— Разве вы не знаете, — сказала она, — что эта площадка предназначена только для членов местного клуба.
— Как же вы можете знать, член я этого клуба или нет?
— Конечно, может быть, вы и состоите членом клуба, но я никогда не видела вас прежде.
— Да, я состою в клубе. Однако я тоже никогда прежде не видел вас. Кстати, не можете ли вы чем-нибудь помочь мне?
Она присела на другой конец скамьи.
— Собственно, что вы имеете в виду?
— Видите ли, я не в состоянии наступить на левую ногу: очевидно, вывих или растяжение. Эта нога у меня многострадальная — все удары принимает на себя, поэтому мне немедленно нужно показать ее врачу.
— Разумеется.
Она вздохнула, вынула из сумочки портсигар, достала сигарету и предложила мне. Я закурил.
— Однако, вы не выглядите беспомощным человеком, — с некоторым сарказмом заметила моя визави.
— Что же делать, если я не вызываю жалости у красивых женщин? Такова уж, видно, моя планида. Но надеюсь, до доктора-то вы поможете мне добраться?
Она улыбнулась. Улыбка делала ее очаровательной.
— А как же я вас доставлю? Не понести ли мне вас на руках?
Итак, она склонялась поддержать игру.
— О, таких жертв я не приму, — сказал я живо, — но если вы одолжите мне стек, я попробую дохромать до своей машины. Правда, вряд ли я смогу вести ее. Я не могу пользоваться этой ногой для нажима на педаль.
— А где ваша машина?
— Недалеко от ворот, справа, по ту сторону дороги.
— Мы сможем проделать все это проще, — заметила она, — если вы дадите мне ключ от машины, я подведу ее к воротам, но вам придется преодолеть эту площадку. Затем я доставлю вас в ближайшую лечебницу.
— Благодарю вас, — проникновенно сказал я. — Если бы было необходимым еще раз вывихнуть ногу, чтобы иметь возможность получить помощь от такого прекрасной души человека, как вы, то я, ни на одну секунду не задумываясь, проделал бы это! И даже нарочно, с умыслом!
Она приподняла свои брови и подозрительно насмешливым голосом произнесла:
— Так-так… Я понимаю ваши слова в том смысле, в каком, я надеюсь, они и были сказаны, то есть в смысле простой вежливости.
— Прошу вас не сомневаться в этом.
— Между прочим, кто вы?
— Разрешите представиться, мое имя Келлс. Майк Келлс.
— Миссис Бейл.
— Чрезвычайно рад, миссис Бейл! — сказал я совершенно искренне.
Она передала мне стек, и я начал свое медленное передвижение к воротам, сильно прихрамывая и мужественно подавляя глухие болезненные стоны.
Она шла рядом со мной, будучи готовой, поддержать меня в любую минуту в случае падения.
Возле ворот моя спасительница быстро пошла к машине с переданным мной ключом, а я с удовольствием наблюдал за ее легкой походкой и думал, что не совсем хорошо так глупо шутить с подобной женщиной. Но что иное я мог сделать? Должен же я был как-то и с чего-то начать.
Вскоре она подогнала машину к воротам и помогла мне влезть в нее.
На окраине Доркинга мы остановились у найденного нами дома одного из докторов.
Дорога до этого дома заняла у нас всего лишь несколько минут, в течение которых мы оба хранили молчание.
Раз или два мне показалось, что она бросила на меня быстрый боковой взгляд, один из тех, которыми женщины глядят на мужчин, если они заинтересовались ими. Но, возможно, это было только моим воображением?
Вела она машину плавно, ловко и искусно.
В моей голове уже успела мелькнуть мысль, а затем и обозначился в общих чертах план участия миссис Бейл в разрабатываемом мною деле, я испытывал невольное чувство жалости к ней, хотя тут же мысленно обругал себя за сентиментальность.
Доктор был дома, и я, сильно прихрамывая и сдержанно охая, пробрался к нему.
В течении целых десяти минут я говорил ему всякую всячину, чтобы кое-как протянуть время.
Когда я вышел от него, моя хромота значительно уменьшилась.
— Ну, как? — осведомилась миссис Бейл.
— Оказалось не так плохо, как я думал, — бодро ответил я. — Ничего не сломано и ничего не повреждено. Ногу хорошо забинтовали, и через несколько дней все будет отлично. По крайней мере, так сказал доктор.
— Весьма рада слышать это. Я уже было начала беспокоиться о вас.
Я взглянул искоса на нее. Ее глаза были… злыми. Что случилось? Впрочем, вся она пока что оставалась для меня загадкой.
— Мне очень приятно слышать это от вас, — сказал я как можно любезнее. — Но мне необходимо вернуться в Лондон, а я вряд ли смогу вести машину. Что делать бедному хромому?
— Не вижу никаких затруднений. Сегодня я собиралась в город и с удовольствием отвезу вас туда на этой такой послушной машине.
— Превосходно! — восторженно воскликнул я. — Но не слишком ли много беспокойств я вам доставляю?
— О, нет! Я никогда не делаю то, что мне не нравится.
Я улыбнулся ей.
— Отлично, миссис Бейл. Вы поистине счастливая женщина.
Я попытался представить себе то, что она могла подумать, если бы знала характер своей роли, которую я отвел ей в моих планах расследования убийства Сэмми.
По пути в город мы обменялись ничего не значившими, обычными в подобной обстановке приятными фразами.
Когда машина остановилась у моего дома, она спросила:
— Есть ли у вас кто-нибудь, кто мог бы поставить машину в гараж? Если нет, то я могла бы…
— Нет, нет! Вам не следует затрудняться всем этим. Я чувствую, что моей ноге несколько лучше, и через несколько часов она будет более или менее в нормальном состоянии. О машине же позаботится мой портье.
— Хорошо. Но, быть может, ваш портье сможет остановить мне кэб?
— В одну минуту! Однако все это выглядит не совсем хорошо.
— Что вы имеете в виду? — Я усмехнулся.
— Вы должны знать, что именно вы были причиной повреждения моей ноги.
— Ничего ее понимаю. Как так?
Я пожал плечами, взглянул ей прямо в глаза и улыбнулся.
— Сейчас объясню.
— Слушаю.
— Видите ли, каждый мужчина имеет свой идеал женщины, вы понимаете о чем я говорю?
— Допустим.
— Он носит его в своем сознании, не надеясь зачастую встретить в действительности.
— И что же?
— Так вот, мне повезло: когда я увидел вас, то понял, что вы и есть та, о которой я думал и мечтал много лет. Я так разволновался, что упал и вывихнул ногу. Таким образом, вы немножко в долгу передо мной и должны чем-то вознаградить меня.
— Чем же? — спросила она.
— Пообедать со мной сегодня вечером, чтобы я не чувствовал себя больным и одиноким. Что вы думаете об этом?
— Все это несколько странно и неожиданно, но я принимаю ваше предложение. Где мы будем обедать?
— Мне кажется, что было бы очень неплохо, если бы я встретил вас в Беркли в четверть десятого. Обещаю вам прекрасный обед.
— Хорошо.
— Вот и прекрасно.
— Внутренний голос мне подсказывает, что я не должна этого делать, — сказала она медленно, — но я все равно приду туда.
— С нетерпением буду ожидать вас.
— Вы, кажется, очень интересный человек, не так ли, мистер Келлс?
— В этом вы не ошибаетесь и даже будете удивлены, насколько оказались правы.
— Однако!
— Итак, в девять пятнадцать в Беркли?
— Я буду там.
Войдя в дом, я попросил портье побыстрее достать кэб.
Не прошло, пожалуй, и минуты, как моя новая очаровательная знакомая сидела в кэбе и приветливо помахивала мне рукой.
Глядя вслед удалявшемуся кэбу, я подумал, что все это весьма грешно, но, тем не менее, необходимо. Для того дела, которое я задумал, она должна была подойти лучше чем кто-либо другой.
В шесть часов портье позвонил и сказал, что ко мне пришел некий молодой джентльмен. Я попросил направить его ко мне.
Когда он вошел в комнату, я быстро и внимательно оглядел его. Он мне понравился.
Это был стройный, моложавый мужчина с весьма интеллигентным, симпатичным лицом, с высоким лбом и едва наметившейся лысиной на макушке.
— Добрый вечер, — сказал я. — Как ваше имя?
Он ответил, что зовут его Чарльз Фриби и что Старик направил его ко мне к 6 часам.
Я попросил его сесть, предложил виски с содовой и спросил, какую работу он выполнял до этого?
Кратко, в сжатых выражениях, он рассказал мне о своей деятельности в последнее время, и я убедился в том, что предо мною находился разносторонне подготовленный человек.
— Что ж, — сказал я. — Если вы не очень щепетильны, то это дело вам подойдет. Вряд ли я должен напоминать вам о том, что иной раз приходится иметь здоровую дозу цинизма, чтобы переиграть врага, сантименты и колебания в нашей работе неуместны.
Он улыбнулся.
— Я думаю, что обладаю этой дозой. — Внимательно взглянув на него, я убедился в том, что он действительно сможет справиться с делом, которое я хотел ему предложить.
К тому же у него было еще одно достоинство: никаких особых примет, человек из толпы, зевака, привыкший тратить зря время. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Несмотря на худощавость своей фигуры, он, несомненно, обладал значительной физической силой. В его характере чувствовались настойчивость и целеустремленность. Короче, он мне понравился.
Допив виски с содовой, он спросил:
— Каков будет мой «первый шаг»?
В ответ я поинтересовался, не говорил ли ему Старик что-нибудь обо мне.
— Да, но очень мало. Сказал только, что вы крупный специалист, что работаете самостоятельно и мелкими делами не занимаетесь. А об операции, в которой я буду участвовать, он не сказал ни одного слова.
— Он и не мог вам этого сказать, так как и сам не знает. Не знаю этого и я тоже, — со вздохом пояснил я ему.
Он улыбнулся.
— Это звучит интригующе и обещает быть интересным.
Я предложил ему сигарету и закурил сам.
— Так вот, — сказал я. — Сегодня в 9.15 я собираюсь пойти обедать с одной женщиной в Беркли. Ее рост около пяти футов и восьми дюймов. Она изящная, стройная, гибкая. Красивые ноги. Глаза коричневые. Волосы темные с рыжиной. Запомнили?