Массасси трижды дергается в кресле, удерживаемая ремнями. Ее изумленные глаза застывают на единственном экране, который не показывает ракеты. Как и прежде, ничего особенного. Не подозревая о том, что за ними издали наблюдают, Мир-Одиннадцатая рассказывает Покою-Пятому какой-то анекдот.
Покой-Пятый смеется.
Ракеты достигают цели.
Глаза Массасси закрываются.
Взрыв.
Глава двадцать четвертая
Они обходят Новый Горизонт по большой дуге, изо всех сил стараясь держаться подальше от инферналей, охотящихся по периметру. Веспер часто поворачивает голову к далекому городу, когда они проходят мимо него, завороженная невероятным сочетанием огней, их сиянием и множеством отбрасываемых ими теней.
Джем идет рядом, после долгих лишений ему трудно угнаться за ее резвым шагом.
– Выглядит не так уж страшно, правда? – говорит он задыхаясь. – Поверь, чем ближе город, тем он ужаснее.
– Хочу увидеть его изнутри.
– Не стоит. Правда не стоит.
– Все равно хочу.
– Даже после всего, что я тебе рассказал?
– Нет, именно потому, что ты мне рассказал. Я чувствую, что должна сама это увидеть.
– Ты странная.
Она смотрит на него.
– Я знаю.
Ищейка проносится мимо. Ищейка проносится обратно, попеременно то нарезая круги вокруг Самаэля, который замыкает группу, то убегая вперед. Джему хотелось бы иметь хотя бы каплю его энергии.
Его немного утешает то, что Диаде тоже не по себе, хотя она делает все, чтобы этого не выдавать. Джему хватает малого, и он ищет радости там, где может.
Когда мир покидает последний луч, Веспер замедляет шаг, чтобы поговорить с Самаэлем, и Джем тоже немного тормозит – ему интересно послушать.
– Нас все еще преследуют?
– Да.
За ними гонится Образина – не бегом, но шагом, быстрее своей добычи. Ему нравится затягивать охоту, он выжидает, когда у смертных закончатся силы прямо перед сражением.
К ночи он их нагоняет и, трясясь в предвкушении, постепенно, сантиметр за сантиметром, приближается.
Диада останавливается и наклоняется вперед, опираясь руками на бедра.
– Всё… мы остаемся здесь.
– Мы достаточно далеко от Нового Горизонта? – спрашивает Веспер.
– Не важно… Еще немного… и у меня не останется сил сражаться.
Они готовятся, как могут. Диада восстанавливает дыхание, растягивает ноющие мышцы, обнажает меч. Джем сидит на земле, дрожа от страха и холода. Веспер укрывает его костлявые плечи одеялом и помогает отпить из фляги. Самаэль, подобный статуе из металла, просто ждет, Ищейка сидит у его ног.
Теперь, когда больше не нужно скрываться, Диада включает фонарик на забрале, освещая приближающегося инферналя во всей его красе.
Три с половиной метра в высоту, с сухой зеленой кожей в трещинах, держащейся на нем только благодаря грязным скобам. Плохо прикрепленная, с каждым его шагом она сползает с тела, и, когда инферналь поворачивается налево, некоторое время кажется, будто она движется в противоположном направлении.
За ним следует маленькая армия инферналей. Бессчетные огоньки ненависти, заключенные в телах мутировавших птиц, грызунов и детей. Они бегут широко рассыпавшейся гурьбой, держась в тени и ожидая подходящего момента, чтобы сотворить гадость.
Самаэль встречает главного инферналя лицом к лицу, Ищейка – с одной стороны от него, Диада – с другой.
Образина безбоязненно идет по траектории, которая, минуй он Самаэля, приведет его прямо к Веспер.
Диада настраивается на схватку и выжидает удобной возможности атаковать.
Ищейка напряженно готовится к прыжку.
Глаза инферналя скрыты под слоями обвисшей кожи. Его рот – всего лишь еще одна из тысячи трещин на том, что можно назвать лицом. Никакого выражения в глазах, ни намека на то, что он узнал нападающих.
Когда инферналь оказывается в пределах досягаемости, Самаэль целится ему в голову.
Враг тут же с невозможной быстротой поднимает руки и без усилий блокирует удар. Образина продолжает наступление не сбиваясь с шага.
Обычный человек бы потерял равновесие, но Самаэль не обычный человек. Его пальцы крепко обхватывают рукоять меча, а сам он делает шаг назад, создавая пространство для очередной атаки.
Теперь вперед прыгает Ищейка, смыкая челюсти на лодыжке врага. С другой стороны нападает Диада, целясь в колено.
Разрывая старую кожу, зубы и клинок достигают цели и натыкаются на непробиваемую стену плоти, утопают в ней, застревают в защитном слое мяса вокруг костей инферналя.
Самаэль вновь бросается в атаку, но его удар отражен, и он отступает.
Образина напирает, таща за собой Псиное Отродье.
Диада обеими руками перехватывает меч и пытается его вытащить, но клинок едва поддается. Укрепиться пятками в земле не получается, и поэтому она скользит вслед за инферналем. У Ищейки ровно те же трудности, и четыре лапы едва ли справляются лучше, чем ее две ноги.
А затем, визжа, внезапно нападают дети Образины, бросаясь на Диаду и Ищейку.
Первым реагирует полупес – освобождает Образину от своих зубов и оборачивается к новой угрозе, бросаясь на врагов, пытаясь удержать их на расстоянии. Диаде не везет. Они добираются до нее, цепляются к рукам и ногам, визжат и царапаются, стремятся проникнуть под броню. Оставляя свой меч в ноге Образины, она пытается их сбросить, но их слишком много. На одного скинутого приходится двое новых, и вскоре она оказывается погребенной под этой массой.
В то время как расстояние между Образиной и Веспер сокращается, Джем пытается подняться и с криком падает обратно. Страх позволяет ему лишь это, но тело ослабло, и приближается лихорадка. У него совершенно не осталось сил.
Действия козленка более чем окупают неудачи Джема: он уносится в ночь без оглядки.
Когда Самаэль в третий раз идет в атаку, у Веспер возникает недоброе предчувствие. Прежде чем его меч достигает врага, длинные руки Образины отбрасывают его прочь, отправляя полукровку в короткий, но неприятный полет.
Она слышит крик Диады позади Образины, когда ту волокут по земле, слышит какофонию смеха, а затем звуки борьбы облепивших ее инфернальчиков.
Ей очень хочется убежать за козленком. Есть множество причин, почему Веспер не должна собой рисковать. Думая о них, она перекрывает Образине путь к Джему.
Веспер оборачивается назад, взглядом встречаясь с мечом. Видит привычную ярость, но также – мольбу о помощи. Ее правая рука, кажется, по собственной воле, отпускает серебряные перья и зависает над рукояткой.
Он ждет ее, сверлит взглядом, безмолвно умоляет пустить себя в дело. Однажды ее отец воспользовался мечом, и оружие что-то с ним сделало. Что-то ужасное. Что оно сделает с ней? У нее дрожит рука.
Образина нависает над ней безмолвной скалой.
Она обхватывает рукоятку.
Делает вдох.
И обнажает меч.
Освободившись, меч демонстрирует абсолютное неповиновение. Веспер пытается петь одновременно с ним, давать указания, но оказывается не готовой к силе его гнева. У нее тихий, нетренированный голос, и он утопает в реве меча. Мир вокруг нее взрывается оглушительными звуками, воздух искрится.
Самаэль, дрожа, лежит прямо там, где приземлился, как будто его трясет невидимая рука. Ищейка, скуля, отползает назад, а скопище мелких инферналей убегает и визжит, как только их оболочки начинают дымиться.
Образина на мгновение замирает, искренне ошарашенный исходящими волнами гнева. Инстинктивно он втягивает сущность глубже в оболочку, отступая. Но это всего лишь рефлекс, и инферналь быстро с ним справляется. Злость в одиночку не в силах пробить его защиту. Ее песни недостаточно для уничтожения врага.
На лице у Веспер отражается изумление, ее рот открыт, но она не издает ни звука. Ее глаза опустели, остекленели. Меч в ее руке продолжает яростно вибрировать.
В это время Образина вновь заполняет свою необъятную оболочку. В общей сложности он бездействовал всего несколько секунд. Диаде этого оказалось достаточно, чтобы подняться и, обойдя его, первой прыгнуть на ногу Образине.
Она упирается обоими сапогами в его коленную чашечку. Плохо держащаяся кожа сползает с влажного мяса, из-за чего сустав отъезжает в сторону под очень неправильным углом. Приглушенный треск – и Образина падает на бок.
Самаэль и Ищейка синхронно поднимаются, хотя полупес и кажется ошарашенным, болтая головой будто пьяный. Обоих как будто сдувает чужеродным ветром.
Веспер приходит в себя. Она убирает меч в ножны, игнорируя обещание мести в его взгляде, и помогает Джему подняться.
– Пошли! – поторапливает она, поднимает и тащит его прочь.
Диада высвобождает меч из колена Образины и прыгает обратно. Сломанная конечность торчит в ее сторону.
– Надо его прикончить!
– Нет, – отвечает Самаэль. – Сюда идет подкрепление.
– Проклятье!
Она все равно снова пинает оглушенного инферналя – для верности – и бежит за остальными.
Присутствие Злости ощущается на мили вокруг. В Новом Горизонте испуганно вопят низшие инфернали, неуверенно дергается в своей чаше Демагог, на окраинах города замирают охотники за мечом, поворачиваясь на звук. Большинство внезапно идет в обратную сторону.
Недалеко от этого места орава детей Образины убегает прочь, пока не встречается с подкреплением и не удваивает силы. Но они все равно продолжают вопить, намереваясь убежать обратно в Новый Горизонт. Лишь когда новоприбывшие недоуменно смотрят на собратьев, они осознают, что Злость уже какое-то время молчит. Наступает неловкая пауза, затем визги сходят на нет. Они обмениваются виноватыми взглядами, а затем припускают обратно к своему хозяину, чтобы узнать, что с ним стало.
Когда они прибегают, он уже снова на ногах, хотя одна странно выгибается и дрожит под его весом.
Прежде чем они заорут или заберутся на бугристое тело Образины, он поднимает руку и приказывает им отправиться в погоню.
Если они и помнят о недавнем страхе, то не показывают этого и, радостно заулюлюкав, убегают на ночную охоту.