Филиппинец подал Хенену коктейль, которого тот не заметил. Взгляд его оставался прикованным к букету цветов в центре стола. Слуга улыбнулся и исчез в кухне. Друз, все еще не сводя с Дейла ни глаз, ни ствола, продолжил:
— В надежде найти достаточные основания для развода, ваш муж установил за вами слежку, этак с месяц назад, возможно и раньше. Очевидно, ничего ужасного не обнаружил. После разборки с рубинами вы стали чересчур внимательны и обнаружили слежку, естественно, приписав ее Крендалу.
Друз выдержал паузу, нарушаемую лишь глухим гулом города да звуком тяжелого дыхания мужа Кэтрин.
— Когда вы уехали от мистера Хенена в Рослине, — продолжил Друз, — его озарила мысль, что можно покончить с вами, не подвергая себя опасности. Развода вы ему не даете, оснований для судебного иска обнаружить не удалось, а тут подвернулся Крендал. Подозрения в первую очередь падут на него. Мистер Хенен послал за вами своих людей. Добросовестные труженики, они старались, но убить вас не сумели…
Кэтрин неотрывно следила за Друзом.
— В полицию обратиться никто из вас не мог. Они бы установили за Крендалом слежку, чего доброго, еще и арестовали, а это провалило бы весь план. Ваш муж этого не хотел, так как уже давно подменил рубины.
Друз улыбнулся, миссис Хенен машинально скривилась, словно пародируя его улыбку.
— Вы никогда бы не обнаружили подделки, потому что вам просто не пришла бы в голову такая мысль. Подозрения возникли лишь после того, как камни побывали в руках у Крендала. — Друз всем телом повернулся к Дейлу, и улыбка исчезла с его лица. — Мистер Хенен действительно без ума от камней.
Тот не сводил глаз с букета. Друз вздохнул:
— Итак, у мистера Хенена было несколько причин, чтобы желать вашего, скажем так, исчезновения. У него появился шанс переложить всю вину на Крендала. Теперь надо было лишь найти третью сторону и изложить ей все обстоятельства со своей точки зрения.
Миссис Хенен повернулась к мужу, как-то странно ему улыбаясь.
Друз медленно встал:
— И он решил обратиться ко мне. Я идеально подходил для его цели, действуя между законом и преступным миром. Во время нашей с ним беседы один из его людей должен был забраться к вам в дом. По его замыслу, я должен был приехать в вашу квартиру, обнаружить труп и начать расследование против Крендала, которого в результате осудили бы за убийство. Куда лучше развода. К тому же у него оставались камни. Да и на моем гонораре он бы сэкономил, поскольку я не справился с работой.
Дейл вдруг засмеялся высоким, неестественным смехом.
— И схема могла сработать, если бы жена не обнаружила подосланного убийцу, возвращения которого муж с таким нетерпением дожидался. Тот примерно час назад во всем признался. — Друз незаметно подмигнул Кэтрин.
Он извлек на свет коробочку, обтянутую черным бархатом, открыл и положил ее на стол:
— Я нашел это у вас в Рослине. Прислуга сильно возражала против обыска, поэтому пришлось связать их и запереть в винном погребе. Им сейчас, разумеется, несколько неудобно, придется о них позаботиться.
Голос Друза приобрел доверительный оттенок:
— Кстати, я застал там и вашу суженую. Она также была не в восторге от наших действий, пока я не разъяснил ей все в деталях. Кажется, она решила не связываться с нашими проблемами. Боюсь, вам ее уже не найти.
Друз грустно вздохнул, опустил взгляд к рубинам, осторожно прикоснулся пальцем к самому большому.
— Итак, чтобы покончить с этим весьма неприятным делом, я возвращаю вам рубины и жену, как мы и договаривались, — он слегка поклонился миссис Хенен, — и хотел бы получить чек на 25 тысяч долларов.
Реакция Хенена оказалась на диво молниеносной. Он рванул вверх край стола, одновременно вскакивая. Гавкнул револьвер Друза, но пуля вонзилась в толстые доски. Загремело столовое серебро, зазвенел битый фарфор. Хенен уже несся к выходу в гостиную.
Кэтрин отскочила к буфету, замерла там, прижав руки ко рту, не издавая ни звука.
Друз подскочил к двери и замер. В дверях прихожей замер филиппинец с кривым ножом в руке и с очень серьезным выражением на лице. Дейл тоже замер в центре гостиной.
Он первым разрушил напряжение немой сцены и метнулся на террасу. Друз понесся за ним. Хенен метнулся влево, увидел там стену, резко отскочил к неогороженному краю.
— Осторожно! — закричал Друз.
Дейл на мгновение замер на мрачном фоне неба, вскрикнул и исчез.
Детектив застыл на краю площадки, глядя вниз, вытащил платок, вытер лоб. Повернулся, направился обратно. Филиппинец все еще нес вахту в дверях прихожей. Друз кивнул ему и через кухню прошел в столовую.
Кэтрин все еще стояла у буфета, прижав руки ко рту, широко раскрыв глаза. Друз покосился на нее, прошел к телефону, набрал номер. Спросил МакКри:
— МакКри, в квартире миссис Дейл Хенен, угол 63-й улицы и Парк-авеню, лежит труп. Она убила его, защищая свою жизнь. Его босс валяется возле моего дома… Да, именно Хенен. Он только что спустился от меня… не в лифте, напрямую. Обвинение в покушении на убийство миссис Хенен… Да, да…
Он повесил трубку, вернулся в столовую. Вернул продырявленный стол в исходное положение, поднял рубины, положил их в коробочку:
— Я позвонил другу, который работает на Мэлона и Стайлза. Вы, вероятно, знаете, что мистер Хенен не оставил завещания. Мысли о смерти он не допускал.
Друз подобрал ее стул, она подошла, села.
— Когда урегулируют формальности, — продолжил он, — вы незамедлительно выпишете чек на 135 тысяч долларов на имя вашей страховой компании.
Кэтрин кивнула.
— Это, — он указал на рубины, — до тех пор, с вашего разрешения, останется у меня.
Она снова кивнула. Детектив улыбнулся:
— Я с нетерпением буду ждать от вас чека на 25 тысяч долларов, сумма по прейскуранту за мои добросовестные услуги.
— Моралист… — произнесла она медленно, — и к тому же торгаш.
— Да еще и наемник, — добавил Друз с энтузиазмом.
Кэтрин посмотрела на свои крохотные часики:
— Еще даже не утро, но жутко хочется выпить.
Друз рассмеялся, подошел к буфету, достал бутылку, рюмки, налил…
— За правонарушения!
Они подняли бокалы.
PastoraleJames M. Cain
Вне всяких сомнений, Джеймс М. Кейн — один из самых «крутых» авторов детективных рассказов. Иные его коллеги-современники в сравнении с Кейном кажутся просто кисейными барышнями. Ни у кого не было такого энергичного и лаконичного слога, как у него, — ни одного лишнего слова. Этот стиль повлиял на многих выдающихся писателей, пришедших в литературу вслед за Кейном, — особенно на Альбера Камю и Элмора Леонарда. Их произведения так же скупы на слова, как дядюшка Скрудж — на шиллинги.
Особый мотив в работах Кейна — женские персонажи. Многие писатели признавали, что далеко не все представительницы прекрасной половины человечества такие уж «белые и пушистые», но Кейн был буквально женоненавистником. Возможно, на его отношение к слабому полу повлияли события собственной жизни — он был женат четыре раза.
В таких поистине шедевральных произведениях, как «Двойная страховка» и «Почтальон звонит дважды», женщины у Кейна настолько коварны и притягательны, что мужчины ради обладания ими готовы убить кого угодно. Кейн как-то признался, что всегда писал о самой ужасной вещи на свете — о сбывшемся желании. Мужчины в его романах, мягко говоря, не вполне рациональны в своих стремлениях, и беда их в том, что погоня за опасными красотками увенчивается для них успехом.
Включать «Пастораль» в сборник «бульварного чтива» не совсем правильно. Этот рассказ первоначально был опубликован в мартовском номере одного из ведущих интеллектуальных журналов «Америка Меркьюри» за 1938 год. И тем не менее, когда перечисляют великих авторов «бульварного» детектива 1930-х, неизменно называют «большую тройку»: Хэмметт, Чандлер и Кейн. Поэтому рассказ «Пастораль» и вошел в этот сборник.
ПасторальДжеймс М. Кейнпереводчик — Евгений Фрадкина
Похоже, Берби повесят. Пусть себе спасибо скажет за то, что всегда считал себя больно умным. И нечего теперь таращиться своими выпуклыми голубыми с поволокой глазами. Раньше думать надо было…
Берби уехал из города, когда ему стукнуло лет шестнадцать. Сбежал с одним из бродячих шоу — вроде бы оно называлось «Ист Линн». А когда вернулся, лет через десять, то вообразил, что умнее его никого и нет. Берби убивал время в бильярдной или парикмахерской, ну еще в паре мест околачивался — сидит, бывало, и слушает, о чем болтают парни, а потом этак подмигнет: мол, все они дураки, я один тут башковитый.
Вот спросите меня: а что такого у Берби было в голове? И я отвечу: не шибко много. Конечно, у него всегда имелась работенка: ну, там, малярничал или помогал с ремонтом тем, у кого новый дом, и все такое… Но главное — он играл в баскетбол за школьную команду. Однако недолго. Берби, прямо скажем, староват был уже для школьника, и другие команды подняли крик. Так что больше он не играл… Еще Берби нравилось участвовать в разных представлениях, петь, выступать… Пожалуй, это он любил больше всего. Берби рассказывал, что когда уезжал из города, то прямо не слезал со сцены. Может, и не врал: актерствовал он и впрямь хорошо, нарядится в старинную одежду и чешет пьесу назубок.
Ну так вот, когда Берби вернулся в город, он стал встречаться с Лайдой. Тут нечему удивляться: ведь Лайда была его копией, только женщиной. Она работала продавщицей в промтоварном магазине, а еще подхалтуривала на стороне: мастерила шляпы. Правда, не больно-то она надрывалась в магазине — все больше вертелась вокруг парней, которые заходили выпить кока-колу, и приставала к ним: а не добавить ли в коку нашатыря или лимона и нельзя ли ей сделать глоточек из их стакана. На уме у нее были только тряпки да свидания в воскресный вечер. Тряпки недурные, Лайда сама их шила. Кое-кто из ребят говорил, что договориться с ней о свидании — плевое дело, а уж коли еще и придешь на него, то не пожалеешь. Уж не знаю, с чего это Ла