— Ничего, как-нибудь выстоим. Никто и не думает, что я неуязвим. Кроме тех шестидесяти четырех парней, которых я отобрал, есть много других групп, Я с ними никак, не связан и не знаю, где они. Там, в Вашингтоне, для них выбрали надежные места. Потом, никто в стране не ведает, где прячутся европейские и южноамериканские эксперты, а им, в свою очередь, ничего не известно о наших.
— Да, это как раз тот редкий случай, когда неведение — благо, — заключил Воль.
— Еще бы! — задумчиво подтвердил Грэхем. — Все устроено так, что и я, и все остальные находятся в одинаковом положении: кто не знает, тот не выдаст.
Под мощный рокот динамо гиромобиль круто взял вправо, огибая здоровенную воронку в центре дороги. Наверху в покосившейся воздушке зиял разрыв в четверть мили, огромная дыра, из зазубренных краев которой торчали обломки искореженных, проржавевших балок.
— Ну и рвануло! — Воль выжал из машины максимальную скорость, покрыл две мили за минуту с небольшим, потом притормозил у перекрестка и повернул налево.
В этот миг небо засверкало ослепительным блеском, бросив на землю необычно резкие, четко очерченные тени. Мгновение — и странное явление пропало. Воль остановил машину и замер в ожидании. Несколько секунд спустя земля содрогнулась. Полуразрушенный остов ближнего дома с жутким грохотом рухнул на дорогу, сплошь засыпав ее обломками. Парившие в небе витоны вереницей потянулись к западу.
— Атомный взрыв! — определил Грэхем. — Всего в нескольких милях отсюда. Наверное, ракета.
— Стартуй мы на полчаса раньше. — Воль не закончил фразу.
— Этого не случилось — ну и слава Богу! Ехать дальше нет смысла. Поворачивай, Арт! Попробую заскочить в Бэттери.
Они неслись через центр, подальше от сеющего смерть чудовищного гриба. Пулей миновали Манхэттенский банк.
— Совсем недавно работал в здешней конторе, а кажется, прошли годы, — заметил Грэхем. Вдруг он замолчал, потом резко бросил: — Остановись-ка на углу, Арт!
Гиромобиль подрулил к тротуару и замер. Грэхем скорчился на сиденье не сводя глаз с зеркала заднего обзора. Открыл дверь и выскользнул наружу.
— Что такое? Разве гриб отсюда виден? — Не выпуская из рук рулевого колеса, Воль вопросительно глядел на приятеля.
— Двадцать четвертый этаж. Да, именно двадцать четвертый. — Глаза у Грэхема так и сверкали. — Когда мы проезжали, я краем глаза заметил, как что-то блестящее, голубое вылетело из открытого окна как раз на том уровне. Шесть средних окон на двадцать четвертом этаже принадлежат сангстеровской лавочке.
— Ну и что?
— А то, что я совершенно уверен: это был витон! — На лице сыщика промелькнула ярость. — Подожди меня, Арт. Я хочу позвонить.
Не дожидаясь ответа, он зашел в ближайшее здание и там, на первом этаже, в покинутом полуразрушенном кабинете, обнаружил телефон, являвший собой странный контраст с окружением: экран уцелел и прекрасно работал. Едва Грэхем набрал номер, как на экране расцвело девичье личико.
— Привет, Хетти! — как обычно сказал он.
— Привет! — она улыбнулась, но как-то неестественно.
— Мистер Сангстер у себя?
— Нет. Его весь день не было. Но я рассчитываю, что он вернется не позже половины шестого. — Ее голос звучал странно тускло и безжизненно, улыбка же становилась все настойчивее и призывнее. — А может, мистер Грэхем, вы зайдете и дождетесь его здесь?
— Очень жаль, но не могу. Я…
— Вы у нас так давно не были, — не отступала она. — Мы здесь — как на острове: вокруг сплошные развалины, в здании почти некого не осталось Мне так страшно и тоскливо! Зашли бы поболтать со мной, пока шеф не вернется!
— Я очень занят, Хетти. — Ее умоляющий голосок не оставил его равнодушным, но он по-прежнему неотрывно вглядывался в экран, примечая каждое подрагивание губ, каждое трепетанье век.
— Откуда вы звоните? — снова этот тусклый, безжизненный механический голос!
— Грэхем ощутил нарастающую ярость, ладони вспотели. Уклонившись от ответа, он медленно произнес:
— Я заскочу, Хетти. Жди меня около пяти.
— Вот здорово! — Она улыбнулась еще шире, но в глазах не было и следа веселья. — Только смотрите, не передумайте, я буду ждать.
— Можешь на меня положиться.
Повесив трубку, Грэхем долго смотрел на экран, где таяли ее знаковые черты. В нем клокотало бешенство. Пальцы сжимались, будто он готовился кого-то придушить. Грязно выругавшись, он поспешил к ожидавшему гиромобилю.
— Они захватили Хетти, — сказал он Волю. — Она разговаривала и вела себя, как заводная кукла. Там западня.
— Как тогда, в штаб-квартире, — заметил Воль. Сжав зубы, он забаранил пальцами — по рулевому колесу, не спуская глаз с неба.
— Ставлю десять против одного, что дома у меня — тоже ловушка, причем и Хетти, и Сангстер это прекрасно знают. — В голосе прорывалась бушующая в нем ярость. Кулаки сжались. — С каждой минутой витоны подбираются все ближе и ближе. Мне это осточертело, Арт! Надоело быть загнанной дичью! Уж лучше первому нанести удар — и покончить с ними раз и навсегда!
— Да ну? — осведомился Воль. Подперев голову рукой, он уставился на Грэхема, как на какое-нибудь чудо природы. — Так просто — раз, два и готово? Стаскиваем витона с неба и делаем из него отбивную! — Потом выпрямился и заорал: — Не болтай вздор, как последний кретин!
— Какая муха тебя укусила?
— Никакая. — Воль показал приятелю свое кольцо с иридиевым покрытием. — И тебя никто не укусит, если я буду рядом.
— Я и не допущу, чтобы меня кусали. Именно поэтому я собираюсь нанести неожиданный удар.
— Это каким же образом?
— Все будет зависеть от обстоятельств. — Забравшись в машину, Грэхем сея и задумался, не сводя усталых глаз с прозрачной крыши машины, на случай, если какой-нибудь одинокий витон появится в зоне телепатического приема. — Если ловушка расставили витоны, тогда я действительно зря петушусь: в таком случае я бессилен.
— Ага! — произнес Воль, адресуя свою реплику ветровому стеклу. — Он все-таки допускает такую возможность!
Грэхем сердито фыркнул, наградил Воля красноречивым взглядом, потом закончил мысль:
— Если же — что вполне вероятно — они оставили грязную работу кучке придурков, тогда я вполне справлюсь. Войду, надаю им как следует и заберу Хетти. Надеюсь, ты не против?
Воль задумался.
— Что ж, если там одни придурки, дело могло бы выгореть Пожалуй, ты сумеешь справиться, хотя риск все равно велик. Только у меня есть одно возражение.
— Какое же?
— Что ты все время якаешь? Все я, да я! Да кто ты, собственно говоря, такой? — Он снова поиграл кольцом. — Мы войдем туда и заберем Хетти!
— Я и не собирался соваться туда один или даже вдвоем с тобой. Что я — рехнулся? — Грэхем бросил последний взгляд на здание Манхэттенского банка. — Я нашел коллегу-оперативника, когда вернулся из Вашингтона, и поручил ему разыскать еще девятерых, которые должны работать где-то поблизости. Если ему удастся их обнаружить, они будут ждать меня на Центральном вокзале. Мы встретимся с ними и подумаем вместе, как справиться с этой западней. Если повезет, можно схватить наживку и уйти от расплаты. — Он откинулся на сиденье. — Пришпорь-ка, Арт! У нас осталось меньше часа.
Грэхем оглядел всех восьмерых: жесткие, уверенные, решительные лица. Он знал, что еще двое никогда не будут найдены. Ему говорили, что их должно быть десять. Каждый из этих молодых рослых парней тоже знал об этом. И каждый понимал: скоро их может стать еще меньше. Но по ним этого не скажешь. Ведь они из Разведки, а там учат восполнять потери, работая за двоих, а то и больше.
— Каждый знает свою задачу? — спросил он. — Все кивнули. Он вытянул палец вверх, напоминая о людях, затаившихся двадцатью этажами выше, которые через улицу и разрушенный квартал ведут наблюдение за офисом Сангстера.
— Ребята говорят, что в офисе витонов нет, значит, придется иметь дело только с придурками. Итак, я войду, а уж вы, друзья, должны мне помочь выйти..
Они снова кивнули. Никто из них не понимал, какой смысл Грэхему рисковать своей жизнью, но им было вполне достаточно, что он принял такое решение. Каждый был готов сыграть свою роль.
— Ну, все, ребята, — я пошел!
— Я с тобой! — объявил Воль и сделал шаг вперед.
— Ради Бога, Арт, не суйся ты туда! Ведь мы понятия не имеем, какая реакция у витонских прихвостней. Хетти — моя подружка, но тебя-то она знать не знает! Если ты заявишься вместе со мной, вся работа может пойти насмарку.
— Вот дьявол! — буркнул Воль.
Улыбнувшись раздосадованному приятелю, Грэхем торопливо вышел, под взглядами наблюдателей, вооруженных биноклями, пересек улицу и вошел в здание Манхэттенского банка. По ого пыльному, неприбранному вестибюлю слонялись пятеро мужчин. Не обращая на них никакого внимания, он смело подошел к пневматическим лифтам и поднялся на двадцать четвертый этаж.
Здесь посторонней публики не было видно, но, распахнув двери в офис Ведомства целевого финансирования, Грэхем ощутил, что находится под прицелом безумных, каких-то неживых глаз.
Небрежно бросив: «Салют, Хетти!», он закрыл за собой дверь. От его зоркого взгляда не укрылось, что дверь в личное святилище Сангстера закрыта, равно как и дверцы большого шкафа, стоящего у стены. Самого Сангстера не было видно. Может быть, говоря о нем, девушка не полгала.
С улицы донесся сорванный, надтреснутый бой часов — им тоже порядком досталось в ходе военных действий. Часы пробили двадцать раз, хотя было ровно пять.
Усевшись на край стола, Грэхем беззаботно покачивал ногой.
— Понимаешь, Хетти, я был страшно, просто чертовски занят, иначе обязательно заглянул бы поболтать с тобой. Но теперь, я надёюсь, дело близится к концу.
— К какому? — она не добавила привычнее «Билл».
— Мы вот-вот наконец получим оружие против витонов.
— Коротковолновое? — спросила она, заглядывая ему в глаза. Волосы у него зашевелились: в ее когда-то таких живых зрачках таилась пустота, ужасающая, бездушная пустота. Девушку больше не занимали легкий флирт, женское кокетство или темы бесед, которые они вели раньше. Теперь у нее были совсем другие, зловещие интересы: оружие против витонов, короткие волны, а сам Грэхем — только как соратник хозяина, которого нужно заманить в ловушку.