– Почему это было довольно хорошо?
– Потому что там была женщина. Очень приятная и красивая. Называет себя Джаниной. Она работает на той стороне. Думаю, что Сэмми знал это. Он отлично знал, что она умело следит за ним, стремясь выяснить и установить его контакты. Вот почему он всячески избегал каких бы то ни было разговоров со мной. Он пытался оградить меня. И как следует пил.
– Это верно.
– Он отлично знал, что если он будет в подобной компании пить как следует, то вряд ли кто сможет заподозрить его в том, что он является первоклассным оперативником или вообще оперативником. И он прав. И прав был, что и меня подталкивал к тому же. А речь идет, как вам известно, не о том, чтобы только казаться пьяным. Такой метод может привести к обратному результату. Надо, чтобы они поверили, быть действительно пьяным.
– Мистер Келле, – перебил меня Старик, – вы случайно не репетируете свою вступительную лекцию на будущем преподавательском поприще?
Неопределенно пожав плечами в ответ, я продолжал:
– Я получил его адрес, и это было все. После этого он исчез из моего поля зрения. И все потому, что он опасался этой женщины. – Я сделал глоток виски. – Конечно, ничего хорошего во всем этом нет. Даже совсем напротив. На другой же день они убили Сэмми. Однако я узнал, кто же была та женщина, которой так опасался Сэмми в ту ночь. Теперь я знаю это.
– Так, – сказал Старик. – Ну, это уже кое-что. Следовательно, в ближайшее время я буду иметь некоторые подробности относительно ее действий, связей, намерений. Так? – Не ожидая от меня подтверждения, он еще раз повторил: – Так. Неплохо все-таки. Надеюсь, мистер Келле, что с вашей головой не так уж трудно понять то обстоятельство, что подобные письма не доставляют мне высокого эстетического наслаждения. Я не привык получать такие письма.
После секундной паузы, он резко переменил тон:
– Ради всего святого, Майкл, вгрызайтесь в это дело по-настоящему, как следует. Я знаю, что «летающие снаряды» не являются пока особенно опасным оружием, но беспокоить уже начинают, и не исключено, что мы можем встретиться с кое-чем похуже. Выпейте еще и можете идти.
Одним залпом я выпил еще стакан виски и направился к двери, подхватив свою шляпу.
– Доброй ночи, сэр, – сказал я.
Он улыбнулся и проговорил:
– Доброй ночи, Майкл. Держите ухо востро и помните, что я вам говорил.
Я кивнул и тихо закрыл за собой дверь.
К себе в отель я отправился пешком.
Приняв горячий душ и выпив крепкого кофе, я пришел к заключению, что спокойный сон, пожалуй, одна из самых лучших вещей на свете.
Погасив свет, я улегся в кровать, закрыл глаза и попытался найти в массе разрозненных фактов и событий, обрывках версий и предположений некую отправную точку, ключевой пункт, который придал бы моим поискам определенную целенаправленность.
Теперь уже со всей определенностью надо было считаться с фактом нахождения где-то здесь немецкой группы. Эта группа занималась корректировкой «летающих снарядов». Группа может находиться здесь, в Лондоне, или же в самой непосредственной близости, то есть на территории, подвергающейся обстрелу этими снарядами. Факт наличия такой группы можно было считать установленным. Можно также считать установленным, что Бетина, Джанина, тетушка и белолицый действовали в пользу немцев, представляя собой тоже некую группу. Связаны ли они друг с другом? Чем, собственно, занимается группа Бетины?
Одно было ясно: что надо как можно быстрее и плотнее заняться группой Бетины и раскрыть ее планы. А пока что следовало подкрепиться несколькими часами сна.
В этот момент зазвонил телефон.
Тяжело вздохнув, я взял трубку.
Это была Бетина.
– Надеюсь, я вас не побеспокоила, Майкл?
– Не особенно. Правда, я в кровати, но еще немного размышляю перед сном.
– Боюсь, дорогой Майкл, что я дам вам дополнительный материал для размышлений.
– Это меня не удивляет. Что же вас беспокоит, Бетина?
Она медленно проговорила:
– Меня беспокоит ваша Элисон Фредерикс. Она очень мила, не так ли? Мне она очень нравится.
– Почему же вы беспокоитесь?
В моем вопросе прозвучали нотки нетерпения.
– Дорогой мой, не сердитесь. Прошу вас. Я стараюсь все делать как можно лучше, чтобы чем-нибудь помочь вам, несмотря на то что до сих пор я абсолютно ничего не знаю о вас и просто сгораю от любопытства что-нибудь услышать от вас завтра. Вы мне это обещали. А пока я стремлюсь делать все для вас.
– Это очень мило с вашей стороны, Бетина.
– А вы невыносимы, Майкл. Вы не желаете позволить ни одной женщине полюбить вас. Вы напоминаете мне ежа.
– Ежа?
– Да-да! Но прошу вас – уберите свои колючки.
– Хорошо, пусть я буду похож на ежа. Но почему вы тревожитесь об Элисон?
– Объясняю. Вскоре после вашего ухода она явилась ко мне и представилась. Как раз в это время гости расходились, и я некоторое время была занята с ними. Затем все ушли, кроме миссис Хелдон, и мы втроем выпили за новое знакомство. Потом ушла и миссис Хелдон. Мы с Элисон долго говорили по душам.
Я громко рассмеялся в телефон.
– Клянусь, что вы попытались выкачать у нее все, что она знала обо мне. Не так ли, милый мой ягненочек?
В трубке послышалось нечто вроде бульканья, что должно было означать кокетливый смех.
– Вы правы, пыталась. Почему бы нет? Если красивая, богатая и глупая женщина, как я, влюблена в рокового негодяя, как вы, вполне естественно для нее интересоваться всем, что связано с ее идолом.
– Убедительно. Итак, вы пробовали расколоть Элисон, а получили от нее приятные пустячки. Так?
– Так. Она искусно избегала всякого разговора о вас. Она довольно умна. Не правда ли?
– Может быть.
– Однако она осведомлена об имевшей место попытке застрелить меня. Очевидно, с ваших слов. Так?
– Разумеется, – подтвердил я.
– Мы с ней решили, что я не буду спать в своей комнате, и мы устроились в другой. Выпили чаю и легли спать. Еще слушаете?
– Даже очень внимательно, – сказал я. – Эти домашние подробности прямо-таки чрезвычайно волнуют меня.
– Хорошо. Я надеялась, что они домашними и останутся.
Сонливость с меня уже давно слетела, так как за болтовней Бетины я почувствовал готовившийся сюрприз. Я тщетно силился представить себе, что же там могло случиться с Элисон. Заметила ли Бетина наши проделки с ее пистолетами? Догадалась ли о чем-либо другом? Ничего предугадать я не мог, и надо было ждать, пока сама Бетина соблаговолит перейти к делу.
– А что они? – спросил я. – Перестали быть домашними?
– Да. В этом-то все и дело.
– Не понимаю.
– Примерно через двадцать минут после того, как мы легли спать, раздался телефонный звонок. Я немножко нервничала и пыталась сообразить, кто бы мог мне звонить в такую позднюю пору. Свои сомнения я высказала вслух, и Элисон предложила снять трубку и узнать, в чем дело. Она подошла к телефону и некоторое время слушала. Затем она сказала: «Хорошо, я понимаю». Разумеется, это вы, Майкл, ей звонили.
– Что за чертовщину вы выдумываете, Бетина? Я вовсе не говорил с ней. И в мыслях у меня не было звонить вам.
– О, дорогой…
Итак, что-то случилось с Элисон. Но что?
– А что же она вам, Бетина, сказала?
– Она сказала, что звонили вы и что она должна сейчас же отправиться в указанное вами место. И еще она сказала, что это очень срочно.
– В какое же место?
Она ответила быстро:
– Я заставила ее оставить этот адрес. Не правда ли, я умно поступила? Вот он. Это место называется Намюр-стрит, 27. Она отправилась туда, чтобы встретить вас.
– Понимаю… Она должна была направиться в дом 27 на Намюр-стрит и там встретиться со мной… И что же она сделала?
– Как что? Оделась и ушла.
Я перевел дыхание. События развивались в каком-то опасном направлении.
– И что потом? – спросил я.
– Ничего. Я отправилась спать, но уснуть не смогла. В голову мне пришла мысль о том, что все это несколько странно. Не говоря уже о том, что с Элисон вы не так давно виделись, мне показалось странным, что вы звонили ко мне и не передали мне хотя бы привет. – В трубке послышался ее подавленный смешок. Я промолчал. – Она долго не возвращалась. Я продолжала лежать в кровати с открытыми глазами, и меня начало охватывать беспокойство не только за Элисон, но и за вас.
– Почему же за меня? – Я деланно рассмеялся.
– А вы не знаете, не так ли? Конечно, вы не знаете, что нравитесь мне. Конечно, вы не знаете, что меня тревожит любой ваш неосторожный шаг. А вы ведь странный человек, и каким-то образом мне в голову запала мысль, что вы играете с огнем. И я тревожусь о вас и чувствую себя несчастной. Мне даже захотелось встать, одеться и навестить вас. – Она сделала небольшую паузу и сказала: – Выходит, не вы звонили Элисон?
Думать надо было быстро. В данном случае Бетина знала больше меня, но все же не следовало давать ей лишнее подтверждение даже хорошо известного ей факта.
– Прошу прощения, Бетина, говоря честно, это я звонил Элисон и просил ее встретить меня там. Если бы вы взяли трубку…
– Следовательно, вы видели ее?
– Нет еще. Я был очень занят. Но я еще увижу ее. А вы тем временем ложитесь в кровать и отдохните, Ночью ничего не случится. Я имею в виду, что ничего особенного. Завтра около двенадцати я буду у вac и мы с вами выпьем коктейль. Потом вместе позавтракаем. Одобряете такой план?
– О, разумеется, Майкл. Я буду очень рада.
– Чудесно. Итак, пока, Бетина.
Наступила маленькая пауза. Затем она произнесла каким-то хриплым голосом, в котором чувствовались слезы:
– Спокойной ночи, дорогой.
Я повесил трубку.
Выпив стакан холодной воды, я попытался наскоро обдумать весьма странную новость. Кто же мог вызвать Элисон по телефону? Сомнительно, чтобы кто-нибудь смог так имитировать мой голос. Это не исключено, но маловероятно. Могло быть и гак, что кто-то говорил от моего имени. Вполне могло быть… И тотчас в голове у меня возник образ Джанины – леди с резинками на каблучках, которая весь вечер вела за мной слежку, которая отлично знала, что я посетил Бетину и вполне могла знать, что и Элисон зашла туда к ней. Так или иначе, очень вероятно, что в этом трюке активно участвовала Джанина. Но тогда надо будет признать, что по отношению к Джанине я был слишком деликатен. Я даже не счел необходимым организовать непрерывное наблюдение за ней и предоставил ей полную свободу для вредоносных действий. А если сейчас позвонить Старику? Он, конечно, легко сможет набросить на нее сеть. Это верно. Но нет. От звонка к Старику я тут же отказался. Частью традиции в нашей нетривиальной профессии было то, что мы вели игру самостоятельно, избегая втягивать других людей без крайней на то нужды. Кроме того, в данном случае я был уже убежден, что ничего хорошего в этом загадочном трюке не могло быть. И не знал, действовала на этот раз Джанина одна или совместно с Бетиной и еще кем-либо.