торжественно двинулся Бейерон Карторен, ведущий под руку свою дочь. Белоснежное платье Хлои ослепительно сверкало бриллиантами и жемчужинами, подол несли двадцать пажей, а ковровую дорожку перед ее ногами посыпали лепестками белых роз. Жених уже находился у алтаря вместе с архиепископом Аллерхаса. Радован облачился в черные с золотом доспехи, усыпанные рубинами, на его плечах лежал меховой плащ из шакалота с украшением на плече — жутковатой головой того же зверя, в глазницы которой были вставлены два огромных граната. Красные кудри короля венчала корона из черного золота, зубцами которой служили изогнутые шакалотовы клыки длиной в три ладони.
Подведя дочь к алтарю, Бейерон вложил ее ладонь в руку Радована и отступил. Из-за спины архиепископа вышли шестеро храмовых служек в нарядных одеяниях, державших перед собой серебряные чаши с огнем, символизировавшие Святой Костер, а сверху на все это взирала золотая статуя Молотодержца. Органная музыка стихла, в сгущающейся духоте воцарилась почтительная тишина.
— Дети мои, мы собрались здесь, дабы засвидетельствовать начало священного союза между Радованом и Хлоей. Под взором Господа-Кузнеца этот мужчина и эта женщина станут мужем и женой!
Архиепископ еще некоторое время продолжал торжественную речь, после чего прочел стих из Слова Кузнеца и приступил к началу церемонии бракосочетания.
— Радован из дома Карапсуа, — молвил клирик, — клянешься ли ты принять Хлою в свои законные жены, дабы служить ей защитой в любви и почитании, верности и труде, как есть на то Воля Господня?
— Клянусь, — без промедления ответил король.
— Хлоя из дома Карторенов, — продолжал архиепископ, — клянешься ли ты принять Радована в свои законные мужья, дабы служить ему опорой в любви и почитании, верности и послушании, как есть на то Воля Господня?
— Клянусь, — тихо ответила принцесса.
— Священные клятвы были даны! — провозгласил священнослужитель.
Он соединил ладони короля и принцессы, обвязав их шелковым шнурком, обмакнул большой палец в чашу с освященным маслом, затем в пепел от жженых храмовых благовоний и нанес получившуюся смесь на губы короля и принцессы.
— Соединенное Господом-Кузнецом — человеку не разъединить! Перед Ликом Его и во свете священного огня стоят муж и жена! Да свершится первый горький поцелуй с пеплом на устах в память о великой жертве, принесенной Сыном Божьим ради всех нас!
Их губы соединились, а наверху запела колокольня собора, к которой вскоре присоединились колокола всех храмов Аллерхаса, а затем и все прочие колокола страны. Но это было еще не все.
Храмовые служки вытерли новобрачным губы и развязали шелковый шнурок, Радован отстранился, а Хлоя медленно повернулась лицом к гостям и при помощи нескольких фрейлин аккуратно опустилась на колени. Архиепископ громко прочел молитву, призывая Господа благословить сию деву и защитить ее от всевозможных напастей, зал хором повторил за ним: "Аmen". Далее он стал громко читать слова новых клятв и присяги, которые Хлоя так же громко повторяла, пока хранитель королевских регалий вкладывал в одну ее руку сверкающий драгоценными каменьями скипетр, а в другую — тяжелую державу.
— Властью Господа нашего Кузнеца, — голос архиепископа набрал особую мощь, взметнувшись под искусно разукрашенные своды храма, — нарекаю тебя Хлоей Карапсуа, королевой Ридена! — Изящный венец опустился на черные волосы вместо заблаговременно снятой фаты. — Королева на троне! Жена за мужем! Боже, храни королеву!
Сотни голосов в единый миг подхватили последние слова клирика, и новая песнь колоколов вторила громогласным выкрикам: "Боже, храни королеву!!!" Король помог своей супруге подняться, и вместе они чинно двинулись к выходу из собора, где ждал открытый экипаж с охраной.
Тобиус покидал храм одним из первых, стремясь поскорее выбраться из-под давящего святостью пресса, свалившегося на его плечи. Волшебникам приходилось тяжело рядом с амлотианскими святынями, на святой земле владетели Дара чувствовали неудобство, а внутри храмов напрочь лишались сил. Некоторые и вовсе теряли сознание, но серый магистр был не из таких. За его еще не слишком долгую жизнь Тобиуса столько раз лишали магической силы, что у него выработалась даже некая стойкость к этому ужасному состоянию абсолютной слабости. Он вышел на свежий воздух, чувствуя, как оживает правая рука. Когда волшебник вошел в храм, магический протез вдруг перестал слушаться.
Формально его миссия была выполнена, Тобиус смог благополучно уберечь Хлою от опасности вплоть до дня свадьбы и имел теперь полное право хоть в любую минуту пробудить Крылья Орла, взлететь и отправиться в Архаддир. Но вместо этого он поднялся в воздух над столицей и вместе с несколькими десятками собратьев стал пристально следить за всем и вся. Магов Гильдхолла подрядили обеспечивать безопасность с неба, следить, анализировать, предугадывать, в то время как многие главы гильдий находились внизу и присутствовали на церемонии бракосочетания. Талбот тоже был там и теперь сопровождал экипаж, разъезжавший по главным улицам столицы, заполненным ликующей толпой. Большинство видных гостей тем временем отправлялось прямиком в замок, где подходили к концу последние приготовления грандиозного пиршества.
Когда король с королевой объехали все мало-мальски важные места столицы и показались тысячам подданных, экипаж в сопровождении охраны вернулся к замковому холму и въехал в арку врат центрального барбакана нижней крепостной стены. Однако вскоре молодожены появились на балконе, находившемся над вратами, и король выступил перед огромной толпой, заполнившей площадь. Хотя его короткая и ладная речь была воспринята восторженно, Тобиус, паривший в высоте, не мог отделаться от неприятного чувства, пока глядел вниз. Именно на том балконе годы назад Радован казнил свою родню. Возможно, причина крылась в воображении, но серому магистру было жутко наблюдать за королевской четой на том Кузнецом проклятом месте.
На свадебный пир Тобиус явился в роскошном одеянии, иначе не сказать. Его новая полумантия, плащ и штаны были сработаны из редкого серебристо-серого бархата, а на сапоги пошла кожа гигантского варана катачарсы, безумно дорогая в силу того, что зверь этот водился только на островах Хвостового архипелага, и добыча его великолепной шкуры являлась делом ужасно тяжелым и опасным. Столь дорогое облачение магистр получил из рук госпожи Вендалиэн, которая заверила, что благодаря вшитой подкладке правое плечо не будет казаться ниже левого. Когда же Тобиус попытался узнать, кто заказал и оплатил эту работу первой швее Ридена, а также, видимо, какому-то умелому сапожнику, эльфка игриво пустила ему в лицо облако влажного пара и ответила, что это подарок от его, мага, друзей. Перед тем как уйти, она добавила также, что, мол, цена этого одеяния не вычитается из тех четырех тысяч лостерциев, которые он еще когда-нибудь получит. Тобиус с некоторым трудом, но все-таки понял, кто послал подарок.