– Почему ты считаешь, что Злость может ее остановить?
– Я думаю, что Злость станет для нее чем-то вроде яда, каковым она является для моего народа. Вероятно, понадобится больше времени, чем потребовалось, чтобы убить моего господина, но в итоге Тоска будет повержена.
– Но Узурпатор жил с этими ранами долгие годы!
– Другого пути нет.
– А если я это сделаю, то что получу взамен?
Очертание на мгновение замирает, затем вновь оживает:
– Не понимаю. Это не торги. Злость прибыла сюда именно для этого.
– Злость – возможно, но, если вы хотите послать Злость против Тоски, вам потребуюсь я.
– Да?
– Меч не желает попадать в руки кому-либо другому. Можно, конечно, попытаться, но это вряд ли кончится хорошо.
– Но ты точно так же, как и Злость, хочешь остановить Тоску. Почему ты торгуешься, если у тебя и так уже есть то, чего ты желаешь?
– Потому что нет никакого смысла идти против Тоски, если мы не сможем улучшить порядок вещей в мире после победы над ней.
– Интересно. Какова твоя цена?
– Я уничтожаю Тоску, а вы отбираете Новый Горизонт у Демагога.
– Соглашусь, Демагог нас предал, а нам нужен новый дом, если Тоска приблизится к Рухнувшему Дворцу.
Лицо Веспер кривится в мрачной ухмылке.
– Вообще-то это не всё.
– Говори.
– Отвоевав его, вы освобождаете людей. Всех рабов.
– Где мой народ найдет новые оболочки, если у нас не будет рабов?
– Не знаю. Может быть, мы сможем придумать какой-нибудь другой выход, но цена моя такова.
Очертание склоняет голову.
– Что думаешь, Самаэль?
– Я думаю, рабы умрут, если ты их освободишь.
Веспер трясет головой.
– Я этого не хочу!
– Они умрут от голода, – продолжает Самаэль, – или попадут в рабство к кому-нибудь другому.
– Тогда вам надо будет присмотреть за ними. Дать им еду, нормальную одежду и крышу над головой, хотя бы до того момента, пока они не смогут сами позаботиться о себе.
Челюсть Очертания с щелчком встает на место.
– И как долго, по-твоему, мы должны будем о них заботиться?
– Столько, сколько потребуется.
– Хорошо. Я согласно. Самаэль возглавит наши силы и сместит Демагога, заняв его место в качестве нашего законного короля. Он освободит твоих людей и позаботится о них. Ты же уничтожишь Тоску, а затем вновь отнесешь Злость на север, как можно дальше отсюда.
– Погоди-ка, – отвечает Веспер. – Самаэль, ты этого хочешь?
Раздается тихий шепот Самаэля:
– Я хочу обратно к морю.
– То, чего он хочет, не имеет значения. Он был создан для этого.
– Но он не хочет управлять Новым Горизонтом, он мне сам сказал.
– Больше некому.
– А ты?
– Я?
– Да. Ты тут управляло всем со смерти Узурпатора. Почему бы не продолжить?
– Я было создано для служения, а не для власти.
– Кем?
– Моим господином.
Меч, потревоженный настроением Веспер, тут же начинает ворочаться. Напрягаются серебряные крылья, сдавливая ей руки и предотвращая ее дальнейшее раздражение. Она продолжает более спокойным тоном:
– Как ты не понимаешь? Твой господин мертв. То, чего он хотел, не важно. Здесь нет ни Узурпатора, ни Семерых, чтобы решать все эти проблемы. Этим должны заниматься мы. Остальные инфернали бы тебе подчинились?
– Возможно.
– Возможно – это не точно. Придется заставить их тебя слушать.
– Я не Узурпатор.
Самаэль подходит к нему.
– Но ты и не Демагог. Дай им выбор, и они поддержат тебя.
– Они поддержат того, кто окажется сильнее.
Очень по-людски оно поднимает руку.
– Если у меня получится, мне понадобится Самаэль.
Веспер пожимает плечами.
– Почему ты спрашиваешь разрешения у меня?
– Потому что каким-то образом он теперь принадлежит тебе.
У нее округляются глаза, и она вспоминает его клятву.
– Сир Самаэль, ты отправишься с Очертанием на освобождение Нового Горизонта?
Его согласию есть много причин. Во имя славы Крылатого Ока, ради Джема и таких же, как он, потому что это поможет Очертанию, потому что он хочет увидеть падение Демагога и, что важнее всего, потому что он этого хочет.
Джем жует еду медленно – с одной стороны, смакует, с другой – помогает желудку ее переработать. Он сидит у подножия башни Очертания, опираясь всем весом на стену, и смотрит на Веспер.
– Я поклялся, что никогда туда не вернусь.
– Мне жаль, но выбора нет, только если ты не хочешь пойти с нами.
– К Разлому? Даже в Новом Горизонте не настолько плохо.
– Вот именно. И, мне кажется, ты там нужен.
– О да, Новому Горизонту жизненно необходим еще один голодный рот.
Веспер хмурится.
– Я не об этом. То есть, может быть, как раз об этом. Думаю, Самаэль попытается улучшить жизнь этих людей, но сомневаюсь, что он сможет их понять. Ему больше не требуется пища, а Очертанию никогда и не требовалась. Не знаю, ощущают ли они боль так же, как и мы, или… не знаю. Просто дело в том, что ты там был и знаешь, каково это.
– Да, это была пытка. И что? Я не вижу, как мои страдания кому-то помогут.
Она берет его ладони в свои и сжимает.
– Они будут напуганы. Ты сможешь их подбодрить.
– Если им удастся захватить город.
– Удастся.
– Откуда ты знаешь?
– Ниоткуда, но надо попытаться.
Она отпускает его руки, но он продолжает удерживать ее ладони в своих.
– Ты так юна. Как ты справляешься со всем этим?
Она прыскает со смеху.
– Спасибо. Ты правда так думаешь? Мне кажется, с того дня, как ушла из дома, я вообще ни с чем не справляюсь.
Мысли тут же куда-то ее уносят.
– Кажется, прошло уже так много времени. Ты когда-нибудь встречал Жестокую Судьбу?
– Нет.
– Это глава Вердигриса. Вот она точно знает, что делает. Хотела бы я быть как она. Или как отец.
Джем тянется к очередному куску, скрывая горечь, вызванную ее словами.
– Расскажи мне об отце.
– Он тоже носил этот меч и меня, когда я была ребенком. Он принес нас обоих с далекого юга через море в Сияющий Град и по пути сражался с инферналями. Мой дядя Вред говорит, что он помог многим людям. Некоторые все еще иногда шлют нам подарки. Но по нему никогда не скажешь, что он был героем, ведь бо́льшую часть времени он обычный человек, который почти не говорит и никуда меня не отпускает. То есть буквально. Даже когда я неподалеку, он постоянно за мной присматривает. Это раздражает.
Ее взгляд снова фокусируется на Джеме.
– Но без него я бы не смогла оказаться здесь, и всем все еще управлял бы Узурпатор. О солнца! Он, наверное, с ума сходит от беспокойства!
– Судя по твоим словам, он крутой.
– Да, по крайней мере, был раньше.
– Но он не смог спасти всех, правда? Уверен, у него тоже бывали неудачи.
– Думаю, да. Думаю, они бывают у каждого. – Она снова сжимает его ладони и высвобождает свои. – Не знаю, как оно там все обернется, но… я все хотела спросить, что ты планируешь делать, ну, знаешь… если мы оба останемся живы?
– А не рановато ли думать о будущем?
– Почему же рановато? То есть какой смысл во всем этом, если у нас нет того, на что надеяться?
– Что ж, в таком случае я бы хотел увидеть, что такое жизнь в Сияющем Граде.
Носком она пинает камешек.
– Я мало что знаю о жизни в самом городе, но могу показать тебе многочисленные поля и стада коз.
– Мне бы этого хотелось. А козы вкусные?
Он видит выражение ее лица и хищно улыбается, обнажая мелкие зубы.
– Я шучу.
– Что ж, – произносит она, поднимаясь на ноги. – Мне пора.
– Я не особо верю в Семерых, но надеюсь, они за тобой присмотрят.
– И за тобой.
Они поднимают руки в прощании, обмениваются слабыми улыбками и расходятся. Она идет с Диадой на юг, а он отправляется с Самаэлем и армией инферналей.
Очень долго и с большим трудом они прокладывают себе путь через болота, но в итоге Рухнувший Дворец остается позади. К ногам прилипает зловонный ил, затвердевая по мере высыхания. Меч на плече Веспер сполз ниже обычного, обернув крыльями ее правое плечо и уткнувшись глазом ей в спину.
Рядом гарцует козленок, обкусывая еду из рук Веспер.
Состояние Диады постепенно ухудшается. При ходьбе она подволакивает левую ногу, а левая рука свисает сбоку. Практически беспрестанно она шепотом костерит себя, пытаясь не сбиться с шага.
Перед ними по небу вьются странные туманы. Огромные дымовые змеи растягиваются и переплетаются наверху. Похожие на пальцы, они тянутся на север, пронзаемые солнечными лучами. Ближайшие – уплотняются, когда их касается свет, застывая кристаллизованными ветвями, превращаясь во всё растущий лес из изумруда и сапфира. Странные деревья испаряются при свете дня, искажаются и истончаются, создавая укрытие для формирования новых туманов.
При виде такого пейзажа они застывают на месте.
– Это все – Тоска? – спрашивает Веспер.
Диада смотрит на то, как кристаллы укореняются в земле, как нависают над головой – так высоко, насколько хватает глаз, – слева направо, сверху вниз. Она кривится.
– Удар прямо в сердце или мозг все равно должен ее убить.
– Какое сердце? Какой мозг?
– Слабые места есть у всех. Мы его найдем.
– Ты уверена? Очертание думает, что меч станет чем-то вроде яда, но как капля яда может что-то сделать с этим?
– Меч хотел, чтобы мы пришли. У него есть план.
Веспер пытается оглянуться через плечо, но видит только кончик рукояти.
– Мы знаем, что он хотел на юг, но мы так и не поняли зачем.
– Нет, поняли. Чтобы уничтожить Тоску и запечатать Разлом.
– Нет. Это то, чего хотел Дженнер. То, что предполагала я. Но что, если это не так? Что, если есть иная цель?
Диаду это не убеждает.
– Какая еще может быть цель?
– Умереть.
Они идут дальше, ближайшие деревья теперь менее чем в тридцати метрах. Туманы вихрятся перед ними, невзирая на ветер и сияя на солнце.