Затем я связался с Годвейдой, с которым Старик успел уже переговорить, и попросил его прийти ко мне около пяти.
Одевшись и сложив в небольшой саквояж все более или менее ценные бумаги, я вызвал Роберта и поручил ему сдать саквояж в сейф отеля.
Выбравшись, наконец, на улицу, я направился на Мал-бри-стрит, ощущая некоторый подъем. Мне казалось, что в скором времени должно случиться что-то, что позволит, наконец, полностью раскрыть все это дело. В эту возможность я верил все больше, думая о Джанине. В конце концов, Джанина должна знать кое-что. Когда она узнает, кто я и что из себя представляю, она будет говорить. Несомненно.
Мысль о том, что я вскоре вновь увижу Джанину, еще больше подняла мое настроение. Думать о том, что она работает на нашей стороне, было также весьма приятно.
В превосходном расположении духа я прошел мимо «Пучка перьев» на Малбри-стрит, слегка замедлив шаги и заглянув через открытую дверь внутрь. Там, как обычно, было несколько посетителей, спокойно беседовавших и медленно потягивавших напитки из бокалов. Возможно, подумал я, там находятся и те люди, которые были свидетелями моей первой встречи с белолицым и которые не подозревают о роковых последствиях этой встречи – в спокойной и даже сонливой атмосфере, которая царит в этом баре.
Подойдя к дому номер 16 на Верити-стрит, я нажал кнопку звонка квартирной хозяйки. Через некоторое время дверь открылась и на пороге появилась опрятно одетая, полная женщина лет пятидесяти. Она вопросительно взглянула на меня.
– Добрый день, – сказал я. – Вы?..
– Миссис Адамс. Чем могу служить? Боюсь, все мои помещения заняты.
– Я не ищу квартиры, миссис Адамс.
Вынув из кармана незадолго перед тем заполненное удостоверение, я показал его ей.
– Я детектив – инспектор Саммерс из Скотленд-Ярда, – сказал я. – В вашем доме проживает леди Джанина. Не так ли?
Она удивленно взглянула на меня.
– Да. Это верно. Вы хотите ее видеть?
– Если можно. Она дома?
– Не знаю. Два джентльмена из ведомства гражданской обороны навестили ее сегодня рано утром. Я сама сегодня ее не видела.
– Скажите, пожалуйста, миссис Адамс, когда эти джентльмены из гражданской обороны пришли сюда, то кому они звонили? Вам или Джанине?
– Они звонили мне.
– Понимаю. А не сказали ли они, что сперва звонили Джанине, но она не открыла?
– Нет. Ничего подобного они не говорили. Они только сказали, что желают видеть мисс Джанину.
Видимо, она чувствовала себя от этих вопросов неловко.
Я улыбнулся ей.
– Не беспокойтесь, миссис Адамс, ничего особенного. И еще одно. Вы проводили их к мисс?
– Нет, сэр, Я была занята. Я попросила их подняться наверх и постучать в гостиную.
– Превосходно, миссис Адамс. Вы видели этих людей из гражданской обороны когда-нибудь раньше?
– Нет, никогда. Думаю, что они новые работники. Я ведь знаю многих из наших людей.
Я кивнул головой.
– Да, по всей вероятности, это новые работники. Вы не имеете ничего против, если я поднимусь к мисс Джанине? Мне надо побеседовать с ней.
– Конечно, нет. Пожалуйста. Сюда, на второй этаж, и постучите в дверь слева от площадки.
Я поднялся по лестнице и постучал в знакомую дверь гостиной.
Полная тишина была мне ответом.
Дверь была заперта. Понадобилась минута сосредоточенной работы, пока я справился с замком, очевидно кем-то немного испорченным, и вошел внутрь.
Гостиная выглядела так, как если бы там произошло целое сражение. Мебель была опрокинута, занавески сдернуты, ящики столов перевернуты и их содержимое рассыпано по полу. Вся комната была в невероятном беспорядке.
Очевидно, двое джентльменов из гражданской обороны пережили горячие боевые минуты.
Я вздохнул и, стоя в углу комнаты, обозревал картину хаоса.
Затем, подойдя к дверям спальни и убедившись, что они также заперты, я осторожно и тихо постучал. Как и следовало ожидать, я не получил никакого ответа. Открыв отмычкой дверь и войдя внутрь, я убедился, что в спальне царил не меньший хаос. Здесь также все было перерыто и разбросано.
Покрывало было сорвано с кровати и валялось на полу. Одна подушка подпорота. Два-три изящных платья небрежно брошены на кровать.
Я зажег сигарету и осмотрел незнакомую мне комнату. Это была очень уютная спальня, свидетельствовавшая о тонком вкусе ее владелицы.
Осматривая комнату, я подумал, что владелица была бы несколько раздосадована, увидев в ней подобный разгром.
По всем признакам выходило, что ее не было в момент разгрома квартиры. По-видимому, она не встречалась с этими джентльменами, и последние орудовали в ее отсутствие. И, вероятнее всего, она вообще не являлась домой этой ночью. Все это можно было рассматривать как весьма благоприятное обстоятельство для нее. Это была несомненно счастливая случайность для Джанины.
Я расхаживал по комнате, заглядывал во все углы, пытаясь найти что-либо полезное для меня, хотя и не имел никакого представления, что именно я ищу или хотел бы найти.
Так я ничего и не нашел.
Я вернулся в гостиную и окинул ее взглядом. В углу стоял небольшой письменный столик с открытыми ящиками. Я подошел к столику и осмотрел его. На нем лежала папка с бумагой для письма, а также пачка промокательной бумаги. Я раскрыл ее и бегло просмотрел. В ней не было ничего стоящего или интересного, за исключением, может быть, неиспользованной почтовой открытки. На лицевой стороне этой открытки была помещена фотография старинного Мавританского замка в Чипингфилде.
Положив открытку обратно в папку, я принялся бродить по комнате в поисках чего-либо бросающегося в глаза, чего-либо, что кто-нибудь мог бы уронить, забыть, утерять. Ничего такого я не находил. Но когда я повернулся к двери, в глаза мне бросился железнодорожный путеводитель, лежавший на камине. Путеводитель выглядел совершенно новеньким. Большими и указательными пальцами обеих рук я взял путеводитель за основание с обеих сторон и приподнял его над головой, слегка подув на него снизу. Книга слегка раскрылась. Я развернул ее в этом месте и убедился в том, что на данной странице, на которой, видимо, путеводитель только и раскрывался, было расписание поездов в Чи-пингфилд.
Я закрыл книгу и положил ее обратно на камин.
Еще раз внимательно окинув взглядом квартиру, я запер отмычкой обе двери и спустился по лестнице вниз.
Внизу я вызвал миссис Адамс и, когда она появилась, сказал ей:
– Мисс Джанины нет дома. Квартира ее заперта, и я напрасно несколько минут прождал ее, надеясь, что она скоро вернется.
– Меня это удивляет, – сказала хозяйка.
– Не беспокойтесь, она скоро вернется.
– Вы так думаете, сэр? Может быть, что-то неладно?
– Этого не может быть. И вы ничего не предпринимайте, пока она не вернется. За квартиру уплачено?
– Только до конца недели, – сказала она.
Я спросил, какова квартплата, вынул бумажник и вручил ей несколько банкнот.
– Здесь, миссис Адамс, до конца месяца. Но, разумеется, она вернется раньше.
– Надеюсь. Но вообще странно…
Попрощавшись с ней, я медленно направился домой.
Насколько я понимал сложившуюся обстановку, имелся только один путь, который следовало немедля испытать. Во всяком случае, поездки за город меня всегда привлекали.
Однако куда же девалась Джанина, задавал я себе вопрос, но тут же ловил себя на том, что обманываю сам себя. Я уверен был в том, что знаю, где она могла быть и что могла делать.
«Что ж, – подумал я, – так это или не так, сегодня вечером мне это будет известно».
Глава 7Великий Равалло
Эрни Голвейда прибыл точно в назначенное время. Он был чуть выше среднего роста, изящный, с безупречной фигурой. На первый взгляд, правда, он казался немного полноватым. Но на самом деле состоял лишь из мускулов. Ноги он ставил со странной точностью и мягкостью, напоминая повадку кошачьих. Округлое лицо казалось добродушным, но это впечатление создавалось, если не замечать его глаз. Они были серо-голубые со странным стальным блеском. Словом, это были глаза убийцы.
Говорил он со смесью испанского и бельгийского акцентов. Свое более чем педантичное произношение он уснащал случайными брызгами американского жаргона, что придавало речи странное несоответствие с его мыслями. Например, «хей!» он употреблял как некое заключительное местоимение и вставлял его туда, где это совершенно не требовалось.
Я предложил ему виски с содовой, и он, прислонившись к буфету в моей гостиной, с полнейшим хладнокровием рассматривал превосходно разглаженные складки своих брюк в интервалах между глотками.
– Я хотел бы сказать вам, мистер Келлс, что очень рад случаю поработать с вами. Очень приятно. В самом деле. Я очень много слышал о вас. И уверен, что вы не будете заниматься чем-либо несущественным. Хей?
– Вы не любите людей, которые занимаются несущественным, Голвейда?
– По отношению к немцам, я имею в виду. – Когда он произносил слово «немцы», пальцы его совершили особое движение, как бы схватывая кого-то за горло и с силой сдавливая. – Я лично, – продолжал он, – никогда не занимался несущественным по отношению к проклятым немцам. Хей?
Я заметил суховато:
– Я слышал об этом. Хорошо, возможно, у вас будет шанс развлечься.
– Ничто не может меня порадовать больше.
– Но в то же время, – подчеркнул я, – самостоятельно ни в коем случае не забегайте вперед. Ни в коем случае не позволяйте вашей столь естественной склонности существенно насолить немцам увлечь вас чересчур.
– Уверяю вас, что я достаточно расторопный малый и серьезно отношусь к немцам только тогда, когда это не вредит делу. С чего я должен начать?
– Вы знаете Фриби?
– Очень хорошо.
– Я поручил ему следить за женщиной, носящей имя Бетина Вейл. Эта миссис – немка. Она сотрудница Внешнего отдела гиммлеровской разведслужбы, та самая леди, которая заботливо сунулась мне под нос, чтобы я сконцентрировал все свое внимание на ее особе.