– Возможно, дорогой, – нежным тоном произнесла фрейлейн. – Но я убеждена, что в ваших же интересах угостить меня чем-нибудь вкусным и терпеливо выслушать то, что я вам скажу. А рассказать у меня есть что.
Я взглянул на нее. Ее взгляд был жестким, но с тенью беспокойства.
– Что, собственно, вы собираетесь делать? – спросил я напрямик. – Продаваться?
На ее лице появилась недовольная гримаса.
– Не говорите так грубо, Майкл, хотя этот термин и выражает в известной мере существо дела. У меня нет другого выхода. Нет его и у всей нашей бедной родины. Я это поняла. Остальные еще продолжают верить в то, что мы выиграем. И с ними мне не по пути. В сказки и волшебство я не верю.
– Другими словами, вы думаете не столько о горячо любимом фатерланде, сколько о маленькой Бетине? Или, проще, хотите заключить сделку?
– Да, Майкл, – сказала она серьезно. – Хочу порвать со своим прошлым.
Я открыл дверцу и сел в машину рядом с ней. Ее духи были превосходны. Их тончайший аромат вынудил меня искоса взглянуть на нее. По-видимому, мое первое впечатление было верным. Она казалась испуганной и чем-то обеспокоенной.
– Как же это возможно, – спросил я, – чтобы вы решились на такой шаг – пойти на сделку с врагом вашего фатерланда? Вы немка. Вы профессиональный шпион. Вы очень опасная женщина. Думаю, что вы успели отправить на тот свет не менее полудюжины добрых англичан…
– Которые первыми поспешили бы отправить меня туда же, если бы имели шанс, – прервала она меня.
Она вывела машину на Беркли-стрит и остановила ее у самого тротуара.
Мы вышли из машины и направились в «Баттери». Найдя удобный отдаленный от других столик, мы уселись, и я заказал коктейль.
– Не думаю, чтобы все было совершенно безнадежно, – сказала она. – Для меня продолжает существовать некоторая надежда. Я не немка, а австрийка, и, верите или нет, я была вынуждена заняться этим ужасным делом. Многие женщины занимаются шпионажем и работают в качестве агентов для Германии. Они вынуждены это делать, хотя и не желают. Я одна из них. И не вижу причин, чтобы не попытаться спасти свою жизнь.
– Если она стоит того, – заметил я. – Но что именно заставило вас так быстро переменить свои убеждения? Откуда такой внезапный поворот и страх?
Она пожала плечами, кисло улыбнулась и сказала:
– Думаю, что виной всему вы. Вы оказались очень внимательны к нам и знаете почти все. И я знаю, что вы кое-что задумали по отношению к нам, и потому никто из нас не имеет никакого шанса выбраться из Англии. Я чувствую это. Вернее, убеждена в этом. А умирать мне не хочется. Я хочу еще пожить. Возможно, когда кончится война, жизнь станет прекрасной.
– Боюсь, что скоро вы меня совсем растрогаете. – сказал я. – Давайте лучше ближе к делу. Что вы можете предложить?
– Хорошо, – проговорила она тихо. – Вы должны мне обещать, что я не буду расстреляна. Я, разумеется, ничего не говорю о коротком пребывании в тюрьме. Это я смогу перенести, зная, что наступит день, когда жизнь мне вновь улыбнется.
– Так. И что же дальше?
– Если вы дадите мне такое обещание, то я расскажу вам то, что вы должны знать в настоящее время.
– Что вы имеете в виду Лизл?
При этом имени она почти незаметно вздрогнула, но, не меняя тона, продолжала:
– Да, Лизл Эрнст. Я вам уже говорила, что вы знаете о нас почти все. И вот я намерена сообщить вам то, что касается нашей группы и ее планов на заключительный период деятельности. Я расскажу вам все об информации, которую группа собрала здесь, и о том, каким образом эта информация будет переправлена в Германию. И более того. Я проведу вас и ваших друзей в одно место, расположенное за городом, где после завершения работы встретятся все участники нашей группы.
– А когда эта работа завершается? – спросил я и, допив коктейль, сделал знак официанту подать еще.
– Практически работа закончена, – ответила она. – Если вы хотите достичь цели, то должны действовать быстро, очень быстро. Но прежде всего вы должны мне обещать…
– Дудки, – сказал я. – Ничего я вам не обещаю, Лизл. А если бы и сделал это, то мое обещание немного бы стоило. Неужели вы думаете, я такой идиот, что способен заключать с вами сделку?
Она пожала плечами.
Я предложил ей сигарету и закурил сам.
– Послушайте меня, фрейлейн Эрнст, – сказал я. – Мой вам совет – говорить сейчас, и говорить все, что вы знаете. Без каких бы то ни было обещаний с моей стороны и без каких бы то ни было сделок. Если вы имеете какую-либо информацию, которая может оказаться полезной для меня, то я попробую что-нибудь для вас сделать. Вот и все. Итак, собираетесь ли вы говорить?
После минутного молчания она сказала:
– Я в ваших руках. Я вынуждена делать то, что вы скажете.
– Сколько человек в вашей группе?
– Ну… Не очень много. Прежде всего, руководит группой и контролирует ее…
– Женщина около сорока с голубыми глазами?
– Да. Марта Хенкель.
Итак, возглавляла группу тетушка. Для меня это было новостью, которую следовало попозже обдумать.
Она продолжала:
– В группу входит также миссис Хелдон. Вы видели ее у меня на вечере. Всего три женщины, включая меня.
– Так. Мужчины?
– Из мужчин в группе был молодой человек, Карл, носивший для всех имя Стэнли. Это тот, которого вы пристрелили на Намюр-стрит.
– Припоминаю. Дальше.
– Был еще один мужчина по кличке Великий Равал-ло. Он был имитатор голосов и звуков и выступал в небольших кинотеатрах в провинции. В Англии он жил несколько лет. Для него было нетрудно появляться в таких местах, откуда группе поставлялась информация.
Я взглянул на нее и спросил:
– Почему вы говорите «был»? А где же он сейчас?
– Не знаю. Исчез. Просто исчез, и мы не знаем, где он и что с ним. Но для нашего дела это неважно, так как информация уже собрана и оставалось лишь одно место, которое он должен был посетить. Вся собранная информация уже передана в руки нашей руководительницы.
– И это все? – спросил я.
– Нет, есть еще трое мужчин, но они играют второстепенную роль. Сегодня ночью вы сможете их увидеть в одном доме за городом. Дом этот приобретен одним из нас уже несколько лет тому назад. Ночью там состоится заключительная встреча участников группы, перед тем как покинуть Англию.
Сделав пару глотков, я спросил:
– Что вы искали у Кэрью, которого убили?
– Радиошифровка, которую мы получили, утверждала, что он доставил сюда план дислокации наших ракетных установок на побережье Па-де-Кале.
– Кто его убил?
– Карл, Равалло и один из наших помощников, Генрих.
– Где он был убит?
– На квартире у Генриха, в доме на Киннаул-стрит, 25.
– По соседству с домом Марты?
– Да, там можно пройти через двор.
– Кто стрелял в Элисон?
– Там были Генрих и Марта.
– Каков из себя этот Генрих?
– Сегодня ночью вы его увидите. Среднего роста, плотный, квадратное лицо, большие уши.
– Где ваша рация?
– В том же доме, в Эндоувере.
– Зачем вам понадобилось стрелять в меня из газового пистолета?
– Марта полагала, что не найденные нами документы, возможно, переданы Кэрью вам.
– Но почему вы меня просто не убили?
– Нас интересовали документы. Марта полагала, что если мы не обнаружим их у вас, то вы, так или иначе, сможете навести нас на их след. Кроме того, было еще одно соображение.
– Какое?
– Оставляя вас в живых, мы смогли бы и в дальнейшем знать, кто именно нами интересуется. Это преимущество нам хотелось сохранить.
– Что вы знаете об инструкциях, данных Великим Равалло мисс Кэрью?
– К сожалению, об этом мне ничего не известно.
– Так что вы предлагаете? Проводить меня к дому в Эндоувере, где этой ночью предполагается последняя встреча вашей группы?
– Именно. Дом расположен на окраине Эндоувера и носит название «Форист Энд». К нему надо подъехать о. собым путем, чтобы не вызвать подозрений.
– Ясно. И каков ваш план?
Бросив настороженный взгляд на проходившего мимо нашего столика посетителя, она продолжала, еще более понизив голос.
– Думаю, что мы, то есть я, вы и ваши друзья, могли бы встретиться сегодня на ближайшей окраине Эндоувера.
– Когда?
– Около двенадцати.
– Отлично. Где именно?
– По пути к Эндоуверу, за четверть мили до него, есть запущенный парк. В его начале, с правой стороны от дороги, стоит часовня. Мы встретимся у часовни. Оттуда по тропинке через парк выйдем к самому «Форист Энду». Теперь вы видите, Майкл, что все карты я выкладываю на стол. Все до последней. И сегодня ночью вы сможете сами убедиться в этом.
– Что ж, хорошо, Лизл… Я попробую положиться на вас. Нельзя сказать, что вы являетесь особенно надежной особой, но тем не менее я принимаю ваше предложение. Мне кажется, это лучшее, что можно предпринять в данный момент.
– Вы не раскаетесь.
– Хорошо. Итак, сегодня ровно в двенадцать ночи я встречу вас у часовни на окраине парка, примерно за четверть мили до Эндоувера. Вы проводите меня до самого дома. Остальное – мое дело. Но, Лизл, никаких выходок, никаких штучек.
– Клянусь, что все, что я говорю и делаю теперь, является истиной, Майкл.
– Хорошо. А сейчас я тороплюсь в театр. На новую постановку. Уже опаздываю, – добавил я, взглянув на часы.
– Жаль. Я надеялась…
Стоя у кафе, я наблюдал, как машина Лизл исчезла за поворотом на площадь Беркли. Я вернулся в кафе, разыскал телефон и был очень обрадован, когда после нескольких безуспешных попыток удалось, наконец, дозвониться до Старика.
– Что случилось? – спросил он.
– Небольшое изменение в моих экскурсионных планах. Предвидятся две новые экскурсии, поэтому нужен еще один пассажир, если, конечно…
– Какого рода?
– Подойдет любой. Ему придется заняться небольшой рекогносцировкой, имея в кармане нож и пистолет.
– Когда?
– Минут через десять я буду у себя.
– Я вам позвоню. Все?
– Да.