Она шла рядом со мной, готовая поддержать меня в любую минуту в случае падения.
Возле ворот она быстро пошла к машине с переданным мной ключом, а я с удовольствием наблюдал за ее легкой походкой и думал, что не совсем хорошо так глупо шутить с приятной женщиной. Но что иное я мог сделать? Должен же я был как-то и с чего-то начать.
Вскоре она подогнала машину к воротам и помогла мне влезть в нее.
На окраине Доркинга мы остановились у найденного, нами дома одного из докторов.
Дорога до этого места заняла у нас всего лишь несколько минут, в течение которых мы оба хранили молчание.
Раз или два мне показалось, что она искоса бросила на меня быстрый взгляд, один из тех, которыми женщины осматривают мужчин, если заинтригованы ими. Но, возможно, это было только плодом моего воображения?
Вела она машину плавно, ловко и искусно.
В моей голове уже успел обозначиться в общих чертах план участия миссис Вейл в разрабатываемом мною деле. Ее участие могло оказаться и вполне возможным, и далеко не бесполезным. При этом я испытывал невольное чувство жалости к ней, хотя тут же мысленно ругал себя за сентиментальность.
Доктор был дома, и я, сильно прихрамывая и сдержанно охая, пробрался к нему.
В течение целых десяти минут я говорил ему всякую всячину, чтобы кое-как протянуть время.
Когда я вышел, моя хромота значительно уменьшилась.
– Ну как? – осведомилась миссис Вейл.
– Оказалось не так плохо, как я думал, – бодро ответил я. – Ничего не сломано и не повреждено. Ногу хорошо забинтовали, и через несколько дней все будет отлично. По крайней мере, так сказал доктор.
– Весьма рада слышать это. Я уже было начала беспокоиться о вас.
Я искоса взглянул на нее. Ее глаза были злыми. Почему? Впрочем, вся она пока что оставалась для меня загадкой.
– Мне очень приятно слышать это от вас, – сказал я как можно любезнее. – Но мне необходимо вернуться в Лондон, а я вряд ли смогу вести машину. Что бы можно было сделать? Как вы думаете?
– Никаких затруднений не вижу. Сегодня я собиралась в город и с удовольствием отвезу вас туда на этой славной машине.
– Превосходно! – восторженно воскликнул я. – Но вы уверены, что это не причинит вам беспокойства?
– О, нет! Я никогда не делаю то, что мне не нравится.
Я благодарно улыбнулся ей.
– Отлично, миссис Вейл. Вы поистине счастливая женщина.
Я попытался представить себе, что она могла придумать, если бы знала характер роли, которую я начал обдумывать для нее в моих планах расследования убийства Сэмми.
По пути в город мы обменялись ничего не значащими, обычными в подобной обстановке фразами.
Когда машина остановилась у моего отеля, она спросила:
– Есть у вас кто-либо, кто бы мог поставить машину в гараж? Если нет, то я могла бы…
– Нет-нет! Вам не следует затруднять себя. Я чувствую, что ноге несколько лучше и через несколько часов она будет в более или менее нормальном состоянии. О машине позаботится мой портье.
– Хорошо. Но, быть может, ваш портье сможет достать мне кэб?
– Одну минуту! Однако все это выглядит не совсем хорошо.
– Что вы имеете в виду?
Я усмехнулся.
– Вы должны знать, что именно вы были причиной повреждения моей ноги.
– Ничего не понимаю. Как так?
Я пожал плечами, взглянул ей прямо в глаза и улыбнулся.
– Сейчас объясню.
– Слушаю.
– Видите ли, каждый мужчина имеет свой идеал женщины. Вы понимаете, о чем я говорю.
– Допустим.
– Он хранит в своем воображении некий портрет такой идеальной для него женщины, не надеясь зачастую встретить ее в действительности.
– И что же?
– Так вот. Я встретил такую. Когда я увидел вас и понял, что вы и есть та, о. которой я думал и мечтал много лет, я оказался в таком волнении, что упал и вывихнул ногу. Таким образом, вы немножко в долгу передо мной и должны чем-то вознаградить меня.
– Чем же? – спросила она, подумав.
– Пообедать со мной сегодня вечером. Я чувствую себя одиноким. Что вы думаете об этом?
– Все это настолько странно и неожиданно, но что ж… Эта мысль мне нравится. Где мы будем обедать?
– Мне кажется, что было бы очень хорошо, если бы я встретил вас в Беркли в четверть десятого. Обещаю вам прекрасный обед.
– Хорошо.
– Вот и чудесно.
– Я не должна этого делать, – сказала она медленно. – Я приду туда.
– С нетерпением буду ожидать вас.
– Вы, кажется, очень интересный человек. Не так ли, мистер Келлс?
– В этом вы не ошибаетесь и даже будете приятно удивлены, узнав, насколько правы.
– Однако!
– Итак, в девять пятнадцать в Беркли?
– Я буду там.
Войдя в отель, я попросил портье побыстрее достать кэб.
Не прошло, пожалуй, и минуты, как моя новая очаровательная знакомая сидела в кэбе и приветливо помахивала мне рукой.
Глядя вслед удалявшемуся кэбу, я подумал, что все это весьма нехорошо, но тем не менее должно быть сделано. Для того дела, которое я имел в виду, она должна была подойти лучше, чем кто-либо другой.
В шесть часов позвонил портье и сказал, что ко мне пришел некий джентльмен. Я ответил, что жду его с нетерпением.
Когда он вошел в комнату, я быстро и внимательно оглядел его. Он мне понравился.
Это был стройный, тонкий в кости моложавый мужчина с весьма интеллигентным, симпатичным лицом. У него только-только начала пробиваться лысина на макушке.
– Добрый вечер, – сказал я. – Как ваше имя?
Он ответил, что его зовут Чарльз Фриби и что Старик направил его ко мне к шести часам.
Я попросил его сесть, предложил ему виски с содовой и спросил, какого рода работу он выполнял.
Кратко и точно он рассказал мне о своей деятельности в последнее время, и я убедился в том, что передо мной находится разносторонний профессионал.
– Что ж, – сказал я. – Если вы не очень щепетильны, то будете чувствовать себя в этом деле неплохо. Вряд ли я должен напоминать вам о том, что иной раз приходится быть если не мерзавцем, то, во всяком случае, чем-то в этом роде. И колебания здесь неуместны.
Он улыбнулся.
– Я не думаю, что смогу быть мерзавцем.
Внимательно взглянув на него, я убедился в том, что он, безусловно, не сможет быть мерзавцем, если того потребует дело.
Внешность у него была неприметная. В толпе его ни за что нельзя было бы заметить. Он производил впечатление человека, не привыкшего тратить зря время. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Несмотря на худощавость, он несомненно обладал значительной физической силой. В его характере чувствовались настойчивость и целеустремленность.
Допив виски с содовой, он спросил:
– Каков будет мой первый шаг?
В ответ я спросил его, не говорил ли ему Старик обо мне.
– Да, но очень мало. Сказал только, что вы крупный специалист, что работаете самостоятельно и мелкими делами не занимаетесь. А что касается дела, в котором я буду участвовать, он не сказал ни одного слова.
– Он и не мог вам этого сказать, так как сам не знает. Не знаю этого и я, – пояснил я ему.
Он улыбнулся.
– Это звучит интригующе и обещает быть интересным.
– Возможно, так и будет. Пока же все в этом деле неясно.
Я предложил ему сигарету и закурил сам.
– Так вот, – сказал я. – Сегодня в 9.15 я собираюсь пойти обедать с одной женщиной в Беркли. Ее рост около пяти футов и восьми дюймов. Фигура изящная, стройная, гибкая. Красивые ноги. Глаза карие. Волосы красновато-коричневого цвета. Лукаво очерченная линия рта. Запомнили?
– Да.
– Когда мы кончим обедать, она уйдет. Я не знаю, куда она отправится и как это сделает. Возможно, она вызовет кэб. Может она и пешком уйти. Но мне нужно, чтобы вы пошли вслед за ней. Наблюдайте за всем, что может случиться. Если сегодня ничего не произойдет, то ночью можете отдохнуть, а утром возобновите слежку.
– И как долго я должен буду висеть у нее на хвосте?
– До тех пор, пока что-нибудь не случится, – сказал я.
– Вы думаете, что-нибудь случится?
Я кивнул головой.
– И какого рода может быть случай?
– Вопрос логичный, но вразумительно ответить на него не могу. Здесь может быть вот что. Кто-нибудь может что-либо предпринять против нее. Кто-нибудь может попытаться следить за ней, наконец, обойтись с ней дурно.
– Так, – сказал Фриби, – вы хотите держать ее под наблюдением и в нужную минуту обезопасить? Должен ли я в минуту опасности открыто прийти ей на помощь?
– Не совсем так. Задача здесь в другом. Во всех подобных случаях, если, конечно, они будут иметь место, а я думаю, что да, во всех таких случаях. ваше главное внимание должно быть обращено не на ее защиту, а на слежку, на выслеживание до конца того, кто ею чрезмерно заинтересуется.
– Я, кажется, начинаю понимать.
– Это хорошо. Мне жаль, что все это еще так неопределенно, но это именно так, и это единственный пока что вид наших возможных действий.
– Хорошо, – сказал он. – Не сомневаюсь, что все будет так, как надо.
Он допил свое виски, надел шляпу и ушел.
Мне он определенно понравился.
Я выпил коктейль и просмотрел свежие газеты. Новости были совсем неплохими. Похоже, что война медленно, но верно шла к концу и судьба Европы должна решиться не долее чем в течение года. Это было бы очень хорошо, так как я чувствовал себя просто больным от войны. Война сковывала развитие моих специфических способностей, глушила их. А может быть, наоборот? Может быть, она чересчур сильно их развивала? Так или иначе, твердой уверенности в том, в какую сторону она воздействовала на них, у меня не было, но зато я был полностью уверен в том, что война делала меня больным.
Покончив с чтением, я отправился на Киннаул-стрит.
Остановившись у дома № 23, я задумался, почему Сэмми взбрело в голову остановиться именно здесь? Прежде он всегда располагался в отеле, а к меблированным комнатам чувствовал отвращение.
Я нажал кнопку звонка и подождал. Никакого ответа. Казалось, что в доме никого не было.