Когда он появился в столовой, Барри Кирк уже сидел там перед нетронутым стаканом апельсинового сока.
– Здравствуйте! – приветствовал его Кирк. – Я жду вас.
– Я вижу, ваше недоверие растет с каждым днем, – усмехнулся Чан.
– Даже не знаю. Это не очень приятно. Просто я сегодня не спешу проглотить излюбленный калифорнийский напиток. А как вы?
Едва Чан уселся, вошел Парадайз, и детектив без малейшего колебания осушил стакан.
– Очень полезно для здоровья, – заметил он.
Кирк искоса посмотрел на дворецкого и тоже взялся за сок.
– Я, конечно, вам доверяю; – пробормотал он и с опаской сделал пару глотков.
Парадайз расставил на столе тарелки с овсяной кашей и исчез.
– Кажется, мы оба невредимы, – произнес Кирк. – Будем считать, что все в порядке.
– Подозрение – ужасная вещь, – вздохнул Чан. – Об этом уже давно пишут и говорят.
– Верно, – согласился Кирк. – А вы сами бывали в таком положении? Кстати, вы узнали что-нибудь от Даффа?
– Ничего, что нам помогло бы. Он осветил только один факт.
– Какой именно?
– Почтительно прошу прощения, но пока я сохраню его в тайне. Вы обедали здесь?
– Нет, мы с мисс Морроу ходили в ресторан.
– О, какой приятный отдых, – улыбнулся Чан.
– Без сомнения.
– Вам приятно общество этой молодой женщины?
– Ну, в общем… я не чахну в ее отсутствие. А знаете, она не такая серьезная, какой хочет казаться.
– Это хорошо. Женщины не годятся для подобной работы.
– Да, все они мечтают стать киноактрисами. А по-моему, женщина, у которой есть ум, не пойдет на сцену. Например, мисс Морроу этого никогда бы не сделала. Мы провели с ней замечательный и небесполезный вечер в ресторане. Во всяком случае, мы кое-что открыли.
– Что же?
Кирк пожал плечами.
– Может быть, мне пока стоит сохранить это в тайне? Нет, я не собираюсь уподобляться вам, Чарли. Мы видели нашего друга полковника Битхэма, но только изменившего своему обычному одиночеству: он обедал с леди.
– Вот как! И кто же она?
– Ну с ней-то полный порядок. Это миссис Эллен Таппер-Брок.
– Интересная новость. Мисс, Морроу побеседует с ней?
– Да. Я заеду сегодня к миссис Таппер-Брок и отвезу ее в прокуратуру. Хотя… вряд ли удастся добиться результатов. Она холодна и сдержана, как зимние звезды. О Господи, я заговорил, как поэт. Наверное, потому, что я еще не завтракал.
– Скорее всего, вы просто полны воспоминаний о вчерашнем вечере, – улыбнулся Чан.
После еды Кирк объявил, что идет к себе в контору просмотреть кое-какие бумаги. Чан быстро встал.
– Я буду сопровождать вас, – сказал он, – если, конечно, вы разрешите. Мне нужно отправить жене письмо с объяснением задержки, а то она будет ждать понапрасну. И вместо меня приедет мое послание. – Он вздохнул.
– Правильно, – одобрил Кирк. – Не переживайте, вы же по делам здесь находитесь.
– А что подумает обо мне маленький Барри?
– Не исключено, что он такой же чувствительный, как и его тезка. Он хочет, чтобы вы до конца выполнили свой долг. И он гордится – вернее, будет гордиться, когда вырастет, – тем, как вы раскрыли тайну убийства сэра Фредерика Брюсса.
– Но пока мне не везет, – промолвил Чан. – Ладно, я даю себе еще одну неделю, а потом, что бы ни случилось, уеду. Клянусь, что я буду непоколебим, как Гибралтар.
– Недели вполне достаточно, – согласился Кирк. – Вы обязательно все успеете.
– Уеду я в любом случае, – твердо произнес Чан.
Они спустились вниз, и Кирк уселся за массивный стол. Кинсея не было. «Собирает ренту», – пояснил Кирк.
Взяв бумагу и конверт, Чан устроился за стенографическим столиком в углу. Но, похоже, думал он о чем-то другом: детектив исподтишка наблюдал за Кирком. Потом он внезапно встал и подошел к его столу.
– Чернила высохли, – заявил Чан. – И кто только назвал такие ручки вечными?
– Достаньте ручку отсюда, – предложил Кирк, выдвигая нижний ящик. А глаза Чана остановились на конверте, лежавшем на столе. Его действия даже ему самому показались странными: он шпионил за своим хозяином.
Чан взял ручку и вернулся на свое место, продолжая наблюдать за Кирком. Закончив одно письмо, молодой человек принялся за другое. Написав и его, он вложил оба листка в конверты и наклеил марки. Чарли в тот же миг налепил марку на свое послание и вскочил.
– Разрешите мне сдать и ваши письма, – попросил он.
– О, благодарю вас, – обрадовался Кирк, протягивая ему конверты.
Когда Чан вернулся, Кирк стоял посредине комнаты, глядя на часы.
– Не желаете услышать рассказ миссис Таппер-Брок о своей жизни? – предложил он.
Детектив покачал головой.
– Прошу прощения, но это не моя работа. Мисс Морроу сама компетентна в таких вопросах. Я уже несколько раз ввязывался не в свое дело, потому теперь останусь в стороне.
– Ну что ж, как хотите, – кивнул Кирк. Потом взял шляпу с плащом и исчез.
Поднявшись в бунгало, Чарли Чан увидел в гостиной Билла Ренкина. Репортер ждал его.
– Доброе утро, – поздоровался Ренкин и, не сдержавшись, добавил: – Похоже, вы сегодня не отплываете?
Чан нахмурился.
– Все суда, покидающие этот порт, уходят пока без меня. Я еще не могу ехать: слишком много темных туч над здешней сценой.
– Я в курсе, – улыбнулся Ренкин. – Не забудьте только, что вы должны подробно рассказать мне обо всем. Я уверен, что сумею защитить вас. Я считаю китайцев великим народом.
– Спасибо вам за лестное мнение.
– А теперь перейдем к делу, – продолжал Ренкин. – В это яркое утро я принес вам маленький подарок.
– Вы необычайно добры ко мне.
– Я же все-таки умный парень, – подмигнул ему Ренкин. – Ваши туманные намеки на Битхэма заставили меня призадуматься. А если я думаю, то как правило добиваюсь результатов. Я проштудировал «Жизнь» полковника от корки до корки. Наверное, нет нужды сообщать вам о четвертом мая 1913 года. В тот день полковник Битхэм начал восьмимесячное путешествие из Пешавара в Тегеран через Афганистан и пустыню Кевир в Персии.
– Я далек от всего этого, – заявил Чан.
– Возможно. Но вам известно, что в своей книге он назвал эту экспедицию маленькой увеселительной прогулкой, «небольшим праздником». Не настоящим путешествием, а только дорогой к дому.
– Вот как? – заинтересовался Чан. – Я пока не дошел до этого места.
– Оно описывается в книге менее знаменитой, чем остальные его сочинения, – пояснил Ренкин. – Полковник назвал его «За Хайберским проходом». Я перерыл весь город и нашел экземпляр только в Беркли. – Он протянул Чану книжку в красном переплете. – Вот тот маленький подарок, о котором я говорил.
Чан принял книгу с благодарностью.
– Кто знает, возможно, она не менее ценна, чем предыдущие. В любом случае, я ваш должник.
– Трудно сказать. Не исключено, что вы найдете там нечто, что я пропустил. Я читал ее очень внимательно, но мое мнение еще ничего не доказывает.
Чан открыл книгу.
– Отдельные главы неплохо бы пролистать прямо сейчас, – пробормотал он. – Похоже, это сочинение отличается от остальных трудов полковника Битхэма. – Он прочел посвящение: – «Одной из тех, кто будет помнить и поймет».
– Я тоже обратил на него внимание, – заметил Ренкин. – Наверное, полковник пережил какой-то щекотливый момент, может быть, в юношестве. Сушествует женщина, которая помнит, как он целовал ее под сиренью возле ворот, и понимает, что теперь он стал таким благодаря ей.
Чан глубоко задумался.
– Почему бы и нет, – рассеянно произнес он.
– Вообще-то, англичане не столь уж бывалые люди, какими кажутся, – продолжал Билл Ренкин. – Я знал одного английского летчика во время войны, настоящего ребенка. Он брал с собой в полеты веточку вереска, напоминавшую ему о давнишней любви. Он был удивительно сентиментальным человеком. А вдруг полковник Джон Битхэм такой же?
– Почему бы и нет, – опять повторил Чан.
Ренкин поднялся.
– Наверное, мой дорогой шеф уже бьется в истерике, ведь я еще не показывался в редакции. Он меня любит, хотя и грозит выгнать за то, что я до сих пор не раскрыл тайны убийства сэра Фредерика.
– Ну, здесь виноваты не только вы, – заметил Чан.
– А вы не могли бы подарить хоть крупицу своих догадок миллионам наших читателей?
– Пока мне ничего не известно.
– Неужели даже краем глаза нельзя заглянуть за кулисы, – взмолился Ренкин.
Детектив покачал головой.
– Дело очень запутанное, – объяснил он. – Если бы я находился тогда в Пешаваре… Но я там не был. И сейчас сижу в Сан-Франциско, спустя пятнадцать лет после случившегося. Я могу лишь догадываться о чем-то, но догадки часто уводят прочь от истины.
– Вот тут вы правы, – сказал Ренкин. – Но рано или поздно вы все равно победите и сообщите мне все подробности.
– Вы надеетесь на свою счастливую звезду? – спросил Чан.
– Естественно, – ответил репортер.
Потом он ушел, оставив Чана за книгой. Чан читал ее, сидя возле камина и думая о том, что такое занятие гораздо интереснее, чем разговор с миссис Таппер-Брок.
А в это время Барри Кирк весело мчался в красивый дом своей бабушки на Пасифик-Хейтс. Старая леди приняла его в гостиной.
– Доброе утро, – поздоровалась она. – Каким образом ты сумел подняться в такую рань? Странно, и лицо у тебя не заспанное.
– Детективная работа не позволяет долго спать, – засмеялся он.
– Вот это хорошо. Ну, чем могу быть полезна? Предупреждаю, подобные дела мне давным-давно надоели.
– Не волнуйся, пока ничего страшного не произошло, – заторопился внук. – Я просто хочу посоветоваться. Короче, мне надо взглянуть на миссис Таппер-Брок. Где она?
– Наверху. А зачем она тебе?
– Я собираюсь пригласить ее на прогулку, точнее, на свидание с мисс Морроу.
– А! С той молодой женщиной, которая любит задавать вопросы? Похоже, ей пока не везет.
– Ну и что же? У нее еще все впереди.
– Удивляюсь, зачем ей это? Она влезла в расследование, от которого с удовольствием отказались бы многие мужчины…