Она замолчала.
– И это все? – спросил я, пораженный.
– Да.
– А как вы узнали об этом?
– Полисмен полагал, что я являюсь родственницей Кэрью, и поэтому зашел ко мне и рассказал все, что видел.
– Выходит, он был сбит грузовиком, налетевшим на него?
Она пожала плечами.
– Кто знает? Полисмен утверждает, что он был мертв уже до того, как грузовик ударил его. Взрыв авиабомбы должен был убить его. Так полагает полисмен.
– Вы знаете этого полисмена?
– До этого случая я никогда его не видела.
Я поднялся.
– Весьма признателен вам. Не смею вас больше затруднять. Полагаю, он в местном морге?
– Не знаю, но, вероятно, так.
Я взял шляпу.
– Да, утешительного мало. Трагедия неожиданная. Думаю, что Сэмми был и вашим другом?
Она поднялась с дивана, взглянула на меня, поджав губы, и произнесла что-то неопределенное.
Я направился к двери.
– Благодарю за сигарету, Джанина. Надеюсь, мы еще встретимся.
Сигарета, которую она держала в левой руке, струила вверх замысловатую дымовую спираль.
– Хорошо, – сказала она медленно, – если хотите. Думаю, что хотите.
Я вяло улыбнулся.
– Вы действительно так думаете?
– Если не все, то, по крайней мере, большинство мужчин, подобных вам, поступают так.
– Что вы подразумеваете под «мужчинами, подобными мне»?
Она сделала нетерпеливое движение левой рукой, отчего дымовая спираль сломалась.
– По этому вопросу мы втянемся в длинную дискуссию, а я очень устала. До свидания.
Я вновь улыбнулся ей и, пожелав спокойной ночи, спустился вниз и отправился на Фелз-стрит.
Первые ощущения этого дня меня не обманули. Дела шли действительно весьма и весьма скверно.
Я взглянул на часы: было 8.30. Я прошел Верити-стрит, вышел на площадь и сразу же увидел место падения бомбы, которое успели уже огородить. Через площадь прокладывали рельсы, и рабочие трудились вовсю.
Я подошел к одному из них и осведомился, где находится ближайший полицейский пост. Он дал мне адрес, и я отправился туда.
Дежурный сержант оказался симпатичным малым и с участием выслушал меня.
– Мой кузен по имени Кэрью был убит сегодня утром бомбой на площади у Верити-стрит, – сказал я. – Полагаю, что мне следовало бы произвести идентификацию тела.
– Минутку, сейчас я все выясню.
Сержант вышел, а я, усевшись у стола, закурил.
Вскоре он вернулся и сообщил:
– Все верно. Полисмен видел, как он вышел из дома на Вериги-стрит и пересекал площадь в тот момент, когда упала авиабомба. А через площадь прямо на него ехала грузовая машина. Он мог быть убит или бомбой, или грузовиком. Если хотите взглянуть на него, то он в морге. Это недалеко. Кстати, могу ли я узнать ваше имя и адрес?
Я дал ему свою визитную карточку.
– Все сказанное полисмен видел лично? – спросил я.
– Нет, он узнал об этом со слов некоего очевидца, кажется, полисмена Военного резерва.
– Благодарю вас.
Мы отправились в морг.
Да, это был Сэмми. Его лицо оказалось неповрежденным, и выглядел он, пожалуй, лучше, чем когда бы то ни было раньше.
Глядя на него, я вспомнил минувшие дни, когда Сэмми попадал в чрезвычайно опасные и затруднительные положения, и подумал, что такому парню закончить жизнь от случайной бомбы мистера Гитлера – довольно глупая штука. Но от бомбы ли?
С разрешения сержанта я сдернул простыню, прикрывавшую убитого, и быстро, но внимательно осмотрел его.
Сержант поднял на меня удивленные глаза.
– Полагаю, – сказал я, – что при нем были какие-либо вещички.
– Кое-что. Но вы так бы и спросили, а то осматриваете его, как доктор или следователь. Однако это он или нет?
– Да, это Кэрью. Нет никаких сомнений.
– Вы единственный его родственник или есть еще кто-нибудь?
– Существует еще тетя, но я не хотел бы ее беспокоить, пока сам не удостоверюсь предварительно в случившемся. Но я сообщу ей об этом.
– Хорошо. Теперь я вам покажу вещи, которые были найдены при нем. Прежде всего очень странным является то, что он имел при себе два удостоверения личности и, по-видимому, не фальшивые. Одно из них на имя Кэрью, а второе на другое имя. Думаю, что вы вряд ли что-либо знаете об этом.
– Вы правы. Я абсолютно ничего не знаю об этом.
Сержант подошел к столу, открыл ящик и вытащил маленький шелковый узелок. Я сразу узнал этот платочек из цветного китайского шелка, который давно был у Сэмми.
Сержант развязал платок. В нем находилось несколько монет, разорванная записная книжечка, скрученная булавка от галстука и кольт 38-го калибра.
– Удивляюсь, – заметил сержант, – зачем он носил револьвер.
– Ни малейшего представления не имею об этом, – сказал я. – Правда, Кэрью представлял собою тот тип людей, которым нравится носить оружие ради собственного удовольствия. – Я взял кольт и быстро осмотрел его. – Меня тоже удивляет, – продолжал я, – зачем некоторые люди таскают с собой револьверы? Возможно, просто привычка. Кэрью ведь служил в армии.
Сержант кивнул головой, завернул вновь все вещи в шелковый платок и положил в стол.
– Вы были очень добры, – сказал я. – Теперь я уйду и сообщу печальное известие тете. Думаю, что она сама придет сюда.
– Разумеется, если, конечно, ей это не будет трудно.
Я попрощался, вышел из морга и направился вдоль улицы в поисках какого-либо бара. Там я заказал приличную порцию виски с содовой.
Медленно осушая стакан, я принялся размышлять над тем, что следовало бы предпринять. Обстановка выглядела довольно мрачно и имела явную тенденцию ухудшиться и стать весьма затруднительной. Может быть, попробовать связаться со Стариком? Но он, скорее всего, поспешит выразить свое крайнее неудовольствие. Он привык иметь дело с людьми, которые сами решают сложные задачи, самостоятельно ищут и находят выход из запутанных положений и обстоятельств, сами принимают смелые решения и сами же за них отвечают. Все это, конечно, хорошо и правильно, но ведь в этом деле и в данной обстановке я вообще ничего не выполняю, да и не в состоянии ничего сделать. По сути, я решаю уравнение со всеми неизвестными. Нет, это не годится.
Я выпил еще порцию виски с содовой, вышел на улицу и, найдя автомат, позвонил Старику.
В трубке тотчас же послышался его характерный, как никогда едко-кислый голос.
– Меня кое-что беспокоит, – сказал я после приветствия. – Мне нужно повидать вас и поговорить.
– Ради бога, о чем это вы задумали говорить со мной? До сих пор я считал вас вполне интеллигентным человеком. В чем дело? Вы не видели Кэрью?
– Нет. И опасаюсь, что вообще не буду иметь случая увидеть его.
Наступила пауза. Затем вновь раздался резкий голос:
– Ясно. Через пятнадцать минут я буду в «Хаф Мун», Бретон-стрит. Там есть небольшой закрытый бар.
– Договорились, – сказал я и повесил трубку.
Чтобы дойти до Бретон-стрит, мне понадобилось чуть меньше 15 минут.
Я вошел в «Хаф Мун», взял в буфете питье и с ним направился к столу в углу. За ним уже сидел Старик с большим бокалом портвейна. Его лицо было покрыто несколько большим, чем раньше, количеством морщин, но в остальном он по-прежнему выглядел бодрым и крепким. Последний раз я видел его два года тому назад, и за это время он почти не изменился. Да, старина был еще полон сил и энергии.
– Садитесь, – сказал он. – Что значит эта бессмыслица относительно Кэрью?
– Я так не думаю. Скорее всего, во всем этом есть смысл, хотя он пока мне и не совсем ясен. Но, прежде всего, история такова. После вчерашнего телефонного разговора с вами я позвонил Сэмми. Позвонил я ему потому, что он мне не звонил. Оказалось, что он собирается на вечеринку в какую-то компанию и сказал, что мы там встретимся. Я отправился по указанному адресу.
– Что за компания?
– Самая обычная, неплохая. Были привлекательные женщины и вполне достаточно ликера.
– Вы нашли случай поговорить с ним?
– Для этого я и явился туда. Два раза пытался отозвать его в сторону, но он явно избегал прямых контактов со мной. Он не желал говорить.
– Вероятно, он не желал говорить с вами именно в том месте. Возможно, он чего-то опасался?
Я пожал плечами.
Старик взглянул на меня. Его глаза выглядели немного усталыми.
– Да, это несомненно. Он действительно был чем-то встревожен. Но что же случилось потом?
– После того как я убедился, что к делу приступить невозможно, я решил тоже выпить. Уже под утро ушел домой и встал сегодня поздно, перед самым вечером. В кармане я обнаружил его адрес, написанный на клочке бумаги. Я отправился к нему. Дома я его не застал, но в его комнате все выглядело так, как будто он оставил ее в очень большой спешке. Я внимательно осмотрел все в надежде найти какое-либо предупреждение, какую-либо наводящую нить и действительно нашел кучку лебяжьих перьев в чаше, стоявшей у него на туалетном столике. Там была женщина, хозяйка квартиры, довольно миловидная. Она подсказала мне, что его можно найти в баре «Пучок перьев». В баре его не оказалось, но там мне дали адрес одной женщины, у которой он мог быть. Действительно, он был у нее, но ушел, по-видимому, сегодня рано утром, примерно на рассвете.
– Странно. Ну и дальше?
– Кое-кто видел его выходящим из квартиры этой женщины. Видели, как он пересекал площадь. В этот момент на площадь упала авиабомба. Она упала в то самое время, когда грузовик дорожно-восстановительной службы несся через площадь. Грузовик оказался взорванным, как раз когда он сбил Сэмми.
При этом сообщении Старик даже бровью не повел. Он только спросил:
– Вы его видели?
– Да, я только что из морга. Несомненно, это он.
Старик вздохнул.
– Это не самое плохое.
– Не самое? – спросил я. – Почему не самое?
– Худшее состоит в том, что я не знал, чем именно был занят Сэмми. Кем он был направлен сюда, вы знаете. Он связался со мной два дня тому назад и сообщил, что работает над одним деликатным вопросом. Он осведомился о вашем прибытии сюда. Я сказал, что вы должны вернуться с судна завтра, то есть фактически вчера. Он просил, чтобы вы сразу iio прибытии связались с ним, так как вы должны были совместно разрабатывать это деликатное дело. Он сказал также, что, войдя в курс дела, вы сможете поставить в известность и меня. Он не выразил желания немедля войти в прямой контакт со мной, сказав, что в данный момент не может терять ни одной минуты. Вот И все. И теперь вы знаете столько же, сколько и я.